Часть 1 «Проблемы определения размера компенсации морального вреда гражданам, отбывающим наказание в местах лишения свободы, как способ защиты при нарушении права на оказание медицинской помощи»
Анализ судебной практики показывает, что при реализации прав граждан, отбывающих наказание в местах лишения свободы, на компенсацию физических и нравственных страданий при неоказании им медицинской помощи или при ненадлежащем уровне оказания медицинской помощи возникают многочисленные правовые проблемы, связанные как с особенностями применения норм института компенсации морального вреда (ст. ст. 151, 1099, 1100 и 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации), так и в связи с особым статусом истца. Для анализа правоприменительной практики по заявленной теме были исследованы решения 20 апелляционных судов общей юрисдикции по гражданским делам за период с «01» января 2018 года по «27» ноября 2019 года в части правовых проблем, возникающих при определении размера компенсации морального вреда истцам, отбывавшим наказание в местах лишения свободы, при неоказании им медицинской помощи либо оказании ненадлежащей/некачественной медицинской помощи.
Поиск судебных решений осуществлялся с использованием базы судебных актов на сайте Судебные решения.РФ (http://судебныерешения.рф).
В результате были выявлены следующие правовые проблемы и особенности правоприменительной практики: Во-первых, по делам о взыскании компенсации морального вреда в связи с некачественным/ненадлежащим оказанием медицинской помощи истец (пациент) обязан доказать факт наличия своих страданий и то, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред, а ответчик (медицинская организация) правомерность своего поведения и отсутствие своей вины как в причинении вреда здоровью, так и в причинении морального вреда при оказании медицинской помощи (Определение Верховного Суда РФ от 14.11.2017 №84-КГ17-6). Однако несмотря на то, что судам известно, что бремя доказывания установлено указанным образом, оно не всегда правильно распределяется судами первой инстанции между сторонами. Значительная часть решений, отмененных на уровне апелляционной инстанции, содержит очевидные незаконные ухудшения положения истца в процессе, где на истца возложена обязанность доказать наличие вины ответчика в причиненном истцу вреде здоровью. В продолжение данной мысли обратимся к следующей проблеме.
Во-вторых, мною сделан вывод о том, что многие суды неправильно оценивают представленные истцом доказательства, что в конечном счете приводит к отказу в удовлетворении исковых требований судом первой инстанции и к затягиванию процесса путем пересмотра решения судом апелляционной инстанции. Весьма распространенным основанием для отмены решений судов первой инстанции является неверная оценка приведенных истцом доказательств (будь то совокупная оценка доказательств либо признание заключения специалиста по экспертизе допустимым доказательством по мотиву того, что оно основано на копиях медицинских документов, которые в установленном законом порядке не истребовались с лечебного учреждения). Таким образом, судам первой инстанции при рассмотрении данной категории дел рекомендуется предварительно внимательно знакомиться с решениями судов апелляционных инстанций для предотвращения типичных ошибок, ведущих к отмене решения в апелляции, и для соблюдения принципа процессуальной экономии. Однако здесь возникает взаимосвязь с другой правовой проблемой. Формироваться правоприменительной практике и мнению судей мешает то, что по непонятным причинам при опубликовании в открытом доступе решений судов общей юрисдикции из решений часто убираются данные, связанные с размером присужденной и требуемой компенсаций, перенесенными истцами заболеваниями, часть информации из экспертных заключений, что делает невозможным точный анализ правоприменительной практики и последующие выводы из нее. Очевидным является то, что судам требуется анонимизировать совершенно иную категорию информацию, а именно, ту, которая может скомпрометировать лиц, участвующих в деле, раскрыть их личные данные или даже саму их личность, но никак не самую важную для формирования практики – о размерах присужденных компенсаций и наличии взаимосвязи между характером причиненных страданий и размером их компенсаций.
В-третьих, законодательно не установлены конкретные размеры, взыскиваемые судами в качестве компенсации морального вреда при доказанности факта его причинения. Законом предусмотрены лишь критерии, которые используются судами, исходя из правосознания судей, их жизненного опыта и обстоятельств конкретного дела. В текстах проанализированных судебных решений неоднократно подчеркивался тот факт, что вопрос о соответствии определенного судом размера компенсации морального вреда принципам разумности и справедливости носит оценочный характер. Суды обосновывают указанными фразами любой размер присуждаемой компенсации. Полагаю, что отсутствие объективных критериев оценки причиненного морального вреда истцу в конечном счете приводит как к расхождению в суммах, определяемых судами за причинение морального вреда по однородным гражданским делам (будь то неоказание медицинской помощи либо оказание ненадлежащей/некачественной медицинской помощи), так и к нарушению принципа правовой определенности, согласно которому должны соблюдаться ясность и постоянство в правовом положении субъектов. Помимо прочего, возможно предположить, что жизненный опыт и мировоззрение судей по гражданским делам не позволяют им должным образом оценить действительный уровень страданий, причиненный истцам, искренне посочувствовать их положению, проявить эмпатию. Следовательно, представляется возможным предложить законодателю сделать категорию дел о компенсации морального вреда гражданам при причинении вреда их жизни или здоровью предметом рассмотрения суда присяжных заседателей с целью более справедливого и «народного» вынесения решения о размере присужденной компенсации.
В-четвертых, в проанализированной судебной практике отсутствует взаимосвязь между характером и степенью тяжести причиненных истцу страданий и размером присужденной компенсации морального вреда, а также обоснование снижения заявленных требований истца до присужденных в итоге размеров. Так, в одном из решений при доказанном нарушении права истца на охрану здоровья и медицинскую помощь, выразившимися в несоблюдении порядка и стандартов оказания медицинской помощи по ряду заболеваний (сахарный диабет 1 типа, инсулин зависимый, артериальная гипертензия, язва желудка, гастрит, туберкулез легких, ухудшение зрения), судебная коллегия посчитала разумным и эффективным взыскать в пользу истца компенсацию морального вреда в размере 5 000 рублей без каких-либо обоснований причин снижения заявленных требований, тогда как истец требовал взыскания компенсации в размере 1 000 000 рублей. В другом деле судебная коллегия оставила без изменения решение суда первой инстанции: взыскать с ФСИН за счет казны Российской Федерации в пользу истца компенсацию морального вреда в размере 5 000 рублей в связи с ненадлежащим оказанием истцу по вине сотрудников ФСИН России медицинской стоматологической помощи, выразившейся в непрофессиональных действиях врача при удалении зуба, которые привели к острой головной боли, потере сна, затруднению приема пищи и т.д., тогда как истец просил удовлетворить иск о компенсации морального вреда в размере 25 000 рублей. Судебная коллегия отмечает, что при вынесении ею решения об оставлении без изменения размера компенсации морального вреда была учтена степень перенесенных истцом нравственных страданий в связи с ненадлежащим оказанием медицинской помощи. Таким образом, сопоставив нарушение порядка оказания медицинской помощи по ряду тяжелых заболеваний и дефекты оказания медицинской помощи при удалении зуба, а также требования в размере 1 000 000 рублей и 25 000 рублей становится понятно, что для судов разный уровень как физических, так и нравственных страданий, претерпеваемых истцами, является приблизительно равным в денежном эквиваленте (что в принципе говорит о возможности конвертации страданий в определенный размер денежных средств), а также принципиально отличным от размеров, первоначально требуемых истцами (об отсутствии эмпатии упоминалось в предыдущей правовой проблеме) и, очевидно, незначительным, что плавно перетекает в следующую правовую проблему.
В-пятых, несмотря на то, что в состоянии здоровья истцов по доказанной вине ответчиков наблюдались негативные изменения, а также наличествовали моральные страдания истцов, размер компенсации морального вреда является незначительным. Наибольший размер присужденной судом компенсации составляет 20 000 рублей, тогда как минимальный равняется 1 000 рублей. Полагаю, что несмотря на то, что все суды, по сути, делают отсылки к принципам разумности, справедливости и к тому, что определение размера компенсации носит оценочный характер, тем не менее, размер компенсации должен быть достаточно эффективным для адекватного возмещения причиненного вреда. Идеальная модель компенсации морального вреда – достойная сумма, позволяющая загладить негативные переживания истца, причиненные ему по вине ответчика. Также размер компенсаций должен носить устрашающий характер, заставляя нарушителей быть более внимательными, осмотрительными и уважительными по отношению к правам граждан. Кроме того, так как на территории Российской Федерации категория дел, где в качестве истца выступает лицо, отбывающее наказание в местах лишения свободы, не является редкостью, установление значительных размеров компенсаций морального вреда привело бы к более внимательному и уважительному отношению к пациентам со стороны медицинского персонала лечебных учреждений на территориях исправительных колоний, которые, очевидно, в зачастую не соблюдают этические, деонтологические нормы, должностные обязанности, а также права пациентов.
В-шестых, участие истца, отбывающего наказание в местах лишения свободы, в рассмотрении дел судами первой и последующей инстанций значительно затруднено по ряду обстоятельств. Так, зачастую истец не способен участвовать в процессе вследствие отсутствия технической возможности осуществления видеоконференц-связи (вследствие временных технических неполадок либо же в силу отсутствия возможности провести видеоконференц-связь в здании конкретного суда в целом) или же по причине того, что суды ожидают от истца заявления ходатайства об участии в видеоконференц-связи, не проявляя инициативу в информировании его надлежащем образом о подобной возможности. Представляется, что для полноты соблюдения прав граждан, отбывающих наказание в местах лишения свободы на судебную защиту нарушенных прав, необходимо не только улучшить технические возможности судов (даже в самых отдаленных и малообеспеченных регионах страны) для того, чтобы обеспечить истцов возможностью принимать участие в ходе процесса, но и обязать судей информировать истцов об их праве участия в процессе указанным образом. Помимо этого, невозможно не отметить, что в четырех из двадцати проанализированных судебных решениях несмотря на требования, закрепленные ч. 3 ст. 45 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в рассмотрении дела судами первой и апелляционной инстанций отсутствовал прокурор, дающий заключение по делам о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина. Посредством этой формы участия в процессе прокурор вправе, но не обязан участвовать в уже начавшемся гражданском судопроизводстве для дачи заключения по вопросу компенсации морального вреда, причиненного здоровью. Полагаю, что так как заключение прокурора не предопределяет позицию суда по конкретному делу, а должно быть основано в результате установления фактических обстоятельств, а также беспристрастного, всестороннего и полного исследования всех материалов дела и доказательств, изменение права прокурора на вступление в процесс на его обязанность участвовать в нем привело бы к реализации общеправового принципа справедливости и отсутствию дискриминации по отношению к определенным истцам. Дискриминация выражена в том, что при обращении с однородными исковыми требованиями у каких-то истцов представители прокуратуры принимают участие в процессе, а у каких-то – нет, и это делает несправедливым и неравным рассмотрение одинаковых категорий дел с особым статусом истцов, где меньшие гарантии имеются у истцов, в чьих процессах не участвовал прокурор.
Подводя краткие итоги проведенного мониторинга, следует отметить, что анализ 20 судебных решений выявил серьезный пласт правовых проблем, напрямую влияющих на реализацию конституционных положений (например, права на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц – ст. 53 Конституции РФ) и ряда положений Гражданского кодекса РФ о компенсации морального вреда. На мой взгляд, разработка обнаружившихся проблем должна продолжаться на более глубоком и широком уровнях, с увеличением масштаба исследуемых актов во времени и в количестве, а также с привлечением доктринальных позиций об определении размера компенсации вреда для составления в последующем подробных рекомендаций, которые могут быть использованы и законодателем, и правоприменителями.
Часть 2 «Проблема определения размера компенсация морального вреда, причиненного в результате некачественного оказания стоматологической помощи»
Было исследовано 20 судебных актов судов общей юрисдикции с 29.06.2016 по 08.08.2019. Регионом исследования судебной практики был город Москва (№77). Для поиска дел использована база судебных актов портала судов общей юрисдикции города Москвы (mos-gorsud.ru). Целью работы является анализ практики начисления компенсации морального вреда, причиненного в результате некачественного оказания стоматологической помощи. На сегодняшний день не существует правого акта, в котором будут указаны суммы компенсаций за нанесенный моральный вред. Суды назначают компенсации с учетом степени вины ответчика, степени физических и нравственных страданий, причиненных истицу вследствие некачественно оказанных ответчиком стоматологических услуг. И это приводит к главной проблеме — субъективной оценке компенсации морального вреда. В делах № 02-0725 2019, 02-0028 2018, 02-0006 2017, 02-0007 2017, 02-0019 2019, 02-0053 2016, 02-0426 2019, 02-0535 2019 истец пытался решить спор в досудебном разбирательстве: расторгнуть договор, получить компенсацию лечения после некачественно оказанной стоматологической помощи. И только истец дела номер 02-0115 2018 попросил компенсировать ему моральный вред в досудебной претензии. Из этого можно сделать вывод, что чаще всего возникновение запроса на компенсацию морального вреда связано с судебным разбирательством. В соответствии со ст. 151 ГК РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. Для определения качества оказания медицинской помощи и степени вины ответчика суды рассматривают заключения судебно-медицинской экспертизы. Во всех делах данного мониторинга доказана вина ответчика. И суды удовлетворяют полностью или частично требования компенсации морального вреда. В Деле 02-0035_2019 указанно “ Судом для определения качества оказанных медицинских услуг по делу была назначена судебная медицинская экспертиза. Анализируя нормы закона и представленные доказательства суд приходит к выводу о взыскании с ответчика компенсации морального вреда в размере сумма, поскольку ответчиком истцу некачественно оказаны услуги в части лечения зуба 22.” В деле номер 02-0053_2016 была назначена самая большая компенсация морального вреда. И это связано со степенью нанесенного вреда пациенту “Пятых И.В. не имеет возможности жевать твердую пищу, нормально улыбаться (отсутствует половина зубов)”. Так же в деле номер 02-0053_2016 при назначении суммы компенсации учитывается факт, что представитель ответчика не заявлял ходатайств об уменьшении размера компенсации морального вреда, суд считает, что требования истца о компенсации морального вреда, причиненного истцу действиями ответчика, обоснованы и подлежат удовлетворению в полном объеме в сумме 100000 руб. В делах № 02-0105 2017, 02-0725 2019, 02-0028 2018, 02-0006 2017 была назначена сумма моральной компенсации в размере 50000 рублей. Несмотря на запрашиваемую сумму истцом. Так же можно обратить внимание на разную стоимость услуг проведенную у истцов, здесь суды полагаются на Статья 15. Закона РФ от 07.02.1992 N 2300-1 "О защите прав потребителей". "Компенсация морального вреда Моральный вред, причиненный потребителю вследствие нарушения изготовителем (исполнителем, продавцом, уполномоченной организацией или уполномоченным индивидуальным предпринимателем, импортером) прав потребителя, предусмотренных законами и правовыми актами Российской Федерации, регулирующими отношения в области защиты прав потребителей, подлежит компенсации причинителем вреда при наличии его вины. Размер компенсации морального вреда определяется судом и не зависит от размера возмещения имущественного вреда. " В статье четко указано, что нет зависимости размера компенсации от причиненного вреда потребителю. Есть только корреляция суммы со степенью причинного вреда здоровью пациенту. В деле 02-0052 2017 была назначена самая маленькая компенсация 5000 рублей. И это связано с тем, что суд учел обстоятельства дела, истец не следовал рекомендация специалистов относительно обследования и лечения. Но все же в ходе лечения была допущена ошибка, которая привела к страданиям истца, хоть и могла быть исправлена. “Рассматривая заявленное требование о компенсации морального вреда, следует учитывать то, что истец обратилась к ответчику за квалифицированной медицинской помощью и рассчитывала ее получить. Ввиду некачественно проведенного этапа лечения истец испытывала боль. При этом, суд учитывает, что рекомендации специалистов ГАУЗ «СП №12 ДЗМ» относительно обследования и лечения истцом в полном объеме не выполнялись, от своевременной постановки постоянной пломбы, физиотерапии, обследования у специалистов истец временно отказывалась.”
Часть 3 «Проблема определения размера компенсации морального вреда, причинённого некачественным оказанием медицинской помощи/медицинских услуг»
Цель мониторинга – определить, по какому пути идёт судебная практика в указанном регионе при определении размера компенсации в различных ситуациях (при причинении в итоге вреда здоровью потерпевшего, смерти родственника и т.д.), какова разница в размере компенсации в исковых требованиях и в размере, который определил суд в итоге, как при определении условий возмещения морального вреда учитывается степени вины врача и/или медицинской организации. Разумеется, исходя из анализа двадцати дел, нельзя говорить об установлении устойчивой тенденции определения размера компенсаций, однако и данная выборка позволила выделить несколько закономерностей. Из рассматриваемых случаев половина исков (11 из 20) о компенсации морального вреда была подана в связи с оказанием некачественной медицинской помощи родственнику истца, которая прямым или косвенным образом привела к смерти/причинению вреда здоровью. Анализируя данную группу решений судов, можно сделать вывод о том, что в подавляющем большинстве случаев судебная практика идёт по пути существенного уменьшения размера компенсаций. В одном случае требования истца и присуждённый размер компенсации совпали (1 млн рублей) (дело № 2-38/2018), несмотря на установленную непрямую причинно-следственную связь между дефектами в оказании медицинской помощи и смерти мужа потерпевшей. Наибольший размер присуждённой компенсации среди рассматриваемых случаев – 2 млн. рублей (дело №2- 1055/2016) (выявлена прямая причинно-следственная связь между дефектами оказываемой медицинской помощи и смертью ребёнка истицы). Что касается исков, где медицинская помощь ненадлежащего качества была оказана самому истцу и её оказание привело к причинению вреда здоровью - лёгкого или средней тяжести, то здесь суды ещё более существенно уменьшают размер компенсаций, в целом речь идёт о суммах в несколько десятков тысяч рублей: 10 тысяч – 50 тысяч. Только в одном из 9 случаев размер в исковом заявлении и размер, определённый решением суда, совпали – возможно, из-за наличия прямой причинно-следственной связи между дефектами медицинской услуги и моральным вредом, а также небольшой суммы иска (10 тысяч рублей) (дело № 2-29/2019). Рассматривая группу решений, вынесенных по делам, связанных с ненадлежащим оказанием медицинской помощи, приведшей к смерти пациента (такие иски подают родственники умерших), можно сделать вывод о том, что в таких случаях суд обычно взыскивает компенсацию морального вреда 300 и 500 тысяч рублей, вне зависимости от размера требований истца. То есть это четырёхкратное или десятикратное уменьшение размера (5 млн. – 500 тысяч, 2 млн. – 500 тысяч). Трудно сказать, почему в одном случае при схожих обстоятельствах суд присуждает компенсацию в размере 300 тысяч, а в другом – 500, однако это наиболее часто встречающиеся в решениях размеры компенсаций, причём вне зависимости от местонахождения суда – тенденция прослеживается и в решениях судов города и областных судов. Стоит отметить, что в подавляющем большинстве таких дел суд усмотрел косвенную причинно-следственную связь между действием медицинского персонала и смертью больного. В случаях же, когда была установлена прямая причинно-следственная связь между дефектами оказанной медицинской помощи и смертью больного либо причинением ему тяжкого вреда здоровью, размер компенсации обычно составляет 1 – 2 млн. рублей. В анализируемом перечне решений есть два дела, связанных с причинением в результате оказания некачественной медицинской помощи вреда жизни и здоровью ребёнка истца. В одном случае ребёнок скончался (дело № 2- 1055/2016), в другом – ребёнку был причинён тяжкий вред здоровью, осложнения привели к развитию тяжёлых заболеваний (дело № 2-6/2019). В решении по первому делу размер компенсации составил 2 млн. рублей (от заявленных в исковых требованиях 15 млн.), по второму – 1,5 млн. рублей (от заявленных 2 млн. и 3 млн.). Большое значение суд уделяет наличию прямой или косвенной связи между дефектами оказанной помощи/услуги и вредом. То есть вина медицинской организации учитывается при определении размера компенсации. Например, в уже упомянутом деле № 2-6/2019 была установлена прямая связь между дефектами оказанной помощи (неправильная оценка имеющихся рисков, непроведение кесарева сечения) и возникновением у ребёнка серьёзных патологий, размер компенсации морального вреда родителям не так сильно отличался в иске и решении суда (в исковом заявлении указывали 2 млн и 3 млн истцам соответственно, суд присудил 1,5 млн каждому). В случаях же, когда устанавливается непрямая причинно-следственная связь, суд значительно снижает размер компенсации, учитываются и другие факторы, которые привели к смерти / причинению вреда здоровью (например, дело № 2-694/2016, где установлена косвенная связь между дефектами, которые могли повлиять на увеличение риска смертельного исхода, и смертью больной, размер компенсации, которую просил истец, составлял 5 млн, суд определил в итоге 500 тысяч рублей). Что касается вопроса применения при решении данных дел Закона «О защите прав потребителей», то в обосновании использования его положений суды ссылаются на п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2012 N 17 "О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей", который гласит, что к отношениям по предоставлению гражданам медицинских услуг, оказываемых медицинскими организациями в рамках добровольного и обязательного медицинского страхования, применяется законодательство о защите прав потребителей. Однако отсутствует единообразие судебной практики в вопросе квалификации причинения вреда жизни и здоровью в результате некачественного оказания медицинской помощи. Суды квалифицируют его либо как специальный деликт и тогда подлежат применению ст. 1095 ГК РФ и Закон «О защите прав потребителей» (вред, причиненный жизни, здоровью или имуществу гражданина либо имуществу юридического лица вследствие конструктивных, рецептурных или иных недостатков товара, работы или услуги, а также вследствие недостоверной или недостаточной информации о товаре (работе, услуге), подлежит возмещению продавцом или изготовителем товара, лицом, выполнившим работу или оказавшим услугу (исполнителем), независимо от их вины и от того, состоял потерпевший с ними в договорных отношениях или нет). Либо второй вариант квалификации (наиболее часто встречающийся) – как общий деликт при применении ст. 1064 ГК и Закона «О защите прав потребителей» (вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред). Квалификация как общего деликта при оказании медицинской помощи представляется более логичной, т.к. имеются в виду внедоговорные отношения, хотя в этом случае нелогичным выглядит дополнительное использование Закона «О защите прав потребителей», т.к. исключается понимание услуги, закреплённое в ст. 779 ГК, где указана что услуга осуществляется как раз на основание договора. Думается, что применение Закона «О защите прав потребителей» обусловлено стремлением к упрощению материально-правового регулирования, чтобы не анализировать в решении понятия медицинской помощи и медицинской услуги и разницу между ними, по умолчанию, видимо, они считаются аналогичными, хотя в ч. 8 ст. 84 ФЗ «Об основах охраны здоровья» прямо указано на применение положений Закона «О защите прав потребителей» только по отношению к платным медицинским услугам. Также любопытна практика использования судом положения п. 6 ст. 13 Закона «О защите прав потребителей» – а именно, назначение штрафа в дополнение в компенсации морального вреда. В пункте 46 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2012 года N 17 "О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей" разъяснено, что при удовлетворении судом требований потребителя в связи с нарушением его прав, установленных Законом «О защите прав потребителей», которые не были удовлетворены в добровольном порядке изготовителем (исполнителем, продавцом, уполномоченной организацией или уполномоченным индивидуальным предпринимателем, импортером), суд взыскивает с ответчика в пользу потребителя штраф независимо от того, заявлялось ли такое требование суду. Однако далеко не во всех случаях суд назначал штраф, предусмотренный этой нормой. Думается, это объясняется тем, что не все истцы в досудебном порядке предъявляли ответчику какие-либо требования, связанные с некачественным оказанием медицинских услуг, однако информация об этом не всегда содержится в решении суда.
Часть 4 «Проблема взыскания морального вреда, причиненного в результате ДТП, повлекшее причинение вреда здоровью истца и требующее хирургической коррекции»
Было исследовано 13 судебных актов судов общей юрисдикции за период с 01.01.2018 года по настоящее время. Для поиска дел использована база судебных и нормативных актов РФ (https://sudact.ru/). Целью работы является выявление проблем взыскания морального вреда, определение суммы компенсации морального вреда судами общей юрисдикции возникающих в правоотношениях между сторонами, участвующими в дорожно-транспортном происшествии, повлекшее причинение вреда здоровью и требующее хирургической коррекции. При обобщении судебной практики на основе данного исследования мною были сделаны следующие выводы: Во – первых, при причинение среднего или тяжкого вреда здоровью, требующего хирургического лечения, а также долгого периода реабилитации, суд полностью удовлетворял требования материального вреда, предъявленные истом на основании медицинских справок, а также чеков на необходимое комплексное лечение и на приобретение медикаментозного лечения, в случаях если доказана вина ответчика. Дело № 2-552/2019 от 30.05.2019г. Кировский районный суд Республики Крым: Взыскать с ответчика в пользу истца сумму материального ущерба, вызванного повреждением здоровья в результате ДТП в размере 24 718. Дело № 2-6/2018 от 29.06.2018г. Зеленогорский районный суд города Санкт-Петербурга: Взыскать с ФИО4 в пользу ФИО2 материальный ущерб в размере 171090, 22 рублей. Взыскать с ФИО4 в пользу ФИО2 расходы на медицинское обследование в размере 4300 рублей. по осмотру и оценке автомобиля, в размере 39 000 рублей. Взыскать с ФИО4 в пользу ФИО2 расходы в счет возмещения денежных средств на лечение и лекарственные препараты в размере 27400 рубле и утраченный заработок в размере 37682 рубля 35 копейки. Взыскать с ФИО4 в пользу ФИО3 расходы на эвакуацию автомобиля в размере 3750 рублей. Дело № 2-24/2019 от 25.02.2019г. Пушкинский районный суд Санкт-Петербурга: Взыскать с АО «Группа Ренессанс Страхование», САО «Медэкспресс» солидарно в пользу Коломиеца А.А. расходы на лечение в сумме 1 948 руб., убытки в сумме 16 753 руб. Дело № 2 – 601/2018 от 13.06.2018г. Шкотовский районный суд Приморского края: Взыскать с ПАО СК «Росгосстрах» в пользу Степанова Сергея Николаевича страховое возмещение при причинении вреда здоровью по ДТП в размере 114 915,90 рублей. Во – вторых, размер компенсации морального вреда определяемый судами общей юрисдикции при доказанном характере причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также средней и тяжелой степени тяжести нанесенного вреда здоровью, требующего хирургической коррекции и дальнейшего периода реабилитации, когда вина ответчика доказана (Согласно пункту 2 статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда . При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости). Сумма компенсации морального вреда при средней и тяжелой степени тяжести составляла от 40000руб. до 500000руб. Дело № 2-1175/18 от 29.05.2018г. Октябрьский районный суд г. Томска: Лебедева Г.Н. обратилась в суд с иском, в котором просит взыскать с Потапова О.М. в свою пользу компенсацию морального вреда в сумме 800 000 рублей. Решение суда: Иск Лебедевой Галины Николаевны удовлетворить частично. Взыскать с Потапова Олега Михайловича в пользу Лебедевой Галины Николаевны в счет компенсации морального вреда денежные средства в сумме 40 000 рублей Согласно выписному эпикризу из истории болезни № 2-3535 Лебедева Г.Н. находилась на стационарном лечении в хирургическом отделении ОГАУЗ "Кривошеинская РБ" с 29.12.2016 по 10.01.2017 с диагнозом: .... Как видно из справки ОГАУЗ "ТОКБ" от 28.04.2017 при осмотре Лебедевой Г.Н. врачом челюстно-лицевым хирургом у истца установлена деформация в области спинки носа. Установлен клинический диагноз: посттравматическая деформация носовых костей и лобных отростков верхнечелюстных костей без нарушения носового дыхания. Посттравматический эпикантус справа. Диагноз: последствие перелома черепа и костей лица. Даны рекомендации: ринопластика и блефаропластика справа по эстетическим показаниям. С учетом того, что непосредственно после рассматриваемого ДТП истец поступила в больницу, суд приходит к выводу о том, что именно в результате рассматриваемого ДТП Лебедевой Г.Н. были причинены описываемые телесные повреждения. Доказательств обратному суду не представлено. В связи с этим довод ответчика относительно того, что ранее на получение каких-либо травм Лебедева Г.Н. не ссылалась, при ее осмотре при оказании скорой медицинской помощи после ДТП травмы выявлены не были, подлежит отклонению. Дело № 2-6/2018 от 29.06.2018г. Зеленогорский районный суд города Санкт-Петербурга. ФИО2 оценивает размер компенсации причинённого преступлением морального вреда в размере1 000 000 рублей и просит его взыскать с ФИО4 в ее пользу. Причинённый ФИО3 моральный вред он оценивает в размере 500 000 рублей и просит его взыскать с ФИО4 в его пользу. Решение суда: Взыскать с ФИО4 в пользу ФИО2 компенсацию морального вреда в размере 500 000 рублей. Взыскать с ФИО4 в пользу ФИО3 компенсацию морального вреда в размере 250 000 рублей. На момент расследования и рассмотрения данного уголовного дела, а также принятия решения о его прекращении, истец, ФИО2, участвовала в нём в статусе свидетеля, поскольку причинённый ей вред здоровью был квалифицирован экспертом как « вред здоровью средней тяжести» (заключение эксперта №-П от 24.12.2015г.). В соответствии с заключением комиссия экспертов пришла к выводу, что все повреждения, имевшие место у ФИО2, учитывая их характер и локализацию, могли быть получены при указанных в постановлении обстоятельствах-при травме в салоне автомобиля 05.12.2015г. Повреждения, полученные ФИО2, не являлись вредом здоровью, опасным для жизни человека. Комплекс повреждений, установленных у потерпевшей, включающий перелом лодыжек обеих берцовых костей, перелом суставной поверхности большеберцовой кости и повреждение межберцового синдесмоза с подвывихом стопы, повлек вред здоровью, вызывающий значительную стойкую утрату общей трудоспособности не менее чем на одну треть, независимо от исхода, и согласно п.6.11.9 Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, расцениваются как тяжкий вред здоровью. У суда нет оснований не доверять данному заключению, перед началом производства экспертизы права и обязанности эксперта, предусмотренные ст.57 УПК РФ, были разъяснены. Об ответственности за дачу заведомо ложного заключения эксперты по ст.307 УК РФ предупреждены. В результате ДТП истцам, ФИО2 и ФИО3, был причинён моральный вред , выразившийся в переживаемых ими физических и моральных страданиях. Сильнейшая физическая боль, психологическое потрясение, потеря сознания, понимание перспектив дальнейшего длительного лечения, стало причиной целого комплекса переживаний и моральных страданий, которые пришлось претерпеть истцам. С момента ДТП и по настоящее время ФИО2 находится на лечении; из-за травмы её мучают постоянные боли, невозможность вести активный образ жизни, пугает осознание необходимости дальнейшего длительного лечения и реабилитации. Так, согласно консультативного заключения, полученного в клинике ФГБУ РНИИТО им.ФИО14, в настоящее время ФИО2 показана реконструктивно-пластическая операция на правой нижней конечности: корригирующая остеотомия, костная аутопластика, остеосинтез и коррекция деформация. Фактором, ещё более отягощающим переживания истцов, является то, что по трагическому стечению обстоятельств авария произошла в день годовщины их свадьбы. Исходя из выборки судебных решений, оценка размера выплаты морального вреда здоровью истца судами общей юрисдикции зависит от оценки комиссии экспертов, степени характера причиненного вреда, при среднем и тяжком причинении вреда здоровью истца суды общей юрисдикции выносят в решении удовлетворить денежную компенсацию в размере нескольких сотен тысяч рублей, если причиненный вред здоровью повлек глубокие физические и моральные страдания, а также длительный период реабилитации и дальнейшие осложнения после лечения. Если же истцу приченен легкая степень вреда здоровью, а также наличие травм не носило угрозы жизни здоровью истца, последствия травмы неосложнены длительным периодом реабилитации, и несут лишь корректирующее эстетическое лечение, в этом случае суды общей юрисдикции удовлетворяли денежную компенсацию в размере от нескольких десяток тысяч рублей.
