Мониторинг правоприменения

Методика сбора судебной практики и обзор проанализированных решений

Целью проведения мониторинга правоприменения является анализ судебной практики по уголовным делам и выявление проблем осуществления уголовной юрисдикции в связи с образованием в составе Российской Федерации новых субъектов.

В соответствии с положениями Федерального конституционного закона от 21 марта 2014 г. N 6-ФКЗ "О принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов - Республики Крым и города федерального значения Севастополя" российское законодательство действует на территориях новых субъектов со дня их принятия, если иное не предусмотрено указанным законом. При этом Договором между Российской Федерацией и Республикой Крым о принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов установлено, что Республика Крым считается принятой с даты подписания этого Договора, т.е. с 18 марта 2014 года. Таким образом, по общему правилу именно с этой даты юрисдикция Российской Федерации распространяется на ее новые территории.

Учитывая сложность и важность решения множества организационных, экономических, правовых и иных вопросов, связанных с интеграцией новых субъектов в Российскую Федерацию, законодательно был установлен переходный период до 1 января 2015 года, в течение которого, в числе прочего, должна была быть создана новая система органов власти и нормативно-правовая система соответствующего региона. Особенности функционирования государственного аппарата в переходный период не могли не отразиться и на деятельности системы органов уголовной юстиции. Анализ судебной практики показывает, что в ряде случаев суды прямо ссылались на специфику и трудности переходного периода при решении тех или иных вопросов:

- с учетом действия переходного периода суды не приняли во внимание утверждение адвоката о том, что участие в деле экспертов, являющихся бывшими сотрудниками НИЭКЦ при УМВД Украины в городе Севастополе, повлияло на правильность итогового решения; доводы о том, что эксперты не имеют соответствующей аттестации, подтвержденной в РФ, были признаны не основанными на законе[1];

- с учетом интеграции города Севастополя в правовую систему Российской Федерации, утверждение суда первой инстанции о том, что исполняющий обязанности следователя наделен теми же правами, что и следователь, признано вышестоящим судом обоснованным[2];

- решая вопрос об избрании меры пресечения, суд указал, что в городе Севастополе в настоящее время не сформированы структуры, способные обеспечить исполнение постановления об избрании в отношении лица меры пресечения в виде домашнего ареста. По этим основаниям апелляционный суд не мог избрать подозреваемому данную меру пресечения[3].

На подобные сложности мы вынуждены сослаться при обосновании сравнительно небольшого объема проанализированной судебной практики (всего около 50 дел) и того факта, что все изученные судебные решения новых субъектов РФ приняты одной инстанцией – Апелляционным судом г. Севастополя. Решения других судов общей юрисдикции новых регионов пока не публикуются на их официальных сайтах, временно не функционирующих в полном объеме, а также не доступны на других информационных ресурсах, публикующих российскую судебную практику.

Однако наряду с проблемами, которые носят в большей степени организационный характер, интеграция новых субъектов в правовое пространство Российской Федерации поставила и более сложные юридические вопросы. Следует заметить, что специальными нормами Закона №6-ФКЗ были установлены особенности регулирования для отдельных сфер законодательства, в частности, для гражданско-правовых отношений (оборот недвижимого имущества, осуществление предпринимательской деятельности и др.), в сфере бюджетного и налогового законодательства, организации деятельности местного самоуправления, адвокатуры и нотариата. В то же время вопросы осуществления на территории Республики Крым и города федерального значения Севастополя российской уголовной юрисдикции не были подробно регламентированы на уровне федерального конституционного закона. Поэтому в мае 2014 года был принят Федеральный закон N 91-ФЗ "О применении положений Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации на территориях Республики Крым и города федерального значения Севастополя".

В ходе проведенного мониторинга были проанализированы судебные решения по уголовным делам, вынесенные в течение 2014 года Апелляционным судом г. Севастополя, в которых на основании положений Закона №91-ФЗ применялись нормы УК РФ и УПК РФ.

Проблемы, выявленные в результате мониторинга правоприменения.

1. Применение уголовного закона Российской Федерации для квалификации преступлений, совершенных до 18 марта 2014 года.

По общему правилу нормативные акты Российской Федерации, за некоторыми исключениями, начали действовать на территории Республики Крым и города федерального значения Севастополя с даты принятия этих регионов в состав российского государства, т.е. с 18 марта 2014 года. Однако соответствующей нормы, закрепленной в Законе №6-ФКЗ и предписывающей, в том числе, необходимость применения в сфере уголовной юрисдикции УК РФ и УПК РФ, было недостаточно. В производстве у органов предварительного расследования, а также в судебном производстве уже находились или могли появиться дела о преступлениях, совершенных до 18 марта 2014 года. Правовые основания для распространения действия российского уголовного закона на такие деяния отсутствовали. Поэтому неудивительно, что в ряде случаев даже уже осужденные лица обращались с жалобами на те судебные решения, которыми приговоры, вынесенные в соответствии с законодательством Украины, приводились после 18 марта 2014 года в соответствие с российским уголовным законодательством. Основанием для жалоб являлось в частности то, что суд не может признать человека виновным и определить ему наказание в рамках уголовного закона РФ, поскольку преступления были совершены на территории Украины, и осуждены соответствующие лица были по законам Украины. Подобные доводы, подкрепленные ссылками на нарушение международных правовых актов, норм УК и УПК РФ, были признаны судами надуманными, направленными на затягивание обращения к исполнению вступившего в законную силу приговора суда[4].

В части применения УПК РФ вопрос вполне разрешим на основании его статей 2 и 4, устанавливающих, что производство по уголовному делу на территории Российской Федерации ведется в соответствии с законом, действующим на момент осуществления процессуальных действий, независимо от места совершения преступления. Что касается норм Уголовного кодекса РФ, регламентирующих действие уголовного закона в пространстве, то в подавляющем большинстве случаев эти нормы не позволяют применять его для квалификации преступлений, совершенных на территории Республики Крым до 18 марта 2014 года.

Базовым принципом действия уголовного закона в пространстве является территориальный принцип, то есть принцип ответственности по закону места совершения преступления. Так, в соответствии с положениями ч.1 ст.11 УК РФ, лицо, совершившее преступление на территории Российской Федерации, подлежит уголовной ответственности по Уголовному кодексу Российской Федерации. Поскольку до 18 марта 2014 года территория Автономной Республики Крым не являлась российской территорией, на основании указанного принципа уголовный закон применяться не может. Правда следует отметить, что в судебной практике Верховного Суда РФ уже есть прецедент, в котором суд счел законной и обоснованной отмену решения об экстрадиции Т. по запросу правоохранительных органов Украины, которые инкриминировали ему преступления, совершенные на территории Автономной Республики Крым Украины. При этом основанием для отказа в выдаче стало предписание п.2 ч.2 ст.464 УПК РФ, согласно которому в выдаче лица может быть отказано, если деяние, в связи с которым направлен запрос о выдаче, совершено на территории Российской Федерации[5].

Правила, установленные ст.12 УК РФ и регламентирующие действие уголовного закона в отношении лиц, совершивших преступление вне пределов Российской Федерации, также не позволяют распространить предписательную уголовную юрисдикцию на лиц, совершивших преступления на территории Республики Крым до 18 марта 2014 года. Эти правила ограничены кругом лиц (адресованы гражданам Российской Федерации и постоянно проживающим в России лицам без гражданства) либо перечнем преступлений (направленных против интересов России и ее граждан, а также преступлений, предусмотренных международными договорами РФ).

Поэтому в мае 2014 года был принят Закон №91-ФЗ, установивший специальное, правило, в соответствии с которым преступность и наказуемость деяний, совершенных на территориях Республики Крым и города Севастополя до 18 марта 2014 года, определяются на основании уголовного законодательства Российской Федерации. Поворот к худшему при этом не допускается (ст.2). Проведенный анализ правоприменительной практики показывает, что суды, осуществляя квалификацию преступлений, совершенных до 18 марта 2014 года по нормам УК РФ, прямо ссылались на указанную норму Закона №91-ФЗ. Это позволило преодолеть ограничения, установленные в самом Уголовном кодексе (ст.ст.11,12), но одновременно дало новый повод поставить под сомнение эксклюзивность УК РФ как единственного формального источника уголовного права.

2. Продолжение судебного разбирательства по уголовному делу, начатого до 18 марта 2014 года.

В соответствии с ч.2 ст.6 Закона №91-ФЗ, в случае, если судебное разбирательство по уголовному делу начато до 18 марта 2014 года, оно продолжается в порядке, установленном Уголовно-процессуальным кодексом РФ. Таким образом, согласно закону, указанные уголовные дела не обязательно рассматривать с самого начала в соответствии с уголовно-процессуальной формой, предусмотренной УПК РФ. В отличие от материалов досудебного расследования, которые в обязательном порядке передаются прокурору для определения вида уголовного преследования и подследственности в соответствии с УПК РФ (ст.3 Закона №91-ФЗ), сам по себе факт перехода под уголовную юрисдикцию Российской Федерации не влечет приостановления или прекращения уже начатого судебного разбирательства. Уголовное дело может быть возвращено прокурору в соответствии со статьей 237 УПК только при наличии иных, предусмотренных в ней оснований. В таком случае уголовное дело подлежит возвращению прокурору, даже если судебное разбирательство было начато до 18 марта 2014 года. Например, по делу Д.Н.В., который обвинялся в умышленном причинении средней тяжести вреда здоровью, судебное следствие было начато до указанной даты и поэтому судебное разбирательство продолжалось по правилам, установленным УПК РФ. Однако постановлением районного суда, оставленным в силе решением суда апелляционной инстанции, уголовное дело было возвращено прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом. Основанием для возвращения дела прокурору стала обнаружившаяся в ходе судебного разбирательства неопределенность в вопросе о времени совершения преступления. Поскольку в материалах дела были представлены различные сведения о дате совершения Д.Н.В. преступных действий, судом первой инстанции был допрошен следователь И., в производстве которого находилось уголовное дело, для устранения неточностей относительно даты совершения, инкриминируемого Д.Н.В. преступления. Как указано в судебном решении, «каких-либо положительных результатов допрос следователя не дал». Отсутствие точных сведений о времени совершения преступления было расценено судом как такое нарушение требований процессуального закона, которое исключает возможность постановления судом приговора и является в соответствии с п.1 ч.1 ст.237 УПК РФ основанием для возвращения дела прокурору[6].

Между тем переход под российскую юрисдикцию диктует не только соблюдение новых правил в части процедуры разбирательства уголовного дела, но и ставит вопрос о применении нового материального закона. В соответствии с ч.2 ст.6 Закона №91-ФЗ, в судебном разбирательстве, начатом до 18 марта 2014 года, «по ходатайству прокурора деяния подсудимого подлежат переквалификации судом в соответствии с Уголовным кодексом Российской Федерации, не ухудшающей положения подсудимого». Практическое применение приведенной нормы закона вызвало некоторые проблемы.

Во-первых, при разбирательстве дела в суде первой инстанции отсутствуют правовые основания для ходатайства прокурора о «переквалификации судом» деяния подсудимого, поскольку на стадии судебного разбирательства и до вынесения приговора судебная квалификация еще отсутствует. Прокурор может лишь инициировать изменение обвинения, которое он сам поддерживает. В проанализированных судебных решениях прокурор, как правило, ходатайствовал именно об изменении обвинения и приведении его в соответствие с уголовным законодательством Российской Федерации. Переквалификация же судом деяния подсудимого по ходатайству прокурора происходила в ряде случаев в суде второй инстанции. Например, приговором суда от 06 марта 2014 года Т. и В. были признаны виновными и осуждены за разбой по ч. 2 ст. 187 УК Украины. Осужденные обжаловали приговор и просили квалифицировать их действия как грабеж. Вышестоящий суд не нашел оснований для переквалификации действий осужденных на менее тяжкое преступление (грабеж). Вместе с тем, в резолютивной части постановил считать их осужденными по ч. 2 ст. 162 УК РФ[7].

Во-вторых, в анализируемых случаях следует установить также, какую функцию при «переквалификации» выполняет суд, коль скоро ходатайство об этом обращено к нему. Как следует из анализа правоприменительной практики, суд может не согласиться с предложенной переквалификацией в связи с тем, что положение подсудимого при этом ухудшается. Однако судебные акты, принятые по итогам рассмотрения апелляционных представлений прокурора, поданных в связи с его несогласием с возвращением дела прокурору в порядке ч.1 ст.237 УПК РФ, показывают противоречивость складывающейся практики.

Так, при рассмотрении дела в первой инстанции сторона обвинения переквалифицировала действия двоих подсудимых с ч.2 ст. 368 УК Украины (получение взятки) на ч. 3 ст. 159 УК РФ (мошенничество), действия других осужденных были переквалифицированы с ч. 1 ст. 366 УК Украины на ч. 1 ст. 327 УК РФ. Возвращая дело прокурору, суд указал, что переквалификация действий подсудимых с получения взятки на мошенничество, привела к существенному изменению объекта посягательства, а оставшаяся прежней квалификация действий еще одного участника преступления как пособничества в получении взятки «вызывает сомнения в правильности квалификации действий либо У. либо С. Кроме того, уголовным законом предусмотрена специальная норма за посредничество во взяточничестве - ст. 291.1 УК РФ». В итоге суд пришел к следующему выводу: «Поскольку новое обвинение переквалифицирует действия обвиняемых на новые составы преступлений и ухудшает их положение по тяжести санкций, то в таком случае дело подлежит возвращению прокурору для выполнения необходимых процессуальных действий и составления обвинительного заключения в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона РФ»[8].

В другом случае при схожих обстоятельствах вышестоящий суд согласился с доводами прокурора, оспаривавшего решение о возвращении уголовного дела в порядке ст.237 УПК РФ. Суд первой инстанции мотивировал свое решение тем, что измененное прокурором обвинение являлось более тяжким и существенно отличалось от ранее предъявленного, а применив дополнительный квалифицирующий признак к действиям подсудимых, объем обвинения прокурор увеличил. Кроме того, исходя из нового обвинения, суд усматривал в действиях подсудимых квалифицирующий признак, предусмотренный ст. 111 ч. 3 п. "б", который им не вменялся. Однако эти доводы вышестоящий суд не принял во внимание, сославшись на то, что государственный обвинитель, в соответствии со ст. 246 ч. 8 УПК РФ, вправе до удаления суда в совещательную комнату изменить обвинение в сторону смягчения[9].

В третьем случае З. органом досудебного следствия обвинялся в совершении преступления, предусмотренного ст. 190 ч. 4 УК Украины, - в приобретении права на имущество путем обмана или злоупотребления доверием (мошенничестве). Постановлением районного суда уголовное дело было возвращено прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом, в том числе установления фактического нахождения подсудимого и обеспечения его розыска. Прокурор, обжалуя это решение суда первой инстанции, указывал, что в ходе разбирательства дела им подготовлено и заявлено о готовности огласить ходатайство о переквалификации действий З. со ст. 190 ч. 4 УК Украины на ст. 159 ч. 3 УК РФ, что в дальнейшем бы позволило продолжить проведение в отношении подсудимого оперативно-розыскных мер. Однако, признавая невозможным проведение судебного заседания без участия подсудимого, районный суд признал и невозможным переквалифицировать его действия с целью приведения их в соответствии с законодательством Российской Федерации. Суд апелляционной инстанции, «признавая исключительными в данном случае конкретные обстоятельства дела» счел возможным возвратить дело прокурору, поскольку определение суда о розыске подсудимого было возвращено без исполнения по основаниям невозможности проведения оперативно-розыскных мероприятий в отношении обвиняемых, подозреваемых в совершении преступлений, предусмотренных Уголовным кодексом Украины[10].

3. Соблюдение правила о недопустимости поворота к худшему.

Установленные законом правила о применении российского уголовного закона для квалификации преступлений, совершенных до 18 марта 2014 года, императивно требуют от правоприменительных органов не ухудшать при этом положение подсудимого. В связи с этим можно выделить две проблемы, возникающие в практике правоприменения.

1) неоднозначно решается вопрос о том, является ли предусмотренная законом «переквалификация» по нормам УК РФ обязательной во всех случаях или прокурор должен ходатайствовать об этом по своему усмотрению, например, лишь тогда, когда применение соответствующих норм российского уголовного закона не приведет к ухудшению положения подсудимого. Если же предусмотренная законом переквалификация ухудшает его положение, то следует применять уголовное законодательство Украины.

Среди проанализированных дел имеются и такие, решения по которым были приняты и вступили в силу после 18 марта 2014 года, однако действия осужденных были квалифицированы по нормам УК Украины. Так, приговором Нахимовского районного суда г. Севастополя от 20 марта 2014 года В. осужден по ч. 2 ст. 186 УК Украины к 4 годам лишения свободы, по ч. 3 ст. 186 УК Украины к 5 годам лишения свободы, по ч. 3 ст. 187 УК Украины к 7 годам лишения свободы с конфискацией всего лично принадлежащего ему имущества, по ч. ст. 189 УК Украины к 3 годам лишения свободы. Согласно ч. 1 ст. 70 того же Кодекса, по совокупности преступлений, путем поглощения менее строгого наказания более строгим, окончательно В. назначено наказание в виде 7 лет лишения свободы с конфискацией всего лично принадлежащего ему имущества. 6 мая 2014 года, данный приговор вступил в законную силу и 02 июня 2014 года предъявлен к исполнению.

Поскольку нормативное регулирование в части процедуры исполнения таких приговоров отсутствует, в подобных ситуациях по аналогии применяются нормы Закона №91-ФЗ, регулирующие порядок признания судебных решений, вынесенных до 18 марта 2014 года. Так, в указанном деле 19 июня 2014 года должностное лицо УФСИН обратилось в суд с представлением для определения вида исправительного учреждения В. в соответствии с законодательством Российской Федерации. Решением суда ходатайство было удовлетворено и постановлено считать В. осужденным по п. "а" ч. 2 ст. 163 УК РФ к 3 годам лишения свободы, по п. п. "а", "г" ч. 2 ст. 161 УК РФ к 4 годам лишения свободы, по ч. 3 ст. 162 УК РФ к 7 годам лишения свободы, без конфискации всего лично принадлежащего ему имущества согласно ст. 10 УК РФ, по п. п. "а", "в", "г" ч. 2 ст. 161 УК РФ к 5 годам лишения свободы. Окончательное наказание было назначено осужденному в соответствии со ст.69 УК РФ. Также из приговора был исключен признак повторности и совершения разбоя лицом, ранее совершившим разбой, а в части дополнительного наказания – исключена конфискация имущества[11].

По-видимому, приговоры, вынесенные после перехода новых регионов под российскую юрисдикцию, в том числе за преступления, совершенные до 18 марта 2014 года, всегда должны содержать квалификацию по нормам УК РФ с учетом правила о недопустимости ухудшения положения обвиняемого. То есть преступление должно быть квалифицировано по нормам УК РФ, а наказание, если оно более строгое, чем предусмотрено украинским законодательством, подлежит сокращению в соответствующих пределах. Данный вывод можно сделать, помимо прочего, исходя из системного толкования положений Закона №91-ФЗ, который предусматривает порядок признания лишь тех судебных решений, которые вынесены до 18 марта 2014 года. Приговоры же, состоявшиеся после указанной даты, не нуждаются в каком-либо дополнительном признании их юридической силы и не требуют установления какого-либо особого порядка исполнения, поскольку должны быть вынесены уже в соответствии с нормами российского материального и процессуального права.

2) Анализ правоприменительной практики показывает, что в ряде случаев причиной отмены судебных решений стали нарушения, допущенные при переквалификации действий подсудимых по нормам российского уголовного закона. При этом сложности возникают в связи с соблюдением правила о недопустимости ухудшения положения подсудимого:

а) приговор районного суда был отменен и дело направлено на новое рассмотрение, поскольку при переквалификации действий со ст. 121 ч. 2 УК Украины («Умышленное тяжкое телесное повреждение, повлекшее смерть потерпевшего») на ст. 111 ч. 4 УК РФ («Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего») изменилась категория преступления – по УК Украины вменялось тяжкое преступление, по УК РФ – особо тяжкое преступление[12]. В приведенной ситуации вывод вышестоящего суда является спорным, так как фактически совершенное преступление не может быть квалифицировано по какой-либо иной статье УК РФ. С учетом недопустимости поворота к худшему, подлежит сокращению максимальный срок наказания по ч.4 ст.111 УК РФ - до десяти лет, т.е. максимального наказания, предусмотренного санкцией ч.2 ст.121 УК Украины;

б) решением вышестоящего суда было оставлено в силе постановление районного суда, которым приговор в отношении осужденного за совершение преступлений, предусмотренных ст. ст. 186 ч. 2, 186 ч. 3, 187 ч. 3, 189 ч. 2 УК Украины был приведен в соответствие с УК РФ. Постановлено считать И. осужденным за совершение преступлений, предусмотренных ст. ст. 161 ч. 2 п. "а", "г", 161 ч. 2 п. "а", "в", "г", 162 ч. 3, 163 ч. 2 п. "а" УК РФ. При этом осужденный подал апелляционную жалобу, в которой ссылался на ст. 10 УК РФ и утверждал, что переквалификация со ст. 186 ч. 2 УК Украины на ст. 161 ч 2 УК РФ, предусматривающую более строгое наказание, ухудшает его положение. По мнению вышестоящего суда, квалифицируя действия осужденного по указанным статьям УК РФ, районный суд обоснованно исходил из аналогичности составов преступлений, а назначая наказание за данные преступления - из положений ст. 10 УК РФ, принципа недопустимости ухудшения положения, и назначил аналогичное наказание в виде семи лет одного месяца лишения свободы, однако без конфискации имущества, а также без применения дополнительных наказаний[13];

в) решением вышестоящего суда был оставлен в силе приговор районного суда, которым осужденный был признан виновным в совершенных до 18 марта 2014 года:

- 18-ти преступлениях, предусмотренных ч. 1 ст. 158 УК РФ,

- 14-ти преступлениях, предусмотренных п. "а" ч. 3 ст. 158 УК РФ,

- преступлении, предусмотренном п. "г" ч. 2 ст. 158 УК РФ,

- 2-х преступлениях, предусмотренных п. "б" ч. 2 ст. 158 УК РФ.

Осужденный подал апелляционную жалобу, в которой, не оспаривая доказанность вины, указывал на то, что суд не вправе был квалифицировать его действия по ст. 158 УК РФ и назначать ему наказание отдельно по каждому из 35-ти эпизодов. Однако, по мнению вышестоящего суда, действия осужденного были правильно квалифицированы и ему назначено справедливое наказание[14]. В приведенном решении действия, осужденного были квалифицированы как тридцать с лишним самостоятельных преступлений, хотя по украинскому законодательству эта множественность преступлений была бы учтена путем вменения квалифицирующего признака повторности;

г) решением вышестоящего суда было оставлено в силе постановление районного суда, которым уголовное дело в отношении трех подсудимых было прекращено за истечением сроков давности. При этом первоначально каждому из подсудимых наряду с другими преступлениями вменялась ч.5 ст.191 УК Украины, предусматривающая ответственность за особо тяжкое преступление («Присвоение, растрата имущества или завладение им путем злоупотребления служебным положением»). В результате переквалификации действия каждого были квалифицированы по норме, предусматривающей привилегированный состав преступления - мошенничество в сфере предпринимательской деятельности, причем по ч.1 ст.159.4 УК РФ, поскольку в российском законе данная статья не содержит квалифицирующих признаков повторности и совершения преступления группой лиц по предварительному сговору[15];

д) решением вышестоящего суда приговор был изменен в части исключения из него указания на отягчающее наказание обстоятельство – «совершение преступления с использованием форменной одежды представителя власти». Осужденный в жалобе ссылался на то, что районный суд, назначив наказание с учетом указанного отягчающего обстоятельства, вышел за рамки обвинения и ухудшил его положение, так как данное обстоятельство, как отягчающее, нормами УК Украины не предусмотрено, в обвинительном акте, с которым уголовное дело было направлено в суд, не указано. Апелляционный суд согласился с этим и указал, что, несмотря на фактическое наличие данного отягчающего наказание обстоятельства, суд первой инстанции не мог признать его в качестве такового, поскольку это ухудшает положение осужденного[16].

4. Признание юридической силы судебных решений, вынесенных до 18 марта 2014 года в соответствии с уголовным законодательством Украины.

В соответствии с положениями Закона №91-ФЗ, вступившие в законную силу судебные решения, принятые на территориях Республики Крым и города Севастополя до 18 марта 2014 года, имеют ту же юридическую силу (в том числе для целей исполнения уголовного наказания), что и судебные решения, принятые на территории Российской Федерации. Вступившие в законную силу судебные решения, вынесенные по уголовным производствам на территориях Республики Крым и города Севастополя до 18 марта 2014 года, признаются в части, касающейся их исполнения на территории Российской Федерации, в соответствии с законодательством Российской Федерации. Таким образом, законом установлен особый порядок признания судебных решений, вынесенных до 18 марта 2014 года в соответствии с уголовным законодательством Украины. В частности, для исполнения таких приговоров не требуется дополнительная процедура их признания и принятие решения об исполнении. Только в случаях, если УК РФ предусматривает более мягкое наказание либо иным образом может улучшить положение осужденного, по его ходатайству или представлению прокурора, учреждения или органа, исполняющего наказание, судебное решение приводится в соответствие с законодательством Российской Федерации в порядке, установленном статьями 397 и 399 УПК РФ. В отличие от описанного порядка, приговоры иных иностранных судов подлежат исполнению на территории Российской Федерации только после процедуры их преобразования в соответствии с нормами УК РФ и замены тем самым наказания, определенного в государстве вынесения приговора, наказанием, предусмотренным УК РФ за совершение такого же преступления[17].

Анализ правоприменительной практики показывает, что принятые до 18 марта 2014 года судебные решения имеют юридическую силу не только для целей исполнения назначенного ими уголовного наказания, но и при решении иных вопросов, имеющих уголовно-правовое значение:

а) факт предшествующего осуждения лица подлежит учету при принятии решения о возможности прекращения уголовного дела по основаниям, предусмотренным ст.75-76 УК РФ (освобождение от уголовной ответственности). В случае если до 18 марта 2014 года лицо было осуждено, в том числе при условном осуждении, и отсутствуют обстоятельства, аннулирующие правовые последствия привлечения к уголовной ответственности, такое лицо не может считаться впервые совершившим преступление по смыслу ст.75-76 УК РФ[18];

б) условное осуждение, состоявшееся на основании приговора, вынесенного до 18 марта 2014 года, подлежит отмене в случаях, предусмотренных ч. 2-5 ст.74 УК. При этом наказание впоследствии может назначаться по совокупности приговоров: первого – вынесенного до 18 марта 2014 года и приведенного в соответствие с УК РФ, и второго – вынесенного после 18 марта 2014 года[19];

в) наличие вступившего в законную силу решения суда, которым лицо ранее осуждалось к реальному отбыванию лишения свободы, признается судебной практикой основанием для установления в действиях осужденного рецидива преступлений[20]. При этом следует оговориться, что в проанализированной практике обязательному учету подлежали судимости за преступления, полученные в результате предшествующего осуждения лица именно на территории Автономной Республики Крым Украины. В то же время по одному из дел тот факт, что осужденный был судим на территории Украины и реально отбывал наказание в виде 7 лет лишения свободы не был учтен при определении вида исправительного учреждения. Суды исходили из того, что на территории Республики Крым и г. Севастополя, осужденный к уголовной ответственности не привлекался и наказание в виде лишения свободы не отбывал[21].