Мониторинг правоприменения

• 
  Введение

Цель проведения мониторинга:

Выявление и анализ правовых проблем, возникающих при предоставлении судебной защиты правам и законным интересам лиц, не участвующих в мировом соглашении, в форме отказа в утверждении мирового соглашения или отмены определения суда о его утверждении.

Исследование направлено на выявление тенденций, формирующихся в правоприменительной практике, несогласованности, противоречий в контексте поставленного вопроса.

Нормативно-правовые акты, их положения, по которым проводился мониторинг:

Статья 141 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (АПК РФ).

Методика проведения мониторинга:

Объектом исследования являются правоприменительные акты по вопросам, обозначенным в цели исследования, принятые Верховным Судом РФ, Высшим Арбитражным Судом РФ и окружными арбитражными судами на всей территории России за последние 10 лет.

Выбор указанных судебных органов обусловлен: широкой доступностью и репрезентативностью выборки принимаемых ими судебных актов в системе «Картотека арбитражных дел» и справочно-правовых системах; существованием в системе арбитражных судов правовых позиций ВАС РФ, оказывающих воздействие на практику по поставленным вопросам.

Судебные акты, принятые арбитражными судами первой и апелляционной инстанции, в объем исследования не включались, поскольку большинство из них сводятся к утверждению мирового соглашения и не содержат какой-либо представляющей интерес спорной ситуации. Напротив, поскольку определения арбитражных судов об утверждении мировых соглашений, в том числе по мотиву нарушения ими ч. 6 ст. 141 АПК РФ, обжалуются в кассационном порядке (ч. 11 ст. 141 АПК РФ, в ранее действовавшей редакции — ч. 8 ст. 141 АПК РФ), анализ практики окружных арбитражных судов позволяет достичь цели исследования.

Период исследования обусловлен возможностью выявления тенденций в правоприменительной практике в длительной динамике (изменение позиции судов со временем или, напротив, ее стабильность).

Для сбора материалов судебной практики использовалась СПС «КонсультантПлюс» (раздел «Судебная практика»). Поиск осуществлялся по ссылке на ч. 4 ст. 141 АПК РФ и производным терминам («нарушение законных интересов» и т. п.)

По предварительной оценке, объем доступной судебной практики исходя из заданных параметров превышает 7 тыс. единиц. Для целей исследования эксперт отобрал 50 судебных актов. Критерием отбора служило наличие в мотивировочной части правовой позиции, носящей полемический характер в контексте поставленных вопросов; отражение в судебном акте той или иной тенденции, складывающейся в правоприменительной практике. Не включались в анализ судебные акты, механически повторяющие уже устоявшиеся в практике позиции и выражения, а также не содержащие обоснования принятой судом позиции по спорному вопросу.

Постановка проблемы:

В соответствии с ч. 4 ст. 141 АПК РФ, арбитражный суд не утверждает мировое соглашение, если оно противоречит закону или нарушает права и законные интересы других лиц.

Однако, как известно, при утверждении мирового соглашения суд не устанавливает всех фактических обстоятельств дела и не производит их самостоятельной правовой квалификации; представление о проверке соответствия мирового соглашения закону иллюзорно, ибо такая проверка полноценно невозможна без рассмотрения дела по существу^[1]. Мировая сделка, в отличие от судебного решения, может противоречить действительным обстоятельствам дела: при заключении мировой сделки спорный характер правоотношения устраняется не приведением сторон властью суда в известность о действительном содержании их прав и обязанностей, но созданием нового правоотношения^[2].

Вышесказанное вполне справедливо и для критерия нарушения прав и законных интересов других лиц: поскольку при утверждении мирового соглашения суд располагает лишь ограниченной информацией о потенциальном воздействии такой сделки на отношения сторон с другими лицами, на этой стадии он, как правило, не может корректно определить ни состав таких заинтересованных лиц, ни соотнести их интересы с вытекающим из мирового соглашения правоотношением. Вследствие этого, а также устоявшегося в судебной практике взгляда на определение об утверждении мирового соглашения как на полноценный судебный акт, преодоление законной силы которого возможно лишь посредством кассационного обжалования[3], центр тяжести в применении ч. 4 ст. 141 АПК РФ смещен на судебный контроль ex post.

Между тем, нельзя сказать, что в правоприменительной практике сложилось единообразное представление о том, до каких пределов следует учитывать интересы третьих лиц при решении вопроса о допустимости мирового соглашения. Требование ч. 4 ст. 141 АПК РФ в этой части входит в конфликт как с принципом диспозитивности, так и с относительным характером порождаемых мировым соглашением обязательств: коль скоро мы признаем мировое соглашение сделкой, оно порождает правовые последствия лишь для его сторон и, на первый взгляд, в принципе не может нарушать права и законные интересы третьих лиц.

Остается неясным и то, какой интерес третьего лица в принципе может быть признан заслуживающим внимания для целей применения ч. 4 ст. 141 АПК РФ. Р. Е. Гукасян определял законный интерес как «социальную потребность, не субстанцированную конкретным субъективным правом, но охраняемую законом путем предоставления лицу права прибегнуть к судебной или иным правовым формам защиты»[4]. Однако на практике суды при решении вопроса об оспаривании мировых соглашений    учитывают в том числе интересы третьих лиц, собственными исками не обеспеченные.

Так, в определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 27.03.2017 № 305-ЭС16-17204 рассматривалось мировое соглашение между банком и страховой компании по делу о взыскании в пользу банка страхового возмещения в связи с гибелью застрахованного предмета залога. Общество — должник банка оспорило мировое соглашение, полагая согласованный в нем размер страховой выплаты недостаточным. Судебная коллегия удовлетворила жалобу общества, определив его заслуживающий внимания интерес как «максимально возможную минимизацию его задолженности перед банком по кредитным договорам за счет возмещения убытков в подлежащем определению размере посредством страховой выплаты» — интерес, самостоятельной исковой защиты не имеющий.

Определение № 305-ЭС16-17204, однако, не содержит универсальной правовой позиции по рассматриваемому вопросу. В этих условиях большое значение приобретают сложившиеся в правоприменительной практике тенденции. В настоящем исследовании мы рассмотрим их, сгруппировав по нескольким категориям.

• Применение судами ч. 4 ст. 141 АПК РФ: основные тенденции
• Оспаривание мирового соглашения по банкротным основаниям

Наиболее распространено в судебной практике оспаривание мирового соглашения в связи с нарушением интересов третьих лиц по основаниям, предусмотренным законодательством о банкротстве. Глава III¹ Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (Закон о банкротстве) предусматривает инструментарий для оспаривания сделок, совершенных в предбанкротном состоянии и причиняющих вред интересам кредиторов, в том числе подозрительных сделок и сделок с предпочтением. Законодатель предназначал эти механизмы для применения в производстве по делам о банкротстве (ст. 61⁸ Закона о банкротстве). Однако, поскольку оспаривание мирового соглашения в общеисковом или банкротном порядке не допускается[5], в практике сформировалась позиция о необходимости обжалования мирового соглашения с признаками подозрительности или предпочтения в кассационном порядке, на основании ч. 4 ст. 141 АПК РФ.

Ее первоисточником является постановление Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63 «"О некоторых вопросах, связанных с применением главы III¹ Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)», в пункте 1 которого отмечается, что «если конкурсные кредиторы или уполномоченные органы полагают, что их права и законные интересы нарушены мировым соглашением, утвержденным судом по другому делу в исковом процессе, в частности если такое соглашение обладает признаками, указанными в статьях 61² или 61³  Закона о банкротстве, то на этом основании они, а также арбитражный управляющий вправе обжаловать определение об утверждении такого мирового соглашения».

Данный подход получил широкое распространение и был поддержан Верховным Судом РФ в ряде судебных актов, в том числе в определении от 15.10.2018 № 305-ЭС18-6771 (включено в Обзор практики Верховного Суда РФ №1 за 2019 год). Признавая мировое соглашение должника нарушающим законные интересы кредиторов, суды исходят из следующих критериев:

• Наличие / отсутствие экономического обоснования заключению мирового соглашения, признанию / прощению им задолженности, наличие / отсутствие встречного предоставления (определение Верховного Суда РФ от 05.11.2019 № 306-ЭС19-7374);
• Применение в мировом соглашении способов расчетов, влекущих предпочтительное перед иными кредиторами удовлетворение требований (определение Верховного Суда РФ от 30.03.2018 № 305-ЭС17-19041);
• Наличие / отсутствие доказательств, свидетельствующих о реальности спора, прекращенного мировым соглашением, и обоснованности первоначального притязания истца (постановления АС Волго-Вятского округа от 29.10-01.11.2018 по делам № № А28-14844/2017, А28-14322/2017, А28-9956/2017, А28-10783/2016, А28-14695/2017, А28-7660/2017, А28-6058/2017, А28-3107/2017, А28-11631/2016; постановление АС Волго-Вятского округа от 02.08.2019 по делу № А79-14872/2017; постановление АС Волго-Вятского округа от 02.08.2019 по делу № А79-14872/2017; постановление АС Северо-Кавказского округа от 25.09.2017 по делу № А53-4179/2017; постановление АС Уральского округа от 17.02.2017 по делу № А76-3863/2014).

Суды отказывают в оспаривании мирового соглашения по банкротным основаниям в случае установления положительного экономического эффекта соглашения для должника, например, отмены обеспечительных мер (постановление АС Волго-Вятского округа от 15.07.2019 по делу № А17-2765/2016).

Кроме того, заключение мирового соглашения может быть признано нарушающим интересы кредиторов и в случае его заключения конкурсным управляющим в ходе дела о банкротстве (постановление Президиума ВАС РФ от 16.04.2013 № 13596/12).

• Принадлежность прав на предмет мирового соглашения

Традиционно признаются нарушающими права третьих лиц мировые соглашения, по которым подлежит передаче имущество, обремененное правами третьих лиц. В частности, к ним относятся:

• Мировые соглашения о распоряжении имуществом, переданным в хозяйственное ведение / оперативное управление, без согласия собственника (п. 7 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 10 / Пленума ВАС РФ № 22 от 29.04.2020; постановление АС Восточно-Сибирского округа от 06.06.2017 по делу № А58-6517/2016; постановление АС Северо-Западного округа от 03.09.2019 по делу № А56-143400/2018);
• Наличие у другого лица полномочий распоряжаться / согласовывать распоряжение спорным имуществом (постановление АС Дальневосточного округа от 01.12.2017 по делу № А51-833/2017; постановление АС Волго-Вятского округа от 21.01.2018 по делу № А28-3980/2017);
• Наличие у другого лица права собственности на спорное имущество (постановление АС Волго-Вятского округа от 02.08.2019 по делу № А11-7418/2017; постановление СИП от 05.06.2019 по делу № А40-133098/2015);
• Наложение ограничений на распоряжение спорным имуществом в интересах другого лица (постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 27.02.2015 № Ф01-6315/2014 по делу № А43-12927/2013; постановление Арбитражного суда Московского округа от 25.06.2019 № Ф05-6838/2019 по делу № А40-256158/2018 и др.).

К этой группе можно отнести и некоторые другие ситуации, которые, с точки зрения судов, ограничивают право стороны мирового соглашения распорядиться его предметом в связи с конфликтующими интересами других лиц:

• Наличие корпоративного конфликта в обществе — участнике спора (постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 10.07.2019 № Ф01-3241/2019 по делу № А43-45890/2018; постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 01.02.2018 № Ф08-11444/2017 по делу № А53-34876/2015);
• Нарушение законодательства о конкурсных процедурах, препятствующее допуску иных заинтересованных лиц к конкуренции за предмет мирового соглашения (постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 19.03.2019 № Ф02-17/2019 по делу № А58-2513/2018; постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 27.11.2018 № Ф02-5603/2018 по делу № А58-2911/2018; постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 14.02.2020 № Ф07-18020/2019 по делу № А56-12915/2018; постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 18.09.2018 № Ф08-7612/2018 по делу № А32-43005/2017 и др.)

Представляется, что во всех рассмотренных случаях, как и при оспаривании по банкротным основаниям, ч. 4 ст. 141 АПК РФ получает содержательное наполнение через те или исковые способы защиты, предусмотренные материальным правом — как правило, иск об оспаривании сделки. Суды удовлетворяют жалобы третьих лиц на определения об утверждении мировых соглашений, если интерес этого лица находит свое выражение в субъективном гражданском праве или, по классификации Р. Е. Гукасяна, не субстанцирован таким правом, но защищен конкретным иском. Содержательного наполнения, отличного от определяемого на основании материального права, категория интереса здесь не приобретает.

• Процессуальный интерес другого лица и мировое соглашение

Проанализированная в предшествующих разделах правоприменительная практика в полной мере соответствует традиционному представлению о мировом соглашении как о гражданско-правовой сделке sui generis, природа которой определяется исходя из конкретного материального содержания[6]. В контексте этого подхода мировой сделке может быть противопоставлен лишь материально-правовой интерес третьего лица, и ч. ч. 4, 11 ст. 141 АПК РФ лишь задают процессуальную форму его реализации (через отказ суда в утверждении соглашения или кассационное обжалование определения о его утверждении). Однако за последние годы в практике проявилась новая тенденция — придавать правовое значение интересам других лиц, не имеющим непосредственного материально-правового содержания, однако влияющим на их процессуальные возможности.

Первым примером такого подхода служит уже упомянутое во введении определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 27.03.2017 № 305-ЭС16-17204. Интерес общества в «максимально возможной минимизацию его задолженности перед банком по кредитным договорам за счет возмещения убытков в подлежащем определению размере посредством страховой выплаты» оказался не защищен самостоятельным иском — ранее суд отказал в нем со ссылкой на отсутствие у общества права на страховое возмещение (поскольку выгодоприобретателем по договору страхования являлся банк). Поэтому интерес общества, как его идентифицировала Коллегия, сводился к тому, чтобы (а) быть допущенным к доказыванию в споре между банком и страховой компанией и (б) избежать уничтожения результатов его доказательственной деятельности мировым соглашением, получить определенность правоотношения, доставляемую судебным решением. Хотя реализация такого интереса и приведет к определенным материальным последствиям, его можно охарактеризовать как процессуальный.

Другой чрезвычайно интересный пример — определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 06.08.2018 № 308-ЭС17-6757(2,3). Рассмотренное Коллегией дело представляло собой обособленный спор в банкротстве — привлечение к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц по заявлению конкурсного управляющего. Суды трех инстанций удовлетворили заявление; уже в Верховном Суде управляющий и компании — ответчики ходатайствовали об утверждении мирового соглашения. Ответчики были готовы уплатить уже взысканную судами сумму, увеличенную на треть; иные условия мирового соглашения предусматривали отказ сторон от оспаривания установленных судами обстоятельств и непризнание иностранным ответчиком юрисдикции российских судов в отношении иных споров. Отказывая в утверждении мирового соглашения, Коллегия посчитала, что настоящей целью мирового соглашения являлась отмена состоявшихся по делу судебных актов и лишение установленных судами фактов преюдициального значения, в том числе касающихся статуса ответчиков как контролирующих должника лиц (за что ответчик и соглашался уплатить дополнительную сумму). Очевидно, что таким образом Коллегия защитила процессуальный интерес других лиц, участвующих в деле о банкротстве, заключающийся в сохранении для них возможности ссылаться на установленные судами факты.

Указанная позиция Верховного Суда была воспринята нижестоящими судами (см. постановление Арбитражного суда Уральского округа от 18.04.2019 № Ф09-1562/19 по делу № А60-70300/2017 и др.)

В контексте этого подхода представляют интерес так называемые «дела о сверке расчетов по договорам страхования». Эту категория дел связана с новым механизмом страхования участников долевого строительства, переходные положения которого предполагают передачу ранее уплаченных застройщиками страховых премий от частных страховых компаний в публично-правовой компанией «Фонд защиты прав граждан - участников долевого строительства». В целях определения размера такой задолженности страховые компании стали массово предъявлять иски к застройщикам о признании верными соответствующих актов сверки, о чем впоследствии заключались мировые соглашения. Эти соглашения впоследствии отменялись окружными судами по жалобам Фонда, поскольку по существу они устанавливали объем обязательств перед Фондом без привлечения его к участию в соглашении или полноценной процедуре доказывания в состязательном процессе (постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 23.01.2020 № Ф02-6613/2019 по делу № А74-8709/2019; постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 04.03.2020 № Ф07-1269/2020 по делу № А66-12442/2019; постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 27.02.2020 № Ф07-808/2020 по делу № А66-13195/2019 и др.).

Таким образом, во всех рассмотренных в этом разделе ситуациях суды при разрешении конфликта между условиями мирового соглашения и интересами других лиц признали превалирующим интерес лица, не являющегося стороной по делу, в том, чтобы определенность в спорном правоотношении сторон была достигнута посредством решения суда, а не кулуарной договоренности сторон. Интерес этот дополнительно обеспечивается привлечением такого лица к участию в деле и допуска его к доказательственной деятельности. Этот подход представляет собой некоторое отступление от принципа диспозитивности — стороны не являются полновластными хозяевами процесса там, где его результаты представляют интерес для третьих лиц. Более того, он обнажает конфликт между принципом формальной истины, подразумевающим право сторон заключить мировое соглашение, не соответствующее настоящему содержанию спорного правоотношения, и желанием третьих лиц достичь материальной правды и провозгласить ее от имени государства в судебном решении. Как показал вышеприведенный анализ, суды признают этот интерес заслуживающим охраны и обеспечивают ее посредством допуска этих лиц к состязанию. Подход этот, как представляется, вполне соответствует назначению принципа состязательности: по верному замечанию Е. В. Васьковского, состязательность обеспечивает лучшее выяснение судом фактических обстоятельств дела и, как результат, достижение материальной правды[7]; если же стороны от состязания уклонились, следует обеспечить допуск  к нему иного лица, заинтересованного в выяснении истины.

• Заключение

Таким образом, при индивидуализации заслуживающего внимания интереса другого лица, могущего препятствовать утверждению мирового соглашения, суды придерживаются двоякого подхода:

• Определение интереса как материально-правового, субстанцированного тем или иным субъективным гражданским правом или интересом, охраняемым гражданским законом. Оценке подлежат материальные последствия мирового соглашения. Как правило, по существу тем самым ставится вопрос об оспаривании мирового соглашения как сделки по основаниям, предусмотренным гражданским законодательством;
• Определение интереса как процессуального, заключающегося в устранении неопределенности в спорном правоотношении судом от имени государства, а не самими тяжущимися сторонами, и участии заинтересованного лица в процессе доказывания.

Второй подход, как представляется, являет собой очередной шаг на пути признания процессуальных прав экономическими благами наряду с правами материальной природы. Свобода распоряжения процессуальными правами, воплощенная в принципе диспозитивности, оказывается ограничена не только в связи с ее материальными последствиями, но и в связи с конфликтующим интересом другого лица, носящим процессуальный характер.

Список проанализированных правоприменительных актов:

• Определение Верховного Суда РФ от 15.10.2018 № 305-ЭС18-6771 по делу № А40-66788/2016
• Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 13.02.2020 № 300-ЭС19-26826 по делу № СИП-809/2018
• Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 05.11.2019 по делу № 306-ЭС19-7374, А49-2829/2017
• Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 06.08.2018 № 308-ЭС17-6757(2,3) по делу № А22-941/2006
• Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 30.03.2018 № 305-ЭС17-19041(1,2) по делу № А40-231052/2015
• Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 27.03.2017 № 305-ЭС16-17204 по делу № А40-112205/2015
• Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 01.11.2018 № Ф01-4666/2018 по делу № А28-11631/2016
• Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 01.11.2018 по делу № А28-10783/2016
• Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 02.08.2019 № Ф01-3078/2019 по делу № А79-14872/2017
• Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 07.09.2016 № Ф01-3369/2016 по делу № А43-29371/2014
• Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 09.08.2019 № Ф01-3338/2019 по делу № А82-22504/2017
• Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 10.07.2019 № Ф01-3241/2019 по делу № А43-45890/2018
• Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 15.07.2019 № Ф01-2714/2019 по делу № А17-2765/2016
• Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 26.07.2019 № Ф01-3298/2019 по делу № А11-7418/2017
• Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 27.02.2015 № Ф01-6315/2014 по делу № А43-12927/2013
• Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 29.01.2018 № Ф01-6038/2017 по делу № А28-3980/2017
• Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 29.10.2018 по делу № А28-9956/2017
• Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 29.10.2018 по делу № А28-14844/2017
• Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 30.10.2018 по делу № А28-14322/2017
• Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 31.10.2018 по делу № А28-3107/2017
• Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 31.10.2018 по делу № А28-6058/2017
• Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 31.10.2018 по делу № А28-7660/2017
• Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 31.10.2018 по делу № А28-14695/2017
• Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 31.10.2018 по делу № А28-3110/2018
• Постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 06.08.2019 № Ф02-2739/2019 по делу № А74-301/2019
• Постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 06.06.2017 № Ф02-2707/2017 по делу № А58-6517/2016
• Постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 08.06.2017 № Ф02-2278/2017 по делу № А69-803/2016
• Постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 11.07.2019 № Ф02-1947/2019 по делу № А10-5464/2017
• Постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 15.06.2018 № Ф02-1983/2018 по делу № А19-11244/2016
• Постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 19.03.2019 № Ф02-17/2019 по делу № А58-2513/2018
• Постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 23.01.2020 № Ф02-6613/2019 по делу № А74-8709/2019
• Постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 23.08.2016 № Ф02-4787/2016 по делу № А19-3901/2016
• Постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 27.11.2018 № Ф02-5603/2018 по делу № А58-2911/2018
• Постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 01.12.2017 № Ф03-4863/2017 по делу № А51-833/2017
• Постановление Арбитражного суда Московского округа от 09.10.2018 № Ф05-8941/2018 по делу № А41-82159/2017
• Постановление Арбитражного суда Московского округа от 10.09.2019 № Ф05-13887/2019 по делу № А41-10871/2019
• Постановление Арбитражного суда Московского округа от 25.06.2019 № Ф05-6838/2019 по делу № А40-256158/2018
• Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 03.09.2019 № Ф07-10639/2019 по делу № А56-143400/2018
• Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 04.03.2020 № Ф07-1269/2020 по делу № А66-12442/2019
• Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 14.02.2020 № Ф07-18020/2019 по делу № А56-12915/2018
• Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 27.02.2020 № Ф07-808/2020 по делу № А66-13195/2019
• Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 29.01.2018 № Ф07-14724/2017 по делу № А44-2590/2017
• Постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 01.02.2018 № Ф08-11444/2017 по делу № А53-34876/2015
• Постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 18.09.2018 № Ф08-7612/2018 по делу № А32-43005/2017
• Постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 25.09.2017 по делу № А53-4179/2017
• Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 17.02.2017 по делу № А76-3863/2014
• Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 18.04.2019 № Ф09-1562/19 по делу № А60-70300/2017
• Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 10, Пленума ВАС РФ № 22 от 29.04.2010
• Постановление Президиума ВАС РФ от 16.04.2013 № 13596/12 по делу № А81-5080/2011
• Постановление Суда по интеллектуальным правам от 05.06.2019 № С01-531/2016 по делу № А40-133098/2015

[1] Шварц, М. З. К вопросу о пределах обязательности вступивших в законную силу судебных актов. Комментарий к постановлению Президиума ВАС РФ от 14.10.2008 № 7920/08 // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2009. № 3. С. 97.

[2] Яблочков, Т. М. «Суд правый, милостивый…»  (К. Р. 15 окт. 1914 г., д. Волощенко) // Юридический вестник. 1915. Кн. X. С. 223.

[3] Пункт 21 постановления Пленума ВАС РФ от 18.07.2014 ; 50 «О примирении сторон в арбитражном процессе»

[4] Гукасян, Р. Е. Проблема интереса в советском гражданском процессуальном праве. Саратов, 1970. С. 21.

[5] Пункт 21 постановления Пленума ВАС РФ от 18.07.2014 № 50 «О примирении сторон в арбитражном процессе»

[6] Гукасян, Р. Е. Цит. соч. С. 138-140; Зинченко, А. И. Мировые соглашения в гражданском судопроизводстве: автореф. дисс. … к.ю.н. Саратов, 1981. С. 21; Советский гражданский процесс / под ред. М. С. Шакарян. М., 1985. С. 220 (автор главы — М. А. Гурвич); Давыденко, Д. Л. Мировое соглашение как средство внесудебного урегулирования частноправовых споров: дисс. … к.ю.н. М., 2004. С. 35-36; Рожкова, М. А. Мировая сделка: использование в коммерческом обороте. М., 2005. С. 118; Особое мнение судьи ВАС РФ С. В. Сарбаша по делу Арбитражного суда Свердловской области № А60-62482/2009-С7 от 22 марта 2011 г.; Егоров, А. Доктрина окончательного урегулирования правового спора // Журнал РШЧП. 2019. № 3. С. 83, 89.

[7] Васьковский, Е. В. Курс гражданского процесса. М., 2016. С. 356.