Мониторинг правоприменения

Уголовное право

Анализ практики привлечения к уголовной ответственности за нарушение избирательного законодательства

отчёт составлен администратором проекта СПбГУ «Мониторинг правоприменения» М.А. Ревазовым

Задачей сбора правоприменительной практики являлся анализ применения статей 141, 142, 142.1 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Сбор правоприменительной практики осуществлялся по решениям судов общей юрисдикции. Поиск решений осуществлялся в системе СПС «КонсультантПлюс». Всего было собрано и проанализировано 50 приговоров судов общей юрисдикции. Отобраны были все актуальные решения, размещённые в открытом доступе в СПС «КонсультантПлюс»

Практика применения ст. 141 УК РФ

Часть 1 статьи 141 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за воспрепятствование свободному осуществлению гражданином своих избирательных прав или права на участие в референдуме, нарушение тайны голосования, а также воспрепятствование работе избирательных комиссий, комиссий референдума либо деятельности члена избирательной комиссии, комиссии референдума, связанной с исполнением им своих обязанностей. Часть 2 статьи 141 УК РФ содержит квалифицирующие признаки деяния, а именно: совершение деяния с подкупом, обманом, принуждением, применением насилия либо угрозой его применения (п. «а»); совершенные лицом с использованием своего служебного положения (п. «б»); совершенные группой лиц по предварительному сговору или организованной группой (п. «в»).

Часть 3 статьи 141 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за вмешательство с использованием должностного или служебного положения в осуществление избирательной комиссией, комиссией референдума ее полномочий, установленных законодательством о выборах и референдумах, с целью повлиять на ее решения, а именно требование или указание должностного лица по вопросам регистрации кандидатов, списков кандидатов, подсчета голосов избирателей, участников референдума и по иным вопросам, относящимся к исключительной компетенции избирательной комиссии, комиссии референдума, а равно неправомерное вмешательство в работу Государственной автоматизированной системы Российской Федерации «Выборы».

Объективная сторона деяния, предусмотренного ч. 1 ст. 141 УК РФ и ч. 2 ст. 141 УК РФ соответственно, состоит из действий, направленных на:

- воспрепятствование свободному осуществлению гражданином своих избирательных прав или права на участие в референдуме;

- нарушение тайны голосования;

- воспрепятствование работе избирательных комиссий, комиссий референдума либо деятельности члена избирательной комиссии, комиссии референдума, связанной с исполнением им своих обязанностей.

Состав указанного преступления является формальным, и преступление считается оконченным с момента совершения каких-либо действий, указанных в диспозиции статьи 141 УК РФ.

Ответственность, предусмотренная ст. 141 УК РФ, направлена на защиту конституционного права, предусмотренного статьей 32 Конституции РФ. Статья 32 Конституции РФ предусматривает право граждан на участие в управлении делами государства как непосредственно, так и через своих представителей; избирать и быть избранными в органы государственной власти и органы местного самоуправления, а также участвовать в референдуме.

Рассмотрим в отдельности каждое из действий, в отдельности образующих объективную сторону состава указанного преступления.

Законодательная формулировка объективной стороны ч. 1 ст. 141 УК РФ в части воспрепятствования свободному осуществлению гражданином своих избирательных прав или права на участие в референдуме не позволяет установить закрытый перечень действий, совершение которых влечет уголовную ответственность. Избирательные права граждан перечислены в федеральном законе от 12 июня 2002 г. № 67-ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации». По существу, любое нарушение избирательных прав должно влечь наступление уголовной ответственности.

В судебной практике наиболее часто граждане привлекаются к ответственности по п. «а» ч. 2 ст. 141 УК РФ, а именно за воспрепятствование реализации избирательных прав, сопряженное с подкупом. Ниже будет представлен подробный анализ отобранных судебных актов, в которых виновные лица привлекались к ответственности по ст. 141 УК РФ.

Среди проанализированных дел были выявлены следующие действия, которые квалифицировались судом как совершение преступления, предусмотренного ст. 141 УК РФ:

1. Физическое воспрепятствование работе ИК. В одном из дел сын кандидата в депутаты, осознавая отсутствие у отца шансов на победу, разбил окно в помещении для голосования, проник внутрь и порвал несколько бюллетеней в момент подсчёта голосов. Наказание – штраф 5 т.р. (ч. 1 ст. 141 УК РФ)[1].
2. Подделка решения ЦИК с целью повлиять на принятие решений ТИК в отношении определённого лица[2]. Наказание – 1,5 года лишения свободы (п. «а» ч.2 ст. 141 УК РФ);
3. Использование должностного положения, которое выразилось в том, что председатель и члены избирательной комиссии вынуждены были допустить подсудимую (главу сельского поселения) к подсчету голосов. При этом подсудимая требовала внесения недостоверных сведений при подсчете голосов в протокол об итогах голосования, собственноручно внесла исправления в избирательные бюллетени и сведения об итогах голосования в упакованные бюллетени. Основной целью таких действий была порча бюллетеней, в которых голос был отдан за её конкурента на прошедших выборах. Наказание – штраф (ч. 3 ст. 141 УК РФ)[3] В другом деле при аналогичных обстоятельствах глава МО требовал от ИК не осуществлять регистрацию отдельных кандидатов. Наказание – штраф в размере 100 т.р. (ч. 3 ст. 141 УК РФ)[4].
4. Воздействие главы муниципального образования на членов ИК при проведении муниципальных выборов. Так, было организовано совещание перед днём голосования, на котором обвиняемый прямо потребовал не допустить победы на выборах определённых кандидатов в депутаты. Сделать это следовало либо путём неправильного подсчёта голосов, либо срывом выборов. Наказание – штраф в размере 150 т.р. (ч. 3 ст. 141 УК РФ)[5].
5. Подкуп избирателей, которые должны были отдать свои голоса за определённого кандидата. Делалось это не с целью обеспечения победы последнего, а наоборот, для дальнейшей огласки таких действий и дискредитации кандидата. Наказание – 2 года лишения свободы условно (п. «а» ч.2 ст. 141 УК РФ)[6].
6. Подкуп избирателей. Избирателям передавались деньги за то, что они голосовали за определённого кандидата в депутаты. За подобные действия избирателям предлагались различные суммы, от 300 до 1500 рублей. Для получения этих денег избиратели должны были продемонстрировать злоумышленникам фото бюллетеня или иным образом доказать выполнение договорённости. Наказание – штраф в размере 50 т.р.[7], 80 т.р.[8], 100 т.р.[9] (п. «а» ч.2 ст. 141 УК РФ).
7. Умышленное воспрепятствование проведению муниципальных выборов со стороны исполняющего обязанности главы администрации МО, которое выразилось в многочисленных нарушения, связанных с организацией финансирования проведения выборов. Наказание – 3 года лишения свободы условно (п. «б» ч.2 ст. 141 УК РФ)[10].

Подкуп избирателей

Проведённый анализ показал единообразие судебной практики. Однако, внимание привлекло то, что суды редко проводят разграничение деяния, предусмотренного п. «а» ч. 2 ст. 141 УК РФ (воспрепятствование свободному осуществлению гражданином своих избирательных прав, соединенном с подкупом), от состава административного правонарушения, предусмотренного ст. 5.16 КоАП РФ (подкуп избирателей). Хотя привлечение к ответственности по п. «а» ч.2 ст. 141 УК РФ является одним из наиболее часто встречающихся в проанализированных делах.

Примером такого случая является приговор Петрозаводского городского суда Республики Карелия[11]. В соответствии с материалами дела, обвиняемые в совершении преступления, предусмотренного п.п. «а, в» ч. 2 ст. 141 УК РФ, проводили агитацию совмещённую с подкупом избирателей. Каждый избиратель, согласившийся проголосовать за определенных кандидатов в депутаты, должен был получить денежное вознаграждение. Рассматривая дело Суд указал, что сам по себе подкуп избирателей, в том числе совершенный группой лиц по предварительному сговору, как это инкриминировано стороной обвинения обеим подсудимым, влечет, согласно действующему законодательству, административную ответственность по ст. 5.16 КоАП РФ и не образует состава уголовно-наказуемого деяния, установленного статьей 141 УК РФ. «Подкуп является формой воздействия на волеизъявление избирателей, но не является с уголовно-правовой точки зрения формой воспрепятствования осуществлению избирателем своих избирательных прав, гарантированных законом. Для признания данных обстоятельств квалифицирующими признаками состава преступления, указанного в ст. 141 УК РФ, как это инкриминировано обеим подсудимым, в ходе производства по делу необходимо установить, что умышленные действия подсудимых, совершенные по предварительному сговору и в группе по подкупу избирателей, были соединены с воспрепятствованием гражданам свободному осуществлению своих избирательных прав (применительно к разбираемому обвинению - права избирать), то есть соединены с объективной стороной преступления, указанной в ч. 1 ст. 141 УК РФ». Основываясь на данных доводах, но не раскрывая то, какие именно действия могли бы считаться воспрепятствованием свободному осуществлению избирательных прав, суд признал обвиняемых невиновными.

В литературе вопросу разграничения данных составов уделено мало внимания. Например, Б.Д. Завидов^[12] указывает, что отграничение административного нарушения от состава преступления в виде подкупа избирателей или участников референдума имеет оценочный характер: «Очевидно, что отдельные факты подкупа единичных избирателей, участников референдума не могут повлиять на итоги голосования в целом и должны расцениваться как административное правонарушение. Иное дело, когда имеет место прямой подкуп неопределенного и значительного круга избирателей, участников референдума. И именно прямой подкуп, а не косвенный в виде, например, благотворительной деятельности, что составляет признак административного правонарушения, предусмотренного ст. 5.16 КоАП РФ. В случаях прямого подкупа большого круга избирателей, участников референдума должна наступать уже уголовная ответственность. Масштабы подкупа необходимо расценивать в зависимости от уровня проведения выборов, референдума. Чем ниже уровень, тем меньшее число избирателей, участников референдума может оказать решающее значение для его результатов. В любых ситуациях аксиомой должно быть, что в случаях конкуренции уголовно-правовой нормы с административным правонарушением сомнения должны толковаться в пользу применения административной ответственности».

Подробный анализ данного вопроса попыталась провести А.Н. Кругленя[13]. На основе изучения тематической литературы автор делает вывод, что для разграничения этих составов разными исследователями предлагается использовать четыре маркера. Во-первых, воспрепятствование в осуществлении избирательных прав связанное с навязыванием конкретного варианта поведения (например, проголосовать за конкретного кандидата). Во-вторых, совершение подкупа в рамках предвыборной агитации или не в процессе агитации. В-третьих, сумма подкупа. В-четвёртых, число подкупленных. Все указанные варианты автор оценивает как недопустимые, а выход видит отдельной криминализации подкупа избирателей, с исключением соответствующего состава из КоАП РФ и редактированием п. «а» ч. 2 ст. 141 УК РФ.

Анализируя объективную сторону рассматриваемого преступления следует отметить, что ключевое место здесь занимает термин «воспрепятствование». В уголовном законе нет описания того, что следует понимать под воспрепятствованием. Многие авторы для восполнения этого вакуума обращаются к различным словарям или дают собственное толкование[14].

Рассуждая о том, какие действия могут быть квалифицированы как воспрепятствование свободному осуществлению гражданином своих избирательных прав, соединенное с подкупом, С.В. Солодовникова, соглашаясь с А.К. Красиковым, указывает, что «подкуп представляет собой передачу или обещание передачи денежных средств, подарков, иных материальных ценностей гражданину за участие (неучастие) в выборах или референдуме, голосование за или против конкретных кандидатов (вынесенных на референдум вопросов), совершение действий (бездействия), препятствующих работе избирательных комиссий, комиссий референдума, их членов и т.п.»[15].

Аналогичных позиций можно привести ещё много, но ответа на поставленный вопрос это не даст. Перед тем, как озвучить авторскую позицию по данному вопросу упомянем, что этот вопрос ставился перед Конституционным Судом РФ^[16]. КС РФ отметил, что подкуп является дополнительными квалифицирующим признаком деяния, что и отличает такой случай от состава административного правонарушения. Соответственно, спорные нормативные положения неопределенности, влекущей сложности в разграничении составов административного правонарушения и преступления, не содержат. Оценка же фактических обстоятельств, квалификация деяния и выбор нормы права, подлежащей применению в конкретном случае, относятся к компетенции дознавателя, следователя, прокурора и суда.

Частично соглашаясь с логикой КС РФ отметим, что ст. 141 УК РФ предусматривает ответственность именно за воспрепятствование свободному осуществлению гражданином своих избирательных прав или права на участие в референдуме, нарушение тайны голосования, а также воспрепятствование работе избирательных комиссий, комиссий референдума либо деятельности члена избирательной комиссии, комиссии референдума, связанной с исполнением им своих обязанностей, а подкуп выступает лишь дополнительным обстоятельством. Ст. 5.16 КоАП РФ предусматривает ответственность непосредственно за подкуп избирателей или участников референдума. Несмотря на указанную разницу, связь между этими составами есть, на что прямо указывается и в тексте КоАП РФ, когда говорится, что подкуп избирателей будет являть административным правонарушением при условии, что это действие не содержит уголовно наказуемого деяния. Исходя из текста указанных статей маркером, позволяющим произвести разграничение составов должен служить факт наличия действий, указанных в п. 1 ст. 141 УК РФ. При подкупе избирателей подразумевается, что избиратель сам соглашается за вознаграждение проголосовать определённым образом. Если же избирателя помимо его воли заставляют проголосовать определённым образом, и это деяние совмещено с подкупом, то в таком случае можно усмотреть признаки преступления. В этом можно усмотреть и разницу в степени общественной опасности этих деяний. Законодатель исходит из того, что добровольные действия подкупленных избирателей, наносят меньший вред общественным отношениям, чем нарушение избирательных прав граждан иными лицами ещё и за материальное поощрение.

Из проведенного мониторинга применения ст. 141 Уголовного кодекса РФ следует:

1. Мониторинг показал, что лицами, привлеченными к уголовной ответственности по указанной статье, чаще всего становятся кандидаты на занятие выборных должностей, их доверенные лица либо граждане, заинтересованные в силу родственных связей, в занятии определенным лицом выборной должности. К уголовной ответственности по ч. 3 т. 141 УК РФ в большинстве случаев привлекаются главы муниципальных образований.
2. Законодательные формулировки ч. 1 ст. 141 УК РФ не позволяют установить четкий перечень действий, совершение которых влечет наступление уголовной ответственности. Этот перечень является открытым, обоснованность этого анализ практики подтвердил. Однако, в результате, любое вмешательство в избирательный процесс, как-то разговор с гражданином при направлении его на избирательный участок, доставление гражданина на избирательный участок транспортном организации, может быть воспринято судом в качестве воспрепятствования свободному осуществлению избирательных прав. Аналогично, любое прямое либо косвенное, вмешательство в работу избирательной комиссии может быть расценено в качестве воспрепятствования её работе.

В судебных решениях суды не указывают, реализации каких именно избирательных прав граждан, воспрепятствовал обвиняемый, конкретные нормы избирательного права судами не называются. Если ссылки на законодательство и приводятся, то указываемые нормы являются общими принципами.

3. Суды в большинстве своем, как и другие правоохранительные органы, понимают подкуп избирателей в качестве воспрепятствования свободному осуществлению гражданами избирательных прав. Таким образом, грань между административной ответственностью по ст. 5.16 КоАП РФ и уголовной ответственностью по п. «а» ч. 2 ст. 141 УК РФ стирается, а вопрос о том, какую норму применить, оказывается в сфере усмотрения правоприменителя.

Необходимо дать дополнительные разъяснения о порядке применения п. «а» ч. 2 ст. 141 УК РФ, которые позволят правоприменителям единообразно квалифицировать действия правонарушителей и не порождать ситуацию правовой неопределённости.

Практика применения ст. 142, ст. 142.1 УК РФ

Статья 142 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за фальсификацию избирательных документов, документов референдума.

Субъектами преступления, предусмотренного ст. 142 УК РФ, могут являться:

-уполномоченный представитель избирательного объединения, группы избирателей, инициативной группы по проведению референдума, иной группы участников референдума, а также кандидатом или уполномоченным им представителем (ч.1);

- дееспособное лицо, достигшее возраста 16 лет (ч. 1 ст. 142.1 УК РФ) (ч.2-3).

Альтернативными признаками объективной стороны состава преступления являются:

-фальсификация избирательных документов, документов референдума (ч.1);

-подделка подписей избирателей, участников референдума в поддержку выдвижения кандидата, списка кандидатов, выдвинутого избирательным объединением, инициативы проведения референдума или заверение заведомо подделанных подписей (подписных листов) (ч.2);

-незаконное изготовление, а равно хранение либо перевозка незаконно изготовленных избирательных бюллетеней, бюллетеней для голосования на референдуме, открепительных удостоверений (ч.3)

Анализ судебной практики показал, что субъектами преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 142 УК РФ, чаще всего являются: члены избирательной комиссии, в том числе члены избирательной комиссии с правом решающего голоса, секретари УИК, кандидаты на замещение выборных должностей.

Часть 1 ст. 142 УК РФ устанавливает ответственность за фальсификацию избирательных документов, документов референдума. Федеральным законом от 12 июня 2002 г. № 67-ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» понятие и перечень избирательных документов не установлены. На практике следующие документы понимаются судами в качестве избирательных:

-списки избирателей (приговор Косаковского городского суда Сахалинской области от 13 мая 2016 г. по делу № 1-99/2016, приговор Косаковского городского суда Сахалинской области от 14 июля 2014 г. по делу № 1-154/2014; приговор Курчатовского районного суда города Челябинска от 18 мая 2015 г. по делу № 1-310/2015; приговор Октябрьского районного суда города Саранска от 12 октября 2017 г. по делу № 1-283/2017; приговор Прикубанского районного суда Карачаево-Черкесской Республики от 21 декабря 2015 г. по делу № 1-99/2015).

-бланки подписных листов установленного образца (приговор Вологодского городского суда Вологодской области от 27 января 2014 г. по делу № 1-14/2014: приговор Звенигородского городского суда Московской области от 23 марта 2012 г. по делу № 1-5/2012). Критерием отнесения Вологодским городским судом Вологодской области бланков подписных листов к избирательным документам являлось то, что указанные документы «предусмотрены законодательством о выборах, являются официальным документом, изготавливаются в установленном законом порядке субъектами избирательных правоотношений, удостоверяют юридические факты, связанные с изменением статуса участников избирательного процесса»;

-протоколы об итогах голосования (приговор Ботлихского районного суда Республики Дагестан от 27 апреля 2011 г. по делу № 1-24-2011);

-избирательные бюллетени (приговор Автозаводского районного суда города Нижнего Новгорода от 1 марта 2017 г. по делу № 1-80/2017; приговор Косаковского городского суда Сахалинской области от 14 июля 2014 г. по делу № 1-154/2014; приговор Октябрьского районного суда города Саранска от 12 октября 2017 г. по делу № 1-283/2017; приговор Пролетарского районного суда города Ростова-на-Дону от 29 июня 2017 г. по делу № 1-248/2017);

-выписки из реестра заявлений (устных обращений)/заявления избирателей о предоставлении им возможности проголосовать вне помещения для голосования (приговор Курчатовского районного суда города Челябинска от 18 мая 2015 г. по делу № 1-310/2015; приговор Оленинского районного суда Тверской области от 22 апреля 2011 г. по делу № 1-17-2011).

Отметим, что судами редко в решениях дается пояснение, почему тот или иной документ воспринят ими в качестве избирательного документа.

Часто фальсификация избирательных документов осуществляется путем подделки подписей граждан и дат их внесения в подписных листах. Например, кандидат в депутаты, используя ранее имеющиеся сведения о личностях избирателей, без выяснения их волеизъявления, незаконно внесла в подписные листы данные о личностях избирателей: фамилии, имена, отчества, даты рождения, адреса места жительства, паспортные данные, подделала подписи граждан и даты их внесения, сфальсифицировав тем самым избирательные документы. Фальсификация избирательных документов заключалась в их подделке и внесении в них ложных сведений. Кроме того, ряд подписных листов содержали сведения о волеизъявлении граждан, которые к моменту сбора подписей умерли, что подтверждается копиями актовых записей о смерти. Действия обвиняемого были квалифицированы судом по ч. 1 ст. 142 УК РФ. За аналогичные действия приговором Звенигородского городского суда Московской области от 23 марта 2012 г. по делу № 1-5/2012 кандидат на должность главы городского округа, был привлечен к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 142 УК РФ. Обвиняемый с целью ускорения процедуры сбора подписей избирателей обменялся своими подписными листами с подписными листами выдвинутых путем самовыдвижения кандидатов на должность главы городского округа и фальсифицировал подписи избирателей и даты внесения подписи в подписных листах.

Мониторинг правоприменения показал, что наиболее часто фальсификация избирательных документов осуществляется в целях фальсификации итогов голосования.

В связи с тем, что фальсификация избирательных документов, как правило, влечет искажение данных о количестве голосов, отданных избирателями за кандидатов, что влечет за собой неверный подсчет голосов и неверное составление протокола об итогах голосования, правоохранительные органы часто квалифицируют действия обвиняемых одновременно по ч. 1 ст. 142 УК РФ и ст. 142.1 УК РФ.

Статья 142. 1 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за фальсификацию итогов голосования.

Субъектом преступления может являться дееспособное лицо, достигшее возраста 16 лет (ч. 1 ст. 142.1 УК РФ).

Объективную сторону преступления, предусмотренного ст. 142.1 УК РФ, образуют следующие альтернативные действия:

-включение неучтенных бюллетеней в число бюллетеней, использованных при голосовании;

-представление заведомо неверных сведений об избирателях, участниках референдума;

-заведомо неправильное составление списков избирателей, участников референдума, выражающееся во включении в них лиц, не обладающих активным избирательным правом, правом на участие в референдуме, или вымышленных лиц;

-фальсификация подписей избирателей, участников референдума в списках избирателей, участников референдума;

-замена действительных бюллетеней с отметками избирателей, участников референдума;

-порча бюллетеней, приводящая к невозможности определить волеизъявление избирателей, участников референдума, либо незаконное уничтожение бюллетеней;

 -заведомо неправильный подсчет голосов избирателей, участников референдума;

-подписание членами избирательной комиссии, комиссии референдума протокола об итогах голосования до подсчета голосов или установления итогов голосования;

-заведомо неверное (не соответствующее действительным итогам голосования) составление протокола об итогах голосования;

-незаконное внесение в протокол об итогах голосования изменений после его заполнения;

-заведомо неправильное установление итогов голосования, определение результатов выборов, референдума.

Рассмотрим примеры одновременного вменения обвиняемым совокупности преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 142 УК РФ и ст. 142.1 УК РФ.

Приговором Косаковского городского суда Сахалинской области от 13 мая 2016 г. по делу № 1-99/2016 Д. был привлечен к уголовной ответственности за совершение преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 142 УК РФ и ст. 142.1 УК РФ, а именно за фальсификацию избирательных документов (списков избирателей), итогов голосования, осуществление заведомо неправильного подсчета голосов избирателей. Из приговора Корсаковского городского суда Сахалинской области от 14 июля 2014 г. по делу № 1-154/2014 также следует, что действия по фальсификации избирательных документов – списка избирателей и избирательных бюллетеней были направлены на заведомо неправильное установление итогов голосования. Виновному за совершение указанных действий лицу была вменена совокупность преступлений: ч. 1 ст. 142 УК РФ и ст. 142.1 УК РФ.

Приговором Ботлихского районного суда Республики Дагестан от 27 апреля 2011 г. по делу № 1-24-2011 ФИО была также привлечена к ответственности за совершение преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 142 УК РФ и ст. 142.1 УК РФ. Из указанного приговора следует, что ФИО фальсифицировала подписи избирателей в списках избирателей, заведомо неправильно определила итоги голосования в протоколе об итогах голосования. Данные действия образовали объективную сторону состава преступления, предусмотренного ст. 142.1 УК РФ.  Далее ФИО учинила подписи других членов УИК в составленном протоколе об итогах голосования. При этом подписание составленного ФИО протокола об итогах голосования суд квалифицировал уже по ч. 1 ст. 142 УК РФ в качестве фальсификации избирательного документа.

Внесение ложных сведений в реестры заявлений (устных обращений) избирателей о предоставлении им возможности проголосовать вне помещения для голосования было квалифицировано Курчатовским районным судом города Челябинска в приговоре от 18 мая 2015 г. по делу № 1-310/2015 в качестве фальсификации избирательных документов. Из приговора следует, что Р. внесла в указанный реестр записи о фамилии, имени и отчестве избирателей, адресе их места жительства, причине вызова комиссии на дом, дате и времени принятия заявления (обращения, телефонограммы, сообщения и т.п.), дате и времени принятия письменного заявления, фамилии, имени, отчестве и адресе места жительства лица передавшего заявление или устное обращение и фамилии, имени, отчестве лица, принявшего заявление или устное обращение, поставила свою личную подпись в графе «Подпись члена участковой избирательной комиссии». Р., ФИО 1, ФИО 2 и неустановленные лица, произвели заведомо неправильный подсчет голосов избирателей, а также сфальсифицировав подпись от имени члена участковой избирательной комиссии с правом решающего голоса избирательного участка, участия в указанном подсчете не принимавшего, включили в общую сумму проголосовавших лиц сведения об избирателях, которые фактически участия в голосовании не принимали. Действия Р. были квалифицированы судом по ч. 1 ст. 142 УК РФ и ст. 142.1 УК РФ. Аналогичным образом приговором Оленинского районного суда Тверской области от 22 апреля 2011 г. по делу № 1-17-2011 по ч. 1 ст. 142 УК РФ были квалифицированы действия К., внесшей недостоверные сведения в бланки заявлений избирателей о предоставлении им возможности проголосовать вне помещения для голосования.

В приговоре Автозаводского районного суда города Нижнего Новгорода по делу от 1 марта 2017 г. по делу № 1-80/2017 указано, что С. внесла в списки избирателей заведомо ложные сведения, получила избирательные бюллетени и внесла в них отметки о волеизъявлении граждан. Однако в качестве фальсифицированных избирательных документов суд рассматривал исключительно избирательные бюллетени. В связи с тем, что бюллетени были включены в общее число бюллетеней, использованных при голосовании, суд указал, что действия С. повлекли заведомо неправильный подсчет голосов избирателей и заведомо неверное составление протоколов об итогах голосования. Указанным приговором С. была привлечена к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 142 УК РФ и ст. 142.1 УК РФ.

Отметим, что фальсификация бюллетеней для голосования, осуществленная в целях фальсификации итогов голосования, не всегда выделяется судами в отдельный состав преступления (ст. 142 УК РФ). Например, в одном из дел обвиняемая совершила фальсификацию итогов голосования путем фальсификации бюллетеней для голосования, неверного подсчета голосов избирателей, заведомо неверного составления протокола об итогах голосования и заведомо неправильного установления итогов голосования. Приговором Воскресенского городского суда Московской области от 13 ноября 2012 г. по делу № 3-315/2013 действия обвиняемой были квалифицированы только по ст. 142.1 УК РФ. При схожих обстоятельствах приговорами Воскресенского городского суда Московской области от 14 февраля 2013 г. по делу № 1-25/2013, от 19 апреля 2012 г. по делу № 1-101/2012, от 21 августа 2012 г. по делу № 1-244/2012 виновным было вменено также только совершение преступления, предусмотренного ст. 142.1 УК РФ.

Обратим внимание на неоднозначность судебной практики, которая складывается по вопросу квалификации действий по внесению подписей избирателей, их ФИО и паспортных данных в списки избирателей. Приговором Кайтагского районного суда Республики Дагестан от 30 июня 2011 г. по делу № 1-16/2011 суд квалифицировал действия по фальсификации подписей избирателей в списках избирателей без фальсификации самого списка избирателей (в части внесения ФИО и паспортных данных граждан) по ст. 142.1 УК РФ. При том, фальсификация данных, вносимых в списки избирателей (в части ФИО и паспортных данные граждан), а также подписей избирателей были квалифицированы Альменевским районным судом Курганской области в приговоре от 9 марта 2016 г. по делу № 1-9/2016 также только по ст.142.1 УК РФ в качестве фальсификации итогов голосования. Вопрос о вменении совокупности преступлений, предусмотренных ст. 142 УК РФ (фальсификация избирательного документа-списка избирателей) и ст. 142.1 УК РФ (фальсификация итогов голосования) Альменевским районным судом Курганской области не рассматривался.

В случаях если лицо осуществило фальсификацию избирательных документов, руководствуясь мотивом осуществления заведомо неправильного подсчета голосов, составления не соответствующим итогам голосования протокола и определения результатов выборов, но преступление было пресечено на этапе фальсификации документов, суды квалифицируют такое деяние только по статье 142 УК РФ (приговор Оленинского районного суда Тверской области от 22 апреля 2011 г. по делу № 1-17-2011; приговор Октябрьского районного суда города Саранска от 12 октября 2017  г. по делу № 1-283/2017; приговор Прикубанского районного суда Карачаево-Черкесской Республики от 21 декабря 2015 г. по делу № 1-99/2015).

Мониторинг правоприменения показал, что привлечение граждан к уголовной ответственности только по ст. 142.1 УК РФ наиболее часто связано с фальсификацией данных, вносимых в протоколы об итогах голосования и ГАС «Выборы» без фальсификации избирательных документов. Выявление преступлений осуществляется путем сличения указанных данных со списками избирателей, бюллетенями для голосования. Субъектами преступления, предусмотренного ч. 142.1 УК РФ, в большинстве случаев являются члены избирательной комиссии.

Например, в одном из дел[17] обвиняемый внес недостоверные данные об итогах голосования в протокол об итогах голосования и представил указанный протокол с заведомо ложными сведениями в ТИК.  Правоохранительными органами было установлено несоответствие количества извлеченных из урны для голосования бюллетеней для голосования на избирательном участке сведениям, отраженным в протоколе об итогах голосования, представленным в ТИК в последующем введенным в систему ГАС «Выборы». 

Фальсификация итогов голосования может осуществляться также путем введения членом избирательной комиссии в заблуждение секретаря избирательной комиссии и дачи ему поручения по составлению протокола об итогах голосования. Так, председатель УИК действуя с намеченной целью на фальсификацию итогов голосования на руководимом ею избирательном участке, дала поручение секретарю комиссии на составление двух экземпляров протоколов об итогах голосования на избирательном участке со внесением указанных итогов голосования. Приговором Еманжелинского городского суда Челябинской области от 18 ноября 2016 г. по делу № 1-164/2016 обвиняемая была привлечена к уголовной ответственности по ст. 142.1 УК РФ.  За аналогичные действия председатели ИК неоднократно привлекались к уголовной ответственности[18]. 

Из проведенного мониторинга применения ст.142-142.1 Уголовного кодекса РФ следует:

1. Субъектами преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 142 УК РФ, чаще всего являются: члены избирательной комиссии, в том числе члены избирательной комиссии с правом решающего голоса, секретари УИК, кандидаты на замещение выборных должностей. Субъектами преступления, предусмотренного ст. 142.1 УК РФ – члены избирательной комиссии.
2. Ч. 1 ст. 142 УК РФ устанавливает ответственность за фальсификацию избирательных документов, документов референдума. Под избирательными документами в судебной практике понимаются: списки избирателей; бланки подписных листов установленного образца; протоколы об итогах голосования; избирательные бюллетени; выписки из реестра заявлений (устных обращений)/заявления избирателей о предоставлении им возможности проголосовать вне помещения для голосования.
3. Наиболее часто фальсификация избирательных документов осуществляется в целях фальсификации итогов голосования, в связи с чем правоохранительные органы квалифицируют действия обвиняемых одновременно по ч. 1 ст. 142 УК РФ и ст. 142.1 УК РФ.
4. Объективную сторону преступлений, предусмотренных ст. 142, 142.1 УК РФ, образуют альтернативные действия. Однако, в большинстве приговоров суды не резюмируют, какое именно из альтернативных действий, предусмотренных диспозицией статьи, совершил обвиняемый.

Список судебных решений:

1. Приговор Автозаводского районного суда города Нижнего Новгорода от 01.03.2017 по делу № 1-80/2017;
2. Приговор Альменевского районного суда Курганской области от 09.03.2016 по делу № 1-9/2016;
3. Приговор Аскизского районного суда Республики Хакасия (опубликован на сайте суда 09.07.2010);
4. Приговор Ахтынского районного суда Республики Дагестан от 13.04.2011 № 1-11/2011;
5. Приговор Батыревского районного суда Чувашской Республики (вступил в силу 12.04.2011);
6. Приговор Бондарского районного суда Тамбовской области от 13.07.2016 по делу № 1-17-2016;
7. Приговор Ботлихского районного суда Республики Дагестан № 1-023/2011;
8. Приговор Ботлихского районного суда Республики Дагестан № 1-035-2011;
9. Приговор Ботлихского районного суда Республики Дагестан № 1-35/2011;
10. Приговор Ботлихского районного суда Республики Дагестан от 27.04.2011 по делу № 1-24-2011;
11. Приговор Вологодского городского суда Вологодской области от 27.01.2014 по делу № 1-14/2014;
12. Приговор Воскресенского городского суда Московской области № 1-102/2012;
13. Приговор Воскресенского городского суда Московской области от 13.11.2012 по делу № 1-315/2012;
14. Приговор Воскресенского городского суда Московской области от 14.02.2013 по делу № 1-25/2013;
15. Приговор Воскресенского городского суда Московской области от 19.04.2012 № 1-101/2012;
16. Приговор Воскресенского городского суда Московской области от 21.08.2012 по делу № 1-244/2012;
17. Приговор Еманжелинского городского суда Челябинской области от 16.12.2015 по делу № 1-280/2015;
18. Приговор Еманжелинского городского суда Челябинской области от 18.11.2016 по делу № 1-164/2016;
19. Приговор Еманжелинского городского суда Челябинской области от 26.09.2016 по делу № 1-146/2016;
20. Приговор Звенигородского городского суда Московской области от 23.03.2012 по делу № 1-5/2012;
21. Приговор Кайтагского районного суда Республики Дагестан от 04.09.2017 по делу № 1-35/2017;
22. Приговор Кайтагского районного суда Республики Дагестан от 30.06.2011 по делу № 1-16/2011;
23. Приговор Корсаковского городского суда Сахалинской области от 11.05.2017 по делу № 1-83/2017;
24. Приговор Корсаковского городского суда Сахалинской области от 13.05.2016 по делу № 1-99/2016;
25. Приговор Корсаковского городского суда Сахалинской области от 14.07.2014 по делу № 1-154/2014;
26. Приговор Корсаковского городского суда Сахалинской области от 20.06.2014 по делу № 1-136/2014;
27. Приговор Корсаковского городского суда Сахалинской области от 21.07.2014 по делу № 1-158/2014;
28. Приговор Корсаковского городского суда Сахалинской области от 26.11.2013 по делу № 1-276/2013;
29. Приговор Курчатовского районного суда города Челябинска от 18.05.2015 по делу № 1-310/2015;
30. Приговор Ленинского районного суда города Астрахани от 28.10.2016 по делу № 1-564/2016;
31. Приговор Липецкого районного суда Липецкой области от 07.10.2011 по делу № 1-А37/2011;
32. Приговор Октябрьского районного суда города Кирова от 19.12.2017 по делу № 1-455/2017;
33. Приговор Октябрьского районного суда города Саранска от 12.10.2017 по делу № 1-283/2017;
34. Приговор Оленинского районного суда Тверской области от 22.04.2011 по делу № 1-17-2011;
35. Приговор Олонецкого районного суда Республики Карелия от 15.06.2015 по делу № 1-15/2015;
36. Приговор Петрозаводского городского суда Республики Карелия от 29.04.2016 по делу № 1-11/2016;
37. Приговор Прикубанского районного суда Карачаево-Черкесской Республики от 21.12.2015 по делу № 1-99/2015;
38. Приговор Пролетарского районного суда города Ростова-на-Дону от 29.06.2017 по делу № 1-248/2017;
39. Приговор Пугачевского районного суда Саратовской области от 29.11.2017 № 1-152(1)/2017;
40. Приговор Советского районного суда города Астрахани от 27.01.2016 по делу № 1-96/2016;
41. Приговор Сосновоборского городского суда Ленинградской области от 05.08.2013 по делу № 1-86;
42. Приговор Стерлитамакского районного суда Республики Башкортостан от 26.11.2012 по делу № 1-18/2012;
43. Приговор Трусовского районного суда города Астрахани (опубликован на сайте суда 12.10.2012);
44. Приговор Удорского районного суда Республики Коми от 07.06.2011 № 1-35/2011;
45. Приговор Чаинского районного суда Томской области от 14.11.2013 по делу № 1-55/2013;
46. Приговор Шебалинского районного суда Республики Алтай от 24.11.2011 по делу № 1-80/2011;
47. Приговор Энгельсского районного суда Саратовской области от 21.12.2011 по делу № 1-819/2011;
48. Приговор Энгельсского районного суда Саратовской области от 29.02.2012 по делу № 1-13(1)/12;
49. Приговор Яковлевского районного суда Белгородской области от 20.12.2016 № 1-107/2016.
50. Приговор Ярцевского городского суда Смоленской области от 05.04.2016 по делу № 1-76/2016;

Коммерческое право

«Субсидиарная ответственность руководителя должника при банкротстве»

отчёт составлен ассистентом кафедры коммерческого права Бариновым Антоном Михайловичем

Использовано 28 материалов опубликованной правоприменительной практики (список прилагается).

Рекомендации по изменению правоприменения приведены в конце каждого раздела, начиная с первого.

1. Общие положения. Нормативно-правовые основы.

Отношения в области субсидиарной ответственность руководителя должника при банкротстве  урегулированы нормами Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ (ред. от 29.12.2017) "О несостоятельности (банкротстве)" (с изм. и доп., вступ. в силу с 28.01.2018) (далее – Закон о банкротстве). Также, в части не противоречащей специальным положениям вышеназванного Закона о банкротстве, подлежат применению общие положения главы 25 «Ответственность за нарушение обязательств» и главы 59 «Обязательства вследствие причинения вреда» Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ).

Привлечение руководителя должника к субсидиарной ответственности является исключительным механизмом восстановления нарушенных прав кредиторов, являясь при этом частным случаем привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности. Принимая подобные решения суды в равной мере учитывают как сущность конструкции юридического лица, предполагающей имущественную обособленность этого субъекта (пункт 1 статьи 48 ГК РФ, его самостоятельную ответственность (статья 56 ГК РФ), наличие у участников корпораций, учредителей унитарных организаций, иных лиц, входящих в состав органов юридического лица, широкой свободы усмотрения при принятии (согласовании) деловых решений, так и запрет на причинение ими вреда независимым участникам оборота посредством недобросовестного использования института юридического лица (статья 10 ГК РФ) (Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве").

Понятие «руководитель должника» дано в статье 2 Закона о банкротстве «Основные понятия». Руководитель должника - единоличный исполнительный орган юридического лица или руководитель коллегиального исполнительного органа, а также иное лицо, осуществляющее в соответствии с федеральным законом деятельность от имени юридического лица без доверенности.

Для целей правильного определения размера субсидиарной ответственности руководителя должника в правоприминительной практике используют некоторые презумпции:

• 1) Сам факт участия в органах управления должника не свидетельствует о наличии статуса контролирующего его лица;
• 2) Установлен круг лиц (подпункты 1 и 2 пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве), в отношении которых действует опровержимая презумпция того, что именно они определяли действия должника;
• 3) Если в качестве руководителя (единоличного исполнительного органа) должника выступает управляющая компания (пункт 3 статьи 65.3 ГК РФ), предполагается, пока не доказано иное, что контролирующими должника лицами являются как эта управляющая компания, так и ее руководитель, которые по общему правилу несут ответственность, указанную в статьях 61.11 - 61.13, 61.20 Закона о банкротстве, солидарно (пункты 3 и 4 статьи 53.1 ГК РФ, абзац первый статьи 1080 ГК РФ);
• 4) Предполагается, что руководитель, формально входящий в состав органов юридического лица, но не осуществлявший фактическое управление (далее - номинальный руководитель), например, полностью передоверивший управление другому лицу на основании доверенности либо принимавший ключевые решения по указанию или при наличии явно выраженного согласия третьего лица, не имевшего соответствующих формальных полномочий (далее - фактический руководитель), не утрачивает статус контролирующего лица, поскольку подобное поведение не означает потерю возможности оказания влияния на должника и не освобождает номинального руководителя от осуществления обязанностей по выбору представителя и контролю за его действиями (бездействием), а также по обеспечению надлежащей работы системы управления юридическим лицом (пункт 3 статьи 53 ГК РФ);
• 5) По общему правилу, номинальный и фактический руководители несут субсидиарную ответственность, предусмотренную статьями 61.11 и 61.12 Закона о банкротстве, а также ответственность, указанную в статье 61.20 Закона о банкротстве, солидарно (абзац первый статьи 1080 ГК РФ, пункт 8 статьи 61.11, абзац второй пункта 1 статьи 61.12 Закона о банкротстве);
• 6) Предполагается, что размер субсидиарной ответственности номинального руководителя может быть уменьшен (пункт 9 статьи 61.11 Закона о банкротстве), если благодаря раскрытой им информации, недоступной независимым участникам оборота, были установлены фактический руководитель и (или) имущество должника либо фактического руководителя, скрывавшееся ими, за счет которого могут быть удовлетворены требования кредиторов. В случае уменьшения размера субсидиарной ответственности номинального руководителя фактический руководитель несет субсидиарную ответственность в полном объеме. В той части, в которой ответственность номинального руководителя не была уменьшена, он отвечает солидарно с фактическим руководителем (пункт 1 статьи 1064, абзац первый статьи 1080 ГК РФ);
• 7) Предполагается, что лицо, которое извлекло выгоду из незаконного, в том числе недобросовестного, поведения руководителя должника является контролирующим (подпункт 3 пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве). В соответствии с этим правилом контролирующим может быть признано лицо, извлекшее существенную (относительно масштабов деятельности должника) выгоду в виде увеличения (сбережения) активов, которая не могла бы образоваться, если бы действия руководителя должника соответствовали закону, в том числе принципу добросовестности;
• 8) Контролирующее должника лицо не подлежит привлечению к субсидиарной ответственности в случае, когда его действия (бездействие), повлекшие негативные последствия на стороне должника, не выходили за пределы обычного делового риска и не были направлены на нарушение прав и законных интересов гражданско-правового сообщества, объединяющего всех кредиторов (пункт 3 статьи 1 ГК РФ, абзац 2 пункта 10 статьи 61.11 Закона о банкротстве).

Настоящее исследование посвящено совершенствованию механизма субсидиарной ответственности руководителя должника и должно способствовать более усовершенствованному его применению в делах о банкротстве.

2. Правовое значение расширения понятия «руководитель должника», данного в статье 2 Закона о банкротстве «Основные понятия», в том числе, за счёт восполнительного правового регулирования судебными актами.

         Следует признать, что суды могут испытывать затруднения при установлении статуса «руководитель должника», в том числе, в части предложения участникам процесса подтвердить данное обстоятельство надлежащими доказательствами (смотрите, например: Постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 16.02.2016 N Ф02-6896/2015 по делу N А33-19123/2013). При этом практика применения ранее действовавших норм не требовала установления данных обстоятельств в таком объёме и подтверждённых такими доказательствами (смотрите, например: Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 31.08.2016 N Ф04-3004/2016 по делу N А70-1440/2015; Определением Верховного Суда РФ от 19.12.2016 N 304-ЭС16-17345(2)). Например, для судов оказалось новым, что пределы статуса «руководитель должника» (как значимое для дела обстоятельство) определяют наличие конкретных процессуальных прав такого лица в самом деле о банкротстве. Так лицо, в отношении которого в рамках дела о банкротстве подано заявление о привлечении к ответственности, наделено правами и обязанностями участвующего в деле о банкротстве лица только в пределах рассмотрения обособленного спора по заявлению о привлечении его к субсидиарной ответственности (Определение Верховного Суда РФ от 14.02.2018 N 305-ЭС17-22560 по делу N А40-98026/2015; Определение Верховного Суда РФ от 21.03.2018 N 305-ЭС17-22560(4) по делу N А40-98026/2015). Суды в принципе верно толкуют понятие «руководитель должника», например, устанавливая обстоятельство момента возникновения  возможности рассмотрения дела о привлечении таких лиц к субсидиарной ответственности. В одном из дел при рассмотрении вопроса о наличии оснований для привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, как того требуют положения пункта 7 статьи 61.16 Закона о банкротстве, суд, сославшись на конкретные обстоятельства дела, признал невозможность рассмотрения данного вопроса до завершения всех мероприятий конкурсного производства и приостановил производство по делу (Определение Верховного Суда РФ от 27.03.2018 N 309-ЭС18-1659 по делу N А60-45090/2015). Можно также отметить, что складывающие общественные отношения с участием лиц, привлекаемых судами к субсидиарной ответственности, не являются устоявшимися и такие лица не видят причинной связи между своими действиями, юридическим лицом и статусом «руководитель должника», относясь к выводам судов с явным непониманием. Так, из материалов дела видно, что бывший руководитель юридического лица усомнился вообще в возможности исследования и оценки его конкретных действий и причинно-следственной связи между этими действиями и несостоятельностью должника в случае предоставления документов бухгалтерской отчетности должника арбитражному управляющем (фактически документы предоставлены не были) (Определение Конституционного Суда РФ от 26.10.2017 N 2448-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Мацкевича Павла Борисовича на нарушение его конституционных прав статьей 6, частью 2 статьи 69 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и пунктом 4 статьи 10 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)").

         Рекомендация: Сложившуюся практику следует признать удачной, но крайне малочисленной. При возрастании количества дел, суды столкнутся с необходимостью в мотивационной части судебных актов использовать ссылки на конкретные фактические обстоятельства, имеющие пространственные, временные и причинные характеристики. Верховному Суду Российской Федерации следует указать нижестоящим судам не только на возможные образцы поведения, но и возможные при данных обстоятельствах доказательства.

3. Проблемы применения норм Закона о банкротстве к неоспариваемым случаям участия в органах управления юридического лица

Сам факт участия в органах управления должника не свидетельствует о наличии статуса контролирующего его лица.

Суд устанавливает степень вовлеченности лица, привлекаемого к ответственности, в процесс управления должником, проверяя, насколько значительным было его влияние на принятие существенных деловых решений относительно деятельности должника.

Осуществление фактического контроля над должником возможно вне зависимости от наличия (отсутствия) формально-юридических признаков аффилированности (через родство или свойство с лицами, входящими в состав органов должника, прямое или опосредованное участие в капитале либо в управлении и т.п.).

Стороны в подобных делах испытывают трудности сбора надлежащих доказательств. Например, государственные органы ссылаются на материалы уголовных дел, но документы в гражданском процессе не представляют (Постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 15.02.2018 N Ф03-193/2018 по делу N А73-15788/2014). О вызове свидетелей в подтверждение фактов, относимых к «руководителю должника», уполномоченный орган в суде первой инстанции не заявляет, т.е. с требуемой достоверностью в рамках обособленного спора вина лица не будет подтверждена, как и факт исполнения им обязанностей руководителя в определенный период (Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 06.02.2018 N 13АП-29811/2017 по делу N А42-7106/2014(1к)). В одном из дел суд указал, что при наличии признаков юридической либо фактической аффилированности между должником и контрагентом к доказательствам реальности правоотношений между указанными лицами должен применяться повышенный стандарт доказывания (Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 04.04.2018 N Ф09-1752/17 по делу N А50-406/2015). В другом деле отказывая в удовлетворении заявления, суды трех инстанций исходили из недоказанности конкурсным управляющим причинно-следственной связи между непередачей конкурсному управляющему документации должника и затруднительностью проведения процедур, применяемых в деле о банкротстве (формирование и реализация конкурсной массы), а также недоказанности наличия у бывшего директора каких-либо документов должника (Определение Верховного Суда РФ от 13.10.2017 по делу N 305-ЭС17-9683, А41-47860/2012). Особо суды отмечают необходимость доказывать степень заботливости. Вышестоящий суд, отменяя решения нижестоящих судов (первой и апелляционной инстанции), указал, что суды не исследовали и не оценили, принял ли руководитель должника все меры для надлежащего исполнения обязательства по ведению и передаче документации, при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота (п. 1 ст. 401 ГК РФ). В частности, суды не исследовали созданные руководителем условия и способы обеспечения сохранности документации должника, принимаемые руководителем меры для восстановления документации должника в случае ее гибели, если таковая имела место по независящим от него обстоятельствам, учитывая при этом явилась ли гибель документации следствием ее ненадлежащего хранения либо совершением лицом иных действий без должной заботы и осмотрительности, принимались ли бывшим директором при прекращении полномочий руководителя должника действия по передаче документации должника, составлялись ли какие-либо акты приема-передачи документации должника (Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 23.01.2018 N Ф09-14371/13 по делу N А07-9327/2011).

Рекомендация: Суды испытывают трудности в оценке доказанности обстоятельства значительности влияния руководителя должника на принятие существенных деловых решений относительно деятельности должника в ситуации юридической установленности факта управления. Верховный суд Российской Федерации должен по возможности предложить судам примеры стандарта доказывания по этой категории дел.

4. Проблема установления круга лиц (подпункты 1 и 2 пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве), в отношении которых действует опровержимая презумпция того, что именно они определяли действия должника.

Суды, привлекая к субсидиарной ответственности, могут устанавливать правовую связанность действия в качестве руководителя должника на разных должностях, главное, устанавливая степень вовлеченности лица в процесс управления должником, и насколько значительным было влияние на принятие существенных деловых решений относительно деятельности должника. Например, удовлетворяя заявление конкурсного управляющего, суд первой инстанции исходил из того что, физическое лицо выступая контролирующим должника, исполняя функции ликвидатора, а в дальнейшем единоличного исполнительного органа вплоть до признания организации банкротом, не передало первичную документацию конкурсному управляющему, не предприняло мер к их получению, что привело к негативным последствиям для формирования конкурсной массы (Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 15.03.2018 N Ф04-630/2017 по делу N А70-8801/2016). В другом деле суд установил, что ведение текущей финансово-хозяйственной деятельности общества, организация бухгалтерского и налогового учета возложены действующим законодательством на руководителя юридического лица, а физическое лицо до даты введения конкурсного производства являлось единоличным исполнительным органом общества. Доказательств прекращения отношений физического лица и общества до признания должника банкротом и утверждения конкурсного управляющего в дело не представлено (Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 07.03.2018 N Ф04-476/2018 по делу N А45-9660/2016). В некоторых решениях вышестоящие суды напряму указывают, отменяя решения нижестоящих судов, что судами неверно определен предмет доказывания при рассмотрении обособленного спора, не в полном объеме исследованы обстоятельства по делу, неправильно распределено бремя доказывания обстоятельств. Например, в одном из дел суд посчитал возможным, что, чтобы опровергнуть презумпцию, надо доказать не то, кто именно действовал от имени юридического лица, причиняя вред, а то, что никто вообще не действовал таким образом. Суд указал, лицо не подлежит привлечению к субсидиарной ответственности, если оно действовало согласно обычным условиям гражданского оборота, добросовестно и разумно в интересах должника, его учредителей (участников), не нарушая при этом имущественные права кредиторов, и если докажет, что его действия совершены для предотвращения еще большего ущерба интересам кредиторов (Постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 10.04.2018 N Ф06-31298/2018 по делу N А65-22689/2016). Суды также обращают внимание на последовательность действий нескольких руководителей. В случае противоправных действий нескольких руководителей, последовательно сменявших друг друга, связанных с ведением, хранением и восстановлением ими документации, презюмируется, что действий каждого из них было достаточно для доведения должника до объективного банкротства (пункт 8 статьи 61.11 Закона о банкротстве). Сама по себе непередача предыдущим руководителем новому необходимых документов не освобождает последнего от ответственности и не свидетельствует об отсутствии вины. Добросовестный и разумный руководитель обязан совершить действия по истребованию документации у предыдущего руководителя (применительно к статье 308.3 ГК РФ) либо по восстановлению документации иным образом (в частности, путем направления запросов о получении дубликатов документов в компетентные органы, взаимодействия с контрагентами для восстановления первичной документации и т.д.). К руководителю должника не могут быть применены презумпции, установленные подпунктами 2 и 4 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве, если необходимая документация (информация) передана им арбитражному управляющему в ходе рассмотрения судом заявления о привлечении к субсидиарной ответственности. Такая передача документации (информации) не исключает возможность привлечения руководителя к ответственности в виде возмещения убытков, вызванных просрочкой исполнения обязанности, или к субсидиарной ответственности по иным основаниям (Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 12.03.2018 N 13АП-765/2018 по делу N А56-22893/2016/субс.) Круг лиц, определенный судом, в том числе, влияет на круг лиц, в отношении которого могут быть приняты обеспечительные меры судом. В одном из дел суд указал, что при удовлетворении заявления о принятии обеспечительных мер арбитражный суд вправе, в том числе, наложить арест или принять иные обеспечительные меры в отношении имущества лица, привлекаемого к субсидиарной ответственности, а также имущества, принадлежащего иным лицам, в отношении которых ответчик является контролирующим лицом по основаниям, предусмотренным подпунктом 2 пункта 4 статьи 61.10 Закона о несостоятельности (Постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 12.12.2017 N Ф06-26477/2015 по делу N А65-1141/2015). Удовлетворяя заявление уполномоченного органа о принятии обеспечительных мер, апелляционный суд правомерно исходил из того, что испрашиваемые обеспечительные меры непосредственно связаны с предметом спора и соразмерны заявленному требованию, не нарушают права лица, поскольку направлены лишь на запрет распоряжаться имуществом без ограничения в правах пользования (Постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 07.12.2017 N Ф06-17097/2016 по делу N А12-44248/2015). Ссылки заявителей жалоб (на такие обеспечительные меры) на то, что заявитель требования об обеспечении не привел доказательств, свидетельствующих о принятии ответчиками каких-либо мер, которые могут привести к невозможности исполнения судебного акта, судами не рассматриваются. Суды считают достаточным обоснования, приведенного в заявлении о привлечении ответчиков к субсидиарной ответственности и принятии обеспечительных мер. А именно заявления кредитора к ответчикам о взыскании в порядке субсидиарной ответственности с указанием на предполагаемый источник взыскания: за счет имущества и денежных средств ответчиков (Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 23.11.2017 N 13АП-24102/2017, 13АП-24103/2017 по делу N А56-44911/2015/субс.)

Рекомендация: признать наличие проблемы обоснования достаточной связанности руководителя должника с кругом лиц, где он также может быть признан имеющим контроль. Можно предложить законодательно ограничить защиту прав кредиторов должника на этапе рассмотрения дела, например, по числу переходов прав на имущество или видам имущества (его стоимости).

5. Проблема определения солидарности ответственности при выступлении управляющей компании в качестве руководителя (единоличного исполнительного органа) должника

Если полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия нескольких контролирующих должника лиц, такие лица несут субсидиарную ответственность солидарно (пункт 8 статьи 61.11 Закона о банкротстве). Практика применения этого правила отсутствует, два имеющихся упоминания о применении в конкретном деле не объясняют проблем применения. При этом возможный интерес представляет, например, объём перехода прав. Верховный суд Российской Федерации обратил внимание судов, вправе ли приобретатель установленного в деле о банкротстве требования к лицу, осуществляющему функции органа управления номинально (номинальному директору), о возмещении им убытков в порядке субсидиарной ответственности предъявить названное требование к выявленному впоследствии лицу, фактически контролирующему должника (фактическому директору). В частности Верховный суд Российской Федерации указал, что приобретатель требования о возмещении убытков в порядке субсидиарной ответственности по долгам должника при банкротстве к номинальному директору не вправе предъявить названное требование к фактическому директору, если основания для привлечения последнего стали известны цеденту после заключения договора, на основании которого производилась уступка. Требование к фактическому директору в этом случае принадлежит цеденту. Согласно п. 1 ст. 384 ГК РФ, если иное не предусмотрено законом или договором, право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права. В частности, к новому кредитору переходят права, обеспечивающие исполнение обязательства, а также другие связанные с требованием права, в том числе право на проценты. По смыслу названной нормы и п. 1 ст. 308 ГК РФ, если цедент обладает требованием к нескольким солидарным должникам, уступая требование к одному из них, он также уступает требование к другим известным ему солидарным должникам, если иное не предусмотрено договором, на основании которого производится уступка. В силу ч. 1 ст. 1080 ГК РФ, п. 8 ст. 61.11 и абзаца второго п. 1 ст. 61.12 Закона о банкротстве номинальный и фактический директора несут субсидиарную ответственность, установленную данными нормами, а также указанную в ст. 61.20  Закона о банкротстве, солидарно. Следовательно, уступка требования о возмещении убытков в порядке субсидиарной ответственности по долгам должника при банкротстве к номинальному директору означает одновременную уступку требования о возмещении убытков в порядке субсидиарной ответственности по долгам должника при банкротстве к фактическому директору, если договором, на основании которого производится уступка, не предусмотрено иное. Вместе с тем положения п. 1 ст. 384 ГК РФ не могут быть применены в ситуации, когда на момент заключения договора, на основании которого производится уступка требования к номинальному директору, цедент не знал о наличии оснований для привлечения к субсидиарной ответственности другого лица, отвечающего солидарно с номинальным директором, либо о его личности. В этом случае в силу ст. 431 ГК РФ, если иное прямо не указано в договоре, на основании которого производится уступка, следует исходить из того, что цедент и цессионарий предполагали передачу требования только к номинальному, но не к фактическому директору. При этом, если цедент реализует свое требование о возмещении убытков в полном объеме к фактическому директору, в силу положений ст. 325 ГК РФ требование цессионария к номинальному директору также прекратится надлежащим исполнением. В такой ситуации в соответствии с положениями ст. 390 и 460 ГК РФ цессионарий вправе взыскать с цедента убытки в размере того, что цессионарий мог бы получить в рамках исполнительного производства от номинального директора (Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 5 (2017) (утв. Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 27.12.2017))

Рекомендация: суды не испытывают сложностей в единообразном применении норм права о солидарности в делах о банкротстве в отсутствие многочисленности заявлений со стороны кредиторов к нескольким должникам.

6. Использование Законом о банкротстве термина «номинальный руководитель» без чёткого закрепления его содержания.

В законодательстве данный термин использован впервые. В практике судов использовался в делах по налоговым спорам, но с закреплением за термином крайне узкого содержания (Постановление ФАС Уральского округа от 04.10.2013 N Ф09-8850/13 по делу N А76-16022/2012; Постановление ФАС Уральского округа от 18.03.2013 N Ф09-510/13 по делу N А60-22079/2012). Теперь предполагается, что руководитель, формально входящий в состав органов юридического лица, но не осуществлявший фактическое управление - номинальный руководитель, например, полностью передоверивший управление другому лицу на основании доверенности либо принимавший ключевые решения по указанию или при наличии явно выраженного согласия третьего лица, не имевшего соответствующих формальных полномочий - фактический руководитель, не утрачивает статус контролирующего лица, поскольку подобное поведение не означает потерю возможности оказания влияния на должника и не освобождает номинального руководителя от осуществления обязанностей по выбору представителя и контролю за его действиями (бездействием), а также по обеспечению надлежащей работы системы управления юридическим лицом (пункт 3 статьи 53 ГК РФ). Данное правило должно применяться с учётом правила о предоставлении полномочия выступать от его имени юридического лица нескольким лицам в отсутствие или при наличии в ЕГРЮЛ сведений о совместном осуществлении или ином распределении полномочий. Предполагается, что в отсутствии сведений в ЕГРЮЛ лица действуют раздельно и осуществляют полномочия самостоятельно по всем вопросам компетенции соответствующего органа юридического лица (пункт 1 статьи 53 ГК РФ). Например, если в соответствии с пунктом 3 статьи 65.3 ГК РФ в корпорации образовано несколько единоличных исполнительных органов, предполагается, что они действуют независимо по всем вопросам компетенции (Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации")

Судам также надлежит отличать требования о взыскании с директора убытков в нормальном обороте и при привлечении к субсидиарной ответственности в деле о банкротстве. Например, ранее Пленума ВАС Российской Федерации высказался об основаниях отказа в удовлетворении требования о взыскании с директора убытков. Не является основанием для отказа в удовлетворении требования о взыскании с директора убытков сам по себе тот факт, что действие директора, повлекшее для юридического лица негативные последствия, в том числе совершение сделки, было одобрено решением коллегиальных органов юридического лица, а равно его учредителей (участников), либо директор действовал во исполнение указаний таких лиц, поскольку директор несет самостоятельную обязанность действовать в интересах юридического лица добросовестно и разумно (пункт 3 статьи 53 ГК РФ). В то же время наряду с таким директором солидарную ответственность за причиненные этой сделкой убытки несут члены указанных коллегиальных органов (пункт 3 статьи 53 ГК РФ, пункт 4 статьи 71 Федерального закона от 26.12.1995 N 208-ФЗ "Об акционерных обществах", пункт 4 статьи 44 Федерального закона от 08.02.1998 N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью") (Постановление Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 N 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица»).

На данный момент суды термин «номинальный руководитель» понимают лишь как случай законности применения норм о солидарности, не предполагая вообще возможности освобождения «номинального руководителя» от ответственности, например, применяя это правило ко всем случаям выдачи доверенности «номинальным руководителем». Возможность правила о «полном передоверии управления другому лицу на основании доверенности» судами во внимание не принимакется (Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 22.02.2018 N 13АП-34753/2017, 13АП-34752/2017 по делу N А56-66970/2015-субс.1; Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 02.02.2018 N 13АП-28824/2017 по делу N А56-14600/2011/суб.2).

Рекомендация: применение термина «номинальный руководитель» в Законе о банкротстве имеет самостоятельный значимый характер, может отличаться по объёму от иных вариантов применения в судебной практике. Считаю необходимым закрепить термин в статье 2 «Основные понятия» Закона о банкротстве.

7. Проблема неопределенности разграничения терминов «увеличения» и «сбережения» активов, а также термина «масштабы деятельности должника».

Предполагается, что лицо, которое извлекло выгоду из незаконного, в том числе недобросовестного, поведения руководителя должника является контролирующим (подпункт 3 пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве). В соответствии с этим правилом контролирующим может быть признано лицо, извлекшее существенную (относительно масштабов деятельности должника) выгоду в виде увеличения (сбережения) активов, которая не могла бы образоваться, если бы действия руководителя должника соответствовали закону, в том числе принципу добросовестности. Судебная практика применения этих положений пока отсутствует. Судебная практика, учитывающая размер субсидиарнойответственности по отношению к экономической деятельности должника крайне малочислена (Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 12.03.2018 N 13АП-765/2018 по делу N А56-22893/2016/субс.; Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 12.04.2018 N 13АП-4377/2018 по делу N А21-7821/2015; Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 19.04.2018 N 13АП-5509/2018 по делу N А21-3808/2016).

Рекомендация: Необходимо обратить внимание, что формулировка масштабы деятельности должника является сугубо оценночной, требуя включения в судебные решения вероятностного элемента. Видится, что обстоятельство «масштаба деятельности должника» должно получить при принятии конкретных решений судами доказательства, в том числе, пространственной и временной составляющих.

8. Литература:

Нормативные правовые акты:

• 1) Федеральный закон от 26.10.2002 N 127-ФЗ (ред. от 29.12.2017) "О несостоятельности (банкротстве)" (с изм. и доп., вступ. в силу с 28.01.2018);
• 2) Федеральный закон от 26.12.1995 N 208-ФЗ "Об акционерных обществах";
• 3) Федеральный закон от 08.02.1998 N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью"
• 4) Гражданский кодекс Российской Федерации;

Материалы судебной практики:

• 1) Определение Конституционного Суда РФ от 26.10.2017 N 2448-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Мацкевича Павла Борисовича на нарушение его конституционных прав статьей 6, частью 2 статьи 69 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и пунктом 4 статьи 10 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)";
• 2) Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве";
• 3) Постановление Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 N 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица»
• 4) Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации";
• 5) Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 5 (2017) (утв. Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 27.12.2017);
• 6) Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 31.08.2016 N Ф04-3004/2016 по делу N А70-1440/2015;
• 7) Определением Верховного Суда РФ от 19.12.2016 N 304-ЭС16-17345(2);
• 8) Определение Верховного Суда РФ от 27.03.2018 N 309-ЭС18-1659 по делу N А60-45090/2015;
• 9) Определение Верховного Суда РФ от 14.02.2018 N 305-ЭС17-22560 по делу N А40-98026/2015;
• 10) Определение Верховного Суда РФ от 21.03.2018 N 305-ЭС17-22560(4) по делу N А40-98026/2015;
• 11) Постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 15.02.2018 N Ф03-193/2018 по делу N А73-15788/2014;
• 12) Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 06.02.2018 N 13АП-29811/2017 по делу N А42-7106/2014(1к);
• 13) Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 04.04.2018 N Ф09-1752/17 по делу N А50-406/2015;
• 14) Определение Верховного Суда РФ от 13.10.2017 по делу N 305-ЭС17-9683, А41-47860/2012;
• 15) Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 23.01.2018 N Ф09-14371/13 по делу N А07-9327/2011;
• 16) Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 15.03.2018 N Ф04-630/2017 по делу N А70-8801/2016;
• 17) Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 07.03.2018 N Ф04-476/2018 по делу N А45-9660/2016;
• 18) Постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 10.04.2018 N Ф06-31298/2018 по делу N А65-22689/2016;
• 19) Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 12.03.2018 N 13АП-765/2018 по делу N А56-22893/2016/субс.;
• 20) Постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 12.12.2017 N Ф06-26477/2015 по делу N А65-1141/2015;
• 21) Постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 07.12.2017 N Ф06-17097/2016 по делу N А12-44248/2015;
• 22) Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 23.11.2017 N 13АП-24102/2017, 13АП-24103/2017 по делу N А56-44911/2015/субс.;
• 23) Постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 16.02.2016 N Ф02-6896/2015 по делу N А33-19123/2013;
• 24) Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 22.02.2018 N 13АП-34753/2017, 13АП-34752/2017 по делу N А56-66970/2015-субс.1;;
• 25) Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 02.02.2018 N 13АП-28824/2017 по делу N А56-14600/2011/суб.2;
• 26) Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 12.03.2018 N 13АП-765/2018 по делу N А56-22893/2016/субс.;
• 27) Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 12.04.2018 N 13АП-4377/2018 по делу N А21-7821/2015;
• 28) Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 19.04.2018 N 13АП-5509/2018 по делу N А21-3808/2016.

Руководитель экспертной группы,                                  Белов С.А.

к.ю.н., доцент

[1] Приговор Ахтынского районного суда Республики Дагестан от 13.04.2011 N 1-11-2011

[2] Приговор Октябрьского районного суда города Кирова от 19.12.2017 по делу N 1-455-2017

[3] Приговор Стерлитамакского районного суда Республики Башкортостан от 26.11.2012 по делу N 1-18-2012

[4] Приговор Шебалинского районного суда Республики Алтай от 24.11.2011 по делу N 1-80-2011

[5] Приговор Энгельсского районного суда Саратовской области от 29.02.2012 по делу N 1-13(1)-12

[6] Приговор Энгельсского районного суда Саратовской области от 21.12.2011 N 1-819-2011

[7] Приговор Удорского районного суда Республики Коми от 07.06.2011 N 1-35-2011

[8] Приговор Батыревского районного суда Чувашской Республики

[9] Приговор Сосновоборского городского суда Ленинградской области от 05.08.2013 по делу N 1-86

[10] Приговор Олонецкого районного суда Республики Карелия от 15.06.2015 по делу N 1-15-2015

[11] Приговор Петрозаводского городского суда Республики Карелия от 29.04.2016 по делу N 1-11-2016(1-608-2015;)

[12] «Новеллы избирательного права в УК РФ» // статья размещена в СПС «Консультант Плюс», 2003

[13] Кругленя А.Н. Подкуп на выборах, референдуме: преступление или административное правонарушение? // Труды Института государства и права Российской академии наук № 2. 2012 г. С. 24-31

[14] См. например, Щербина И.С. Принуждение как способ воспрепятствования осуществлению избирательных прав граждан или работе избирательных комиссий // Актуальные проблемы российского права. 2016. N 9. С. 35 – 42; Солодовникова С.В. Проблемные аспекты квалификации преступления, предусмотренного ст. 141 УК РФ "Воспрепятствование осуществлению избирательных прав или работе избирательных комиссий" // Ленинградский юридический журнал. 2015. N 4. С. 205 - 213.

[15] Красиков А.К. Уголовно-правовая охрана политических, гражданских и иных конституционных прав и свобод человека и гражданина в России. Саратов, 2000. С. 65; Солодовникова С.В. Там же.

[16] Определение Конституционного Суда РФ от 16.07.2009 N 987-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Казаковой Татьяны Васильевны на нарушение ее конституционных прав пунктом «а» части второй статьи 141 Уголовного кодекса Российской Федерации»

[17] Приговор Кайтагского районного суда Республики Дагестан от 4 сентября 2017 г. по делу № 1-35/2017

[18] Приговор Еманжелинского городского суда Челябинской области от 26 сентября 2016 г. по делу № 1-146/2016; Приговор Еманжелинского городского суда Челябинской области от 16 декабря 2015 г. по делу № 1-280/2015