Мониторинг правоприменения

В ходе семейно-бытовых конфликтов применяемое насилие часто носит характер весьма опасного, влекущего за собой последствия, указанные в ст. 111 УК РФ. Основная задача исследования заключается в выявлении по результатам анализа приговоров случаев применения насилия в семейно-бытовой сфере, итогом которого стало причинение тяжкого вреда, установление наиболее характерных черт таких преступных деяний, криминологическая характеристика лиц, совершающих подобные посягательства, и виктимологическая характеристика.

Методика проведения мониторинга правоприменения. Отчет подготовлен по результатам изучения 400 приговоров, вынесенных в 2019 г., размещенных на интернет-ресурсах «Судебные и нормативные акты РФ (СудАкт)» (http://sudact.ru/) и «Судебная практика» (https://sud-praktika.ru/). Анализ основан на данных, собранных в ходе прохождения практики в Центре по изучению проблем домашнего насилия СПбГУ обучающимися 4 курса бакалавриата по направлению «Юриспруденция». Для исследования приговоры были отобраны по региональному принципу – посредством случайной выборки в 2-3 субъектах федерации из каждого федерального округа (всего было охвачено 22 региона). Детальное содержательное исследование проведено в отношении случаев совершения преступления, квалифицированного по ст. 111 УК РФ, в семейно-бытовой сфере (93 приговора). Список приговоров с указанием их реквизитов дан в конце обзора.

Содержание исследования.

1. Криминологическая характеристика.

1.1. Общая характеристика и квалификация. Из 400 исследованных приговоров было выявлено 93 случая (что составило 23,25 %) совершения преступления, квалифицированного по ст. 111 УК РФ, в семейно-бытовой сфере. По федеральным округам выявленные случаи семейно-бытового насилия распределились следующим образом: 29 приговоров выявлено в Центральном и Дальневосточном федеральных округах, 27 - в Сибирском и Южном федеральных округах, 22 - в Приволжском и Северо-Кавказском федеральных округах, 15 - в Уральском и Северо-Западном федеральных округах.

Совершенные деяния в основном квалифицировались по ч. 2 ст. 111 УК РФ (65 приговоров^[1], что составило 69,9 %) и по ч. 4 (19 приговоров, 20,4 %), По ч. 1 ст. 111 УК РФ были квалифицированы деяния в 8 случаях (8,6 %) и только в одном (1,1 %) - по ч. 3 ст. 111 УК РФ. Подавляющее большинство приговоров было вынесено по п. «з» ч. 2 ст. 111 УК РФ, предусматривающему умышленное причинение тяжкого вреда с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, - 64 приговора (68,8 %), еще в 9 случаях указанный квалифицирующий признак был вменен при итоговой квалификации по ч. 3 или 4 ст. 111 УК РФ (9,7 %). Таким образом, наиболее распространенным квалифицирующим признаком умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, совершаемого в семейно-бытовой сфере, является применение оружия или предметов, используемых в качестве оружия (78,5 % случаев).

Квалификация содеянного в основном осуществлялась только по ст. 111 УК РФ - 90 приговоров (96,8 %), по совокупности – всего в 3 случаях (3,2 %): с преступлениями против собственности (ч. 1 ст. 161, п. «в» ч. 4 ст. 162 УК РФ) - 2, с посягательствами на общественную безопасность и общественный порядок (ч. 1 ст. 222 УК РФ) -1.

1.2. Половая и возрастная характеристика виновных и потерпевших. Поскольку исследование было нацелено на выявление специфики именно семейно-бытовой сферы совершения преступлений, предусмотренных ст. 111 УК РФ, основной упор при анализе криминологических показателей был сделан на характеристики личности виновного и потерпевшего, их взаимоотношения до, во время и после совершения преступления, мотивы посягательства и обстановку его совершения.

По половой принадлежности виновные распределились следующим образом: лица мужского пола - 41 человек (44 %), лица женского пола - 52 человека (56 %). Потерпевшими стали в 57 случаях мужчины (61,3%) и в 36 - женщины (38,7 %), в том числе одна, находившаяся в момент совершения преступления в состоянии беременности.

Все лица, осужденные по ст. 111 УК РФ, были совершеннолетними (100 %). Среди потерпевших только двое не достигли 18-тилетнего возраста (2,2 %), причем один потерпевший был малолетним^[2], остальные потерпевшие - 91 человек (97,8 %) - были совершеннолетними.

1.3. Отношения виновных и потерпевших до, во время и после совершения преступления, родственные связи. Наибольший интерес представляет наличие семейных взаимоотношений и степень родства между виновными и потерпевшими, в том числе случаи, когда виновный и потерпевший находились в зарегистрированном браке или состояли в фактически брачных отношениях.

Подавляющее большинство случаев было связано с проявлением насилия между супругами (к этой же категории были отнесены случаи проявления насилия между лицами, находящимися в фактических брачных отношениях, - сожителями). Из 93 проанализированных приговоров 72 дела составили именно эту группу (в 25 случаях преступление было совершено в отношении супруга/супруги, в 3 случаях - в отношении бывших супругов, однако после развода совместное проживание продолжалось, в остальных 44 случаях - в отношении сожителей). Вторая по численности группа – посягательства с проявлением насилия в отношениях между родителями и детьми (13 случаев, в том числе в двух из них насилие было применено не родным родителем, а отчимом/сожителем матери), причем агрессорами выступали как дети по отношению к родителям - 6 случаев, так и наоборот - 7 случаев. Третья по репрезентативности группа - случаи насилия между братьями и сестрами - 4 приговора (особо следует отметить, что именно в этой категории 2 из 4 случаев представляли собой результат многостороннего конфликта, где потерпевших оказалось двое).

Причины проявления насилия были выявлены самые различные, в целом они однотипны, сопряжены с внутренним характером взаимоотношений между преступником и потерпевшим и не выходили за рамки бытовых взаимоотношений. Наиболее часто указывались такие причины как сложившиеся личные неприязненные отношения (в 76 случаев указаны как единственная причина конфликта), ссоры на фоне употребления алкоголя, проявления насилия со стороны пострадавших, словесные конфликты, ревность (в 9 случаев обоснованные и надуманные поводы для ревности выступили основой для конфликта), аморальное поведение пострадавших, также внезапно возникшие конфликты, драка, семейные дела (раздел имущества, ссора на почве ремонта^[3]), вмешательство родственников в конфликт между супругами, подозрение в хищении денежных средств^[4], корысть^[5] и т.д. Чаще всего подобные причины выступали комплексным фактором, имевшим место перед совершением преступления. В одном случае мотив указан как хулиганский^[6].

Отдельно следует подчеркнуть роль употребления алкоголя в создании конфликтной ситуации, приведшей к совершению преступления. Как удалось установить в ходе проведенного анализа, в подавляющем большинстве случаев конфликт возникал либо в ходе совместного употребления спиртных напитков (46 случаев, 49,5 %), либо на почве употребления алкоголя одним из участников конфликта (как правило, виновным - 16 случаев, 17,2%). Также было выявлено несколько ситуаций, когда потерпевший (в подавляющем большинстве случаев - мужчина), находясь в состоянии алкогольного опьянения, вел себя аморально или противоправно, что и вызвало ответную агрессию, спровоцировало конфликт и привело к совершению преступления.

Что касается взаимоотношений после совершения преступления, то в большинстве случаев виновный сразу же после нанесения повреждений потерпевшему пытался предотвратить последствия посредством вызова скорой помощи (отражено в 8 приговорах, в одном из указанных случаев виновный вызвал скорую помощь не сам, а обратился к соседям с такой просьбой) или попыток самостоятельно оказать медицинскую помощь (22 случая). Последующее поведение виновных характеризуется значительным разбросом вариантов - от ухода за потерпевшим во время лечения, возмещения стоимости лечения, компенсации морального вреда и иных попыток загладить причиненный вред (8 случаев), принесения извинений (13 случаев), раскаяния (9 случаев) и примирения с потерпевшим (3 случая, включая вступление в брак в одном из них^[7]) в различном их сочетании (всего 25 случаев, что составило 26,9 %) до абсолютного бездействия - как сразу после совершения деяния, так и в дальнейшем - почти в половине случаев (40, которые составили 43 %).

1.4. Обстоятельства совершения преступления - место, способ, орудия. Все преступления совершены были по месту проживания виновного и потерпевшего (реже - только потерпевшего или только виновного) - в доме, квартире, на участке, примыкающем к дому. В нескольких случаях конфликт начался за пределами места проживания (в гостях, в сауне, на улице, в подъезде), однако непосредственно само нанесение повреждений, вызвавших тяжкий вред здоровью, началось или продолжилось в жилом помещении.

Наиболее распространенными способами нанесения повреждений потерпевшему выступало избиение без использования каких-либо предметов (руками-ногами) и нанесение проникающих ранений с использованием предметов хозяйственно-бытового назначения. Единственным случаем применения оружия стало использование сигнального пистолета, переделанного под стрельбу боевыми патронами^[8].

Самым «популярным» предметом, используемым для нанесения повреждений в ходе семейно-бытовых конфликтов, является кухонный нож - 60 случаев (64,5 %). Другими предметами хозяйственно-бытового назначения, которые были применены для нанесения повреждений, стали ножницы (бытовые^[9] и канцелярские^[10]), молоток^[11], кнопочный раскладной нож^[12], скальпель^[13], ключ от дверного замка,^[14] строительный шпатель^[15], разбитый фужер с острыми краями^[16], скалка^[17], деревянный стул^[18], сковородка и чайник^[19], массажная расческа^[20]. Отметим, что в случае нанесения ударов без применения оружия (руками и ногами) количество ударов было значительным (от трех-пяти до нескольких десятков), при применении предметов, используемых в качестве оружия, количество ударов редко превышало 2-3.

1.5. Сведения о предшествующих судимостях. В рамках исследованной практики большинство лиц, привлеченных к ответственности за совершение преступления, предусмотренного ст. 111 УК РФ, не имели судимости - 81 случай (87 %). В остальных 12 случаях лица были ранее судимы как за насильственные преступления против жизни и здоровья (4 случая), так и за иные преступления: за посягательства на собственность (ст. 158, 160 УК РФ - 4 случая) и транспортные преступления (ст. 264.1 УК РФ - 2 случая, в том числе один - в совокупности с посягательством на собственность), в одном случае совершению преступления предшествовала судимость за совокупность насильственных посягательств на здоровье и посягательств на собственность. Еще в двух случаях информация о предшествующей судимости была указана лишь в общем виде, что не позволяет установить направленность предшествующих посягательств.

1.6. Назначенное наказание и учитываемые при этом обстоятельства. Поскольку санкции всех частей ст. 111 УК РФ предусматривают лишение свободы безальтернативно, то всем осужденным лицам было назначено лишение свободы (исключение составило одно дело, где суд переквалифицировал содеянное на ч. 1 ст. 118 УК РФ и назначил наказание в виде штрафа в размере 30 000 рублей). Пятидесяти осужденным было назначено наказание в виде реального лишения свободы на срок от 2 месяцев до 10 лет лишения свободы, остальным было назначено лишение свободы условно на срок от 1 до 4 лет лишения свободы. Положения об условном осуждении судами практически не применяются к лицам, осужденным по ч. 3 и 4 ст. 111 УК РФ (выявлен только один случай условного осуждения по ч. 4 ст. 111 УК РФ, где судом были учтены множественные смягчающие обстоятельства и не усмотрено отягчающих обстоятельств).

Суды в основном назначают лицам, совершившим умышленное причинение тяжкого вреда здоровью в семейно-бытовой сфере, наказание в виде лишения свободы на небольшой срок - от 2 месяцев до 3 лет (28,3 % приговоров) и на срок от 3,5 до 6 лет (13 %). Приговор, где был назначен минимум из возможного наказания - 2 месяца лишения свободы^[21] (на основании положений ст. 56 УК РФ), - был выявлен только один; наказание было назначено по ч. 2 ст. 111 УК РФ, поскольку суд не имел возможности вынести приговор с условным осуждением. Максимальный срок наказания в проанализированных приговорах составил 10 лет лишения свободы^[22] - приговор был вынесен по ч. 4 ст. 111 УК РФ.

Дополнительное наказание в виде ограничения свободы до двух лет в санкциях ч. 2-4 ст. 111 УК РФ не является обязательным, в силу чего в проанализированных приговорах дополнительное наказание не было назначено ни разу.

Следует отметить, что суды в приговорах учитывали при назначении наказания широкой круг смягчающих обстоятельств, как предусмотренных, так и не предусмотренных УК РФ. В целом наличие смягчающих обстоятельств было установлено во всех приговорах (от одного обстоятельства до совокупности 6-7 обстоятельств, как прямо предусмотренных ч. 1 ст. 61 УК РФ, так и признанных таковыми на основании ч. 2 ст. 61 УК РФ).

Из числа смягчающих обстоятельств, указанных в ч. 1 ст. 61 УК РФ, наиболее часто встречающимися в приговорах стали:

- наличие малолетних детей у виновного (п. «г») - 24 приговора (25,8%),

- противоправность или аморальность поведения потерпевшего, явившегося поводом для преступления (п. «з») - 25 приговоров (26,9 %),

- явка с повинной (п. «и») - 42 приговора (45, 2%),

- активное способствование раскрытию и расследованию преступления (п. «и») - 34 приговора (36,5%),

- оказание медицинской и иной помощи потерпевшему непосредственно после совершения преступления (п. «к») - 30 приговоров (32,2%),

- добровольное возмещение ущерба и морального вреда, причиненных в результате преступления, иные действия, направленные на заглаживание вреда, причиненного потерпевшему (п. «к») - 17 приговоров (18,3%).

Кроме того, в качестве смягчающих обстоятельств были учтены: совершение преступления впервые, признание (осознание) вины, состояние здоровья подсудимого (инвалидность, наличие хронических заболеваний, беременность), положительная характеристика, наличие родственников на иждивении, пожилой или молодой возраст подсудимого, принесение извинений потерпевшему, уход за потерпевшим в период лечения, мнение потерпевшего об отсутствии необходимости строгого наказания, оказание помощи в быту и материально своим близким родственникам.

В качестве специфических смягчающих наказание обстоятельств в рамках положений ч. 2 ст. 61 УК РФ были учтены также согласие с предъявленным обвинением^[23], отсутствие судимостей^[24], наличие ведомственных наград и участие в боевых действиях^[25], нахождение в фактических брачных отношениях^[26], социальная адаптированность^[27], трудоустройство^[28], состояние здоровья матери и родственников, с которыми проживает^[29], трудоспособный возраст^[30], дача правдивых показаний^[31].

Ст. 63 УК РФ содержит широкий перечень отягчающих обстоятельств, но в проанализированных приговорах были выявлены только три из них. Рецидив преступлений (п. «а» ч. 1 ст. 63 УК РФ) был усмотрен в 8 случаях (8,6%), в одном случае (1,1%) имело место совершение преступления в отношении женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности^[32] (п. «з» ч. 1 ст. 63 УК РФ).

Наиболее часто устанавливаемым в качестве отягчающего обстоятельства стало состояние алкогольного опьянения (ч. 1.1. ст. 63 УК РФ), однако оно было учтено только в 19 случаях, несмотря на то, что на момент совершения преступления виновный находился в состоянии опьянения в 62 случаях. Однако часто суды не признавали данное обстоятельство в качестве отягчающего при недоказанности того факта, что употребление алкоголя повлияло на действия обвиняемого. Наличие данного обстоятельства отклонялось и в случаях, когда не имелось объективных доказательств употребления лицом алкоголя^[33]. Это возможно в силу отсутствия указания на безусловность учета опьянения в качестве отягчающего обстоятельства в ч. 1.1 ст. 63 УК РФ, а также с у четом разъяснения, данного в п. 31 Постановления Пленума ВС РФ от 22 декабря 2015 г. № 58 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания»^[34].

В 66 приговорах отягчающих обстоятельств установлено не было.

2. Проблемы применения уголовного законодательства.

2.1. Квалификация содеянного без учета направленности умысла. При анализе ряда рассмотренных приговоров возникает обоснованное сомнение в правильности установления судами признаков субъективной стороны, а именно формы вины и направленности умысла. Первым и наиболее распространенным вариантом допущенных ошибок является квалификация содеянного по ч. 4 ст. 111 УК РФ при наличии обстоятельств, свидетельствующих о направленности умысла на причинение смерти потерпевшему. В частности, судами не всегда учитываются  разъяснения, содержащиеся в п. 3 Постановления Пленума ВС РФ от 27 января 1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве»^[35]: «При решении вопроса о направленности умысла виновного следует исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного и учитывать, в частности, способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений (например, ранения жизненно важных органов человека), а также предшествующее преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения».

В выявленных случаях представляется, что с учетом наступивших последствий, характера нанесенных травм, способа и орудия их причинения, обстоятельств произошедшего, предшествующего поведения виновного необходимо квалифицировать деяния не по ч. 4 ст. 111, предусматривающей ответственность за преступление с двумя формами вины (умысел по отношению к причинению тяжкого вреда и неосторожность по отношению к смерти), а по ст. 105 УК РФ, поскольку следует констатировать наличие косвенного умысла на причинение смерти.

Так, например, в приговоре суд установил, что виновная «нанесла один удар указанным ножом в область передней поверхности грудной клетки слева в подключичную область, и один удар ножом в область левого бедра», причинив повреждение, «которое по признаку опасности для жизни квалифицируется как повреждение, причинившее тяжкий вред здоровью»^[36], тем самым отметив локализацию повреждения, которая свидетельствует об осознании лицом возможности реального наступления смерти (проникающее ранение груди в области сердца). Кроме того, предшествующее поведение виновной, которое зафиксировано в исследованных в судебном заседании видеозаписях, свидетельствует о неоднократных угрозах и попытках причинить вред жизни и здоровью потерпевшего:

В памяти телефона содержатся видеозаписи, где запечатлено, как она угрожает ФИО8 убийством и ножом. Видеосъемку осуществлял ФИО8 около 3 лет назад. В ходе разговора Н.К.А. подтверждает, что «кидалась с ножом» на ФИО8. Она берёт с гладильной доски нож и бросает его в сторону. Н.К.А. обещает «прирезать» ФИО8, предлагает ФИО8 радоваться жизни, обещая его «завалить». ФИО2 несколько раз повторяет, что намерена «завалить», зарезать ФИО8, так как потратила на него полтора года, заметив, что нож лежит недалеко. <…> На видеозаписи также запечатлен разговор Н.К.А. и ФИО8, который держит телефон, осуществляя видеосъемку. В ходе разговора Н.К.А. обещает и клянётся «прирезать» ФИО8, если тот не даст ей выйти.

Постпреступное поведение виновной также подтверждает допущение наступления последствий в виде смерти потерпевшего, поскольку свидетель указывает, что «после причинения ФИО8 ножевых ранений Н.К.А. не сразу вызвала медицинскую помощь и не позвонила ей, хотя они проживают рядом». Все изложенное в полной мере соответствует критериям, перечисленным в п. 3 Постановления Пленума № 1, и позволяет говорить о наличии умысла на причинение смерти потерпевшему, а значит (с учетом наступивших последствий в виде смерти) - квалифицировать содеянное как убийство по ч. 1 ст. 105 УК РФ.

Еще в одном случае^[37] внимание привлек способ нанесения, характер и количество причиненных травм:

Достоверно зная, что ФИО2 в силу возраста и наличия заболеваний не может защитить себя и оказать сопротивление, то есть находится в беспомощном состоянии, умышленно нанес ей руками не менее 61 удара в область головы, тела и конечностей, причинив тем самым телесные повреждения в виде: - закрытой черепно-мозговой травмы <…>. От полученных телесных повреждений в период времени с 13 часов 00 минут ДД.ММ.ГГГГ по 13 часов 00 минут ДД.ММ.ГГГГ ФИО2 скончалась на месте происшествия. По заключению судебно-медицинской экспертизы повреждения в виде кровоподтеков и ссадин на лице, кровоизлияний в мягкие ткани головы образовались от не менее 14-ти травматических воздействий тупыми твердыми предметами по лицу и волосистой части головы спереди назад, сверху вниз, сзади наперед и боковых направлениях.

 Локализация повреждений также свидетельствует об осознании виновным общественной опасности содеянного и предвидении реальной возможности наступления последствий, в том числе и в виде смерти. Далее, как следует из показаний свидетелей, предшествующие взаимоотношения виновного и потерпевшей также нередко предполагали применение насилия: «постоянно бьёт мать, она периодически уходила из дома и ночевала у знакомых. Домой она возвращаться отказывалась, так как боялась, что А.В.В. будет её бить». Поведение лица после совершения преступления также свидетельствует о безразличном отношении к наступлению последствий, в частности, по показаниям виновного, «после того как он ее положил на диван, ударил ее три раза правой рукой по голове и она упала на пол рядом с диваном, и он несколько раз ударил ее своей правой рукой в область ребер. После она легла спать, при этом она храпела и у нее шла пена изо рта. Он так же лег спать». Все вышеизложенное также свидетельствует о наличии косвенного умысла на причинение смерти потерпевшей и необходимости квалифицировать содеянное как убийство по ч. 1 ст. 105 УК РФ.

По фактически установленным в следующем приговоре данным, с учетом локализации повреждений и постпреступного поведения виновной, также следует констатировать наличие косвенного умысла на причинение смерти. В приговоре^[38] указано:

Виновная взяла кухонный нож, и, используя его как оружие, нанесла им ФИО1 удар в область левого плеча и грудной стенки слева, а также удар в область задней поверхности грудной клетки и живота справа, причинив потерпевшему колото-резаное ранение левого плеча и грудной стенки слева, проникающее в левую плевральную полость, с повреждением левой подмышечной вены и левого легкого, а также колото-резаное ранение грудной клетки и живота справа, проникающее в плевральную и брюшную полости справа, с повреждением правого легкого, диафрагмы, печени, повлекшие острую кровопотерю. По показаниям сотрудников полиции, прибывших на место происшествия, виновная «вела себя буйно, вызывающе, выражалась нецензурно в адрес сотрудников полиции, утверждая, что может вести себя в своей квартире как хочет, и, когда узнала, что сожитель умер, сначала выразила сожаление, затем сказала, что «так ему и надо», что он это заслужил, говорила о том, что потерпевший судим, «если бы не она его, то он бы её».

Исходя из указанных обстоятельств, содеянное и в данном случае следовало квалифицировать как убийство по ч.1 ст. 105 УК РФ.

Аналогичная ошибка допущена судом и еще в одном приговоре^[39], где указывается:

Виновная, не находясь в состоянии необходимой обороны или аффекта, схватила двумя руками деревянный стул и, используя его в качестве оружия, умышленно, со значительной силой, нанесла ФИО7 данным стулом удар в область головы, от чего стул сломался на части. В.Ф.К., продолжая свои преступные действия, направленные на причинение тяжких телесных повреждений, нанесла не менее 17 ударов руками по различным частям тела ФИО7, причинив последнему телесные повреждения в виде: тупой травмы головы, острой открытой черепно-мозговой травмы.

От полученных повреждений смерть потерпевшего наступила на месте происшествия через короткий промежуток времени. Сила (предмет, которым наносились повреждения, сломался), количество (не менее 17) и локализация (в том числе в область головы) ударов, быстрота наступления смерти, использованный в качестве оружия предмет (стул) свидетельствуют о допущении наступления последствий в виде смерти от совершаемых действий, что также дает основания квалифицировать содеянное не по ч. 4 ст. 111 УК РФ, а по ч. 1 ст. 105 УК РФ.

Отдельно следует подчеркнуть, что при анализе приговоров были выявлены обоснования квалификации по ч. 4 ст. 111 УК РФ в части определения формы и вида вины, полностью не соответствующие формулам умысла и неосторожности, закрепленным в ст. 25 и 26 УК РФ. В частности, в приговоре указывается^[40]:

 Судом установлено, что к наступлению смерти ФИО5 подсудимый относился безразлично, а поэтому само наступление смерти ФИО5 в данном конкретном случае не охватывалось умыслом подсудимого О.И.А. на лишение жизни последней, то есть подсудимый причинил смерть ФИО5 по неосторожности. Это подтверждается и материалами уголовного дела и доказательствами, исследованными в судебном заседании. О том, что О.И.А. не желал и не предвидел наступление смерти ФИО5, свидетельствуют обстоятельства совершённого преступления, а так же последующее поведение подсудимого, который после произошедшего конфликта лёг спать, что свидетельствует об отсутствии у подсудимого, как прямого умысла, так и косвенного умысла на лишение жизни ФИО5.

Однако в данном случае суд смешивает волевые и интеллектуальные элементы разных форм и видов вины: 1) указание на безразличное отношение к последствиям в виде смерти является признаком волевого элемента косвенного умысла, однако в этом же обосновании суд, противореча предыдущему выводу, устанавливает отсутствие умысла на причинение смерти; 2) далее суд указывает на нежелание и непредвидение наступления смерти, которые характеризуют волевой и интеллектуальный элементы разных форм вины – умысла и неосторожности. Желать или не желать наступления последствий можно только при условии их осознания в том или ином виде (неизбежном, реальном, абстрактно возможном). В случае непердвидения последствий установление отношения к ним в виде желания или нежелания невозможно; 3) непревидение последствий (в силу указанного в предыдущем пункте) исключает безразличное к ним отношение и характеризует волевой элемент принципиально разных видов вины – небрежности и косвенного умысла. С учетом всего изложенного следует констатировать, что суд не установил надлежащим образом форму и вид вины и не обосновал вывод об уголовно-правовой оценке содеянного по ч. 4 ст. 111 УК РФ.

Следующий аспект, который не всегда верно оценивается судами, связан с привилегирующими признаками причинения тяжкого вреда здоровью и необходимостью установления в приговоре наличия или отсутствия состояния аффекта и состояния необходимой обороны (а в последнем случае – оценки всех обстоятельств для возможности квалификации содеянного как превышения ее пределов или констатации необходимости применения ст. 37 УК РФ и исключения ответственности за содеянное). Так, в приговоре^[41] не был учтен факт того, что виновный совершил причинение тяжкого вреда здоровью на почве ревности, вызванной фактом обнаружения супружеской измены:

20 апреля 2019 года примерно в 23 часа 45 минут А.Р.А. находясь в состоянии алкогольного опьянения, пришел к себе в <адрес> расположенную в <адрес> <адрес> зашел в спальню, где увидел лежащих на кровати П.И.В. и С.Д.О. Находясь в указанное время и в указанном месте, А.Р.А. испытывая чувство ревности стал высказывать в адрес П.И.В. слова нецензурной брани в результате чего между ними произошла словесная ссора, в ходе которой у А.Р.А. возник прямой умысел на причинение тяжкого вреда здоровью П.И.В.

Виновный заявил о согласии с предъявленным ему обвинением и ходатайствовал о постановлении приговора без проведения судебного разбирательства, вопрос о наличии состояния аффекта ни на предварительном следствии, ни в судебном заседании поставлен не был, указанные обстоятельства не исследованы, в то время как они могли (и должны были) существенно повлиять на квалификацию содеянного и назначение наказания.

Применительно к состоянию аффекта следует обратить внимание на еще один совершенно ошибочный вывод суда, нашедший отражение в приговоре, где состояние аффекта по обстоятельствам дела не усматривалось, однако подход суда является настолько противоречащим действующему закону и практике его применения, что заслуживает отдельного упоминания. Суд указал, что «в момент совершения преступления В.Ф.К. находилась в состоянии алкогольного опьянения, что исключает её нахождение в состоянии аффекта»^[42]. Тем не менее, аффект в уголовном праве понимается как состояние внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванное насилием, издевательством или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего либо иными противоправными или аморальными действиями (бездействием) потерпевшего, а равно длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего (ст. 107, 113 УК РФ). Исследователи отмечают, что аффект – это неожиданное, непродолжительное и весьма энергоемкое состояние, которое в обобщенном смысле можно именовать эмоциональным «взрывом», появляющимся в экстремальных ситуациях, при неспособности лица отыскать надлежащий выход из сформировавшейся ситуации^[43]. В его основе располагается внутренний конфликт, вызываемый противоречиями между устремлениями, влечениями и желаниями или же противоречиями между требованиями, предъявляемыми человеку (также самому себе), и возможностями их осуществить^[44]. При совершении преступления в состоянии аффекта виновный концентрируется и направляет свои действия лишь на обидчика, не предвидя при этом полностью своих действий и не испытывая каких-либо эмоций от последствий своих действий в силу сужения сознания^[45]. Более того, после возвращения к нему сознания, виновный получает не удовлетворение, а напротив, обратные этому чувству эмоции^[46]. На основании изложенного представляется, что состояние аффекта никак не связано с нахождением/ненахождением лица в состоянии алкогольного опьянения и последнее никак не мешает возникновению и развитию аффектированной реакции. Судам следует более внимательно относиться к установлению подобных обстоятельств и формированию мнения, отражаемого в приговоре.

В отношении состояния необходимой обороны суды испытывают затруднения как с установлением факта его наличия, так и с уголовно-правовой оценкой. В частности, суд не усмотрел состояния необходимой обороны, квалифицировав содеянное по ч. 4 ст. 111 УК РФ, хотя его совершению предшествовал длительный конфликт между виновным и потерпевшей, продолжающийся и приостанавливающийся с 16.00 до 23.30 и преобразовавшийся в физическое воздействие со стороны потерпевшей, выразившееся том, что, по словам виновного, «ФИО5 подняла с пола осколок от зеркала <…> и нанесла ему порез на лбу, у него пошла кровь, он <…> нанёс ФИО5, кулаком около двух – трёх ударов в область головы, от которых она не упала, а ушла в свою комнату, а затем вышла из квартиры, он же направился в свою комнату»^[47]. Данные показания подтверждаются и показаниями свидетелей произошедшего. Таким образом, все признаки состояния необходимой обороны (общественная опасность, наличность и действительность посягательства, причинение вреда при защите охраняемых законом интересов, причинение вреда нападавшему) имели место, в связи с чем суду следовало констатировать, что лицо действовало в состоянии необходимой обороны. Однако при этом виновным было допущено явное превышение ее пределов, в частности, посягательство со стороны потерпевшей не носило характера, сопряженного с насилием, опасным для жизни, в силу чего следовало обратить внимание на вопрос о соразмерности избранных средств и способов защиты и характера и степени опасности посягательства. Избранный способ защиты, учитывая физическую и возрастную разницу виновного и потерпевшей, локализацию и количество нанесенных ударов (кулаком руки не менее одного удара в область головы и не менее двух ударов в область груди), свидетельствует об умышленном причинении тяжкого вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны и требует квалификации по ч. 1 ст. 114 УК РФ. При этом по правилам ч. 2 ст. 37 УК РФ ответственность наступает только за умышленное причинение вреда при превышении необходимой обороны, а ч. 3 ст. 17 УК РФ устанавливает приоритет специальной нормы (в том числе и той, которая предусматривает ответственность за деяние с привилегирующими признаками) над общей нормой. Таким образом, установив, что по отношению к смерти вина лица выразилась в неосторожности, содеянное следовало квалифицировать по ч. 1 ст. 114 УК РФ только как умышленное причинение тяжкого вреда при превышении пределов необходимой обороны.

Аналогичную ошибку допустил суд еще в одном случае, установив неосторожное отношение к причинению тяжкого вреда в процессе защиты от посягательства со стороны потерпевшего и при этом квалифицировав содеянное по ч. 1 ст. 118 УК РФ как причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности^[48]:

Т.О.Ю. взяла со стола кухонный нож и на вытянутой руке направила в сторону Б А.Ю., который в это время схватил Т.О.Ю. руками за голову, с силой дернул ее в свою сторону, пытаясь нанести ей удар головой в голову. В результате указанных неосторожных действий со стороны Т.О.Ю., своевременно не предпринявшей мер предосторожности при обращении с колюще-режущим предметом, Б А.Ю. причинена колото-резанная рана передней поверхности груди слева.

При этом судом не были проанализированы обстоятельства, свидетельствующие о нахождении лица в состоянии необходимой обороны:

Б.А.Ю. же, в развитие конфликта, стал наносить ей удары ногами по грудной клетке, ударил ее по лицу кулаком, после чего нанес удар палкой в голову и повалил на пол. Она смогла вырваться и убежала на кухню, где взяла со стола кухонный нож, предполагая в случае необходимости защититься от возможных насильственных действий. Б.А.Ю. забежал в кухню, попытался взять ее за волосы, и ударить ее головой, и в этот момент он напоролся на нож, который она продолжала держать на вытянутой руке, острием к Б.А.Ю., пытаясь его отпугнуть.

Однако в силу ч. 2 ст. 37 УК РФ ответственность у лица, находящегося в состоянии необходимой обороны, наступает только за умышленные действия, явно не соответствующие характеру и опасности посягательства. На данное обстоятельство указывает и Пленум ВС РФ в п. 11 Постановления от 27 сентября 2012 г. № 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление»^[49]: «Не влечет уголовную ответственность умышленное причинение посягавшему лицу средней тяжести или легкого вреда здоровью либо нанесение побоев, а также причинение любого вреда по неосторожности, если это явилось следствием действий оборонявшегося лица при отражении общественно опасного посягательства». Таким образом, в данном случае причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности при отражении посягательства не должно было быть оценено судом как влекущее уголовную ответственность в силу ч. 2 ст. 37 УК РФ.

2.2. Вменение квалифицирующих признаков. В ходе исследования был выявлен приговор, в котором суд при квалификации содеянного вменил признак совершения преступления из хулиганских побуждений (п. «д» ч. 2 ст. 111 УК РФ)^[50]:

Г.И.Н., находясь в хозяйственной постройке на территории хозяйственного двора домовладения <…>, действуя умышленно, беспричинно из хулиганских побуждений, с целью причинения телесных повреждений Г.С.Р., применяя предмет, используемый в качестве оружия – неустановленный хозяйственно-бытовой нож, который удерживая в левой руке, нанес один удар ножом в область живота.

 Суд, соглашаясь с данной на предварительном следствии квалификацией умышленного причинения тяжкого вреда здоровью как совершенного из хулиганских побуждений, никак не обосновывает вменение указанного признака, кроме указания на беспричинность поведения. Вероятно, суд использовал рекомендации, сформулированные в п. 12 Постановления Пленума № 1, где в качестве примера совершения посягательства из хулиганских побуждений называется умышленное причинение смерти без видимого повода или с использованием незначительного повода как предлога для убийства (хотя в приговоре никаких объяснений и ссылок на позицию Пленума ВС РФ не приводится). Однако необходимо помнить, что совершение преступления из хулиганских побуждений, как следует из того же п. 12 Постановления Пленума № 1, представляет собой посягательство на почве явного неуважения к обществу и общепринятым нормам морали, когда поведение виновного является открытым вызовом общественному порядку и обусловлено желанием противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное к ним отношение. Это предполагает, что хулиганские побуждения как мотив преступления не могут быть установлены в случае межличностного конфликта, что ставит под сомнение возможность квалификации посягательств, совершаемых в семейно-бытовой сфере, по данному признаку. Пренебрежительное отношение  обществу, вызов общественному порядку и противопоставление себя окружающим могут связываться с целым комплексом обстоятельств совершаемого деяния, включая место (общественное, массового скопления народа), присутствующих лиц (очевидцев и потерпевших), использование повода, который при прочих равных условиях никогда не вызывает конфликт у граждан с точки зрения общепринятых норм и правил поведения и который искусственно «раздувается» виновным («дай закурить!», «подвинься, что расселся?!» и т.д.). В семейно-бытовой сфере при внешнем отсутствии повода в конкретной ситуации за совершением преступления всегда стоит скрытый или явный межличностный конфликт между виновным и потерпевшим, возникший непосредственно перед совершением преступления или носящий затяжной характер, который и становится поводом к совершению преступления.

В подтверждение этой позиции п. 13 Постановления Пленума ВС РФ от 15 ноября 2007 г. № 45 «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений»^[51] указывает, что «оскорбления, побои, причинение вреда здоровью человека различной степени тяжести, совершенные в семье, в отношении родственников, знакомых лиц и вызванные личными неприязненными отношениями, неправильными действиями потерпевших и т.п., при отсутствии признаков преступления, предусмотренного частью 1 статьи 213 УК РФ, должны квалифицироваться по статьям Особенной части Уголовного кодекса РФ, предусматривающим ответственность за преступления против личности». Формально данное указание Пленума не исключает полностью возможность вменения хулиганских побуждений при посягательствах на родственников или знакомых, однако практика Судебной Коллегии по уголовным делам и Президиума ВС РФ свидетельствует, что во всех случаях конфликта, который был воспринят серьезно обеими его сторонами, хулиганский мотив исключается^[52].

Кроме того, при неустановлении мотива совершения преступления суд не вправе вменять указанный квалифицирующий признак, поскольку отсутствие установленного мотива не означает наличие хулиганских побуждений, а такое вменение признака является нарушением требований ст. 73 УПК РФ, в силу которой при производстве по уголовному делу подлежат доказыванию виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы. Данное положение также подтверждается практикой ВС РФ^[53].

В анализируемом приговоре суд не установил причину совершения преступления, не выявил никакого повода для совершения посягательства, который мог бы расцениваться как незначительный, не учел показаний свидетелей («о случившемся ему стало известно от сотрудников полиции, с их слов он узнал, что сын нанес ножевое ранение супруге. Он не скандальный, спокойный. Как такое могло случиться, он пояснить не может»), виновного («объяснить почему и как это сделал, не может, так как ничего не осознавал на тот момент и не понимал, что происходит») и потерпевшей («сын это сделал не умышленно, ссор не было»), которые не позволяют усмотреть желание противопоставить себя обществу и проявить пренебрежительное отношение к окружающим у виновного ни до, ни в момент совершения деяния. При таких обстоятельствах следует констатировать неустановленность мотива совершения преступления, что исключает возможность вменения п. «д» ч. 2 ст. 111 УК РФ.

2.3. Учет смягчающих и отягчающих обстоятельств. При назначении наказания суды обязаны учитывать в качестве смягчающих и отягчающих наказание все установленные в ходе разбирательства обстоятельства, перечисленные в ч. 1 ст. 61 и ч. 1 ст. 63 УК РФ. Следует также учитывать, что суд не ограничен перечнем смягчающих обстоятельств (в отличие от перечня отягчающих) и может признать в качестве такового любое обстоятельство, в частности «признание вины, в том числе и частичное, раскаяние в содеянном, наличие несовершеннолетних детей при условии, что виновный принимает участие в их воспитании, материальном содержании и преступление не совершено в отношении их, наличие на иждивении виновного престарелых лиц, его состояние здоровья, наличие инвалидности, государственных и ведомственных наград, участие в боевых действиях по защите Отечества и др.» (п. 28 Постановления Пленума № 58).

Необходимо отметить, что суды очень активно пользуются предоставленным уголовным законодательством правом учета различных обстоятельств в качестве смягчающих, в основном следуя указаниям Пленума ВС РФ. Однако учет некоторых обстоятельств в качестве смягчающих вызывает обоснованные сомнения по целому ряду причин. Обстоятельства, смягчающие наказание, могут характеризовать как личность, так и само преступление, что позволяет говорить об их меньшей опасности по сравнению с той, которая в среднем предполагается для преступления, предусмотренного Особенной частью УК РФ, и лица, его совершившего. Таким образом, учитывать в качестве смягчающих следует только те обстоятельства, которые свидетельствуют о понижении опасности личности и/или совершенного преступления в данном конкретном случае. При этом, как представляется, указанные обстоятельства не должны, с одной стороны, быть типичными для всех законопослушных граждан, с другой - не должны смешиваться с иными обстоятельствами, которые учитываются при назначении наказания (ст. 60 УК РФ), например, с теми, которые могут позволить выбрать вид и размер наказания с учетом влияния на исправление осужденного и на условия жизни его семьи. В связи с этим представляется, что такие обстоятельства как отсутствие судимости (непривлечение к ответственности ранее)^[54] и молодой возраст^[55] осужденного не должны рассматриваться судом как смягчающие обстоятельства: первое – поскольку непривлечение к ответственности ранее является нормальным, естественным состоянием законопослушного гражданина, не представляет собой особую заслугу данного лица. Кроме того, в числе смягчающих обстоятельств есть указание на совершение преступления впервые (п. «а» ч. 1 ст. 61 УК РФ), которое, однако, признано законодателем способным повлиять на наказание, только если лицо привлекается к ответственности за преступление небольшой или средней тяжести, совершенное вследствие случайного стечения обстоятельств. Полагаем, что учет привлечения к ответственности впервые в иных случаях законодатель счел невозможным в силу недостаточной значимости этого обстоятельства для влияния на назначение наказания. Следует также отметить, что непривлечение к ответственности ранее имеет еще один вариант учета в соответствии с положениями УК РФ – если лицо привлекалось ранее за совершение умышленного преступления, то в его действиях будет установлен рецидив (ст. 18 УК РФ), рассматриваемый в качестве отягчающего наказание обстоятельства (п. «а» ч. 1 ст. 63 УК РФ), и в силу этого будет повышен нижний предел возможного наказания (ч. 2 ст. 68 УК РФ). Соответственно, отсутствие предыдущего осуждения, влекущего рецидив, не влияет на пределы назначаемого наказания, не образует отягчающее обстоятельство и, следовательно, является юридически нейтральным.

Второе обстоятельство – молодой возраст – следует также рассматривать как юридически нейтральное, поскольку оно не оказывает никакого влияния само по себе ни на опасность преступления, ни на опасность личности, его совершившей. Кроме того, законодатель также установил определенный возраст в качестве смягчающего обстоятельства – несовершеннолетие виновного, т.е. недостижение лицом 18 лет (п. «б» ч. 2 ст. 61 УК РФ). Полагаем, что в данном случае, как и в отношении предыдущего обстоятельства, это свидетельствует о том, что законодатель счел невозможным рассматривать иной «молодой» возраст как смягчающее обстоятельство в силу недостаточной значимости для влияния на назначение наказания.

Еще одна группа обстоятельств – характеризующие социальную адаптированность^[56], трудоустройство^[57], нахождение в браке^[58] и т.д. – не должна рассматриваться в качестве смягчающих, а должна учитываться при выборе вида и размера наказания с учетом его влияния на исправление осужденного и на условия жизни его семьи. Так, если лицо трудоустроено, социально адаптировано, имеет установленные социальные связи (в виде нахождения в браке, проживания с семьей и т.д.), это может иметь значение при постановлении приговора в виде назначения наказания условно. Однако сами по себе эти обстоятельства не должны рассматриваться как что-то особое, влияющее на опасность совершенного деяния или личность виновного, поскольку выступают нормальной характеристикой любого законопослушного гражданина и полноценного члена общества, а значит - тоже являются юридически нейтральными.

Что касается отягчающих обстоятельств, то единственным отступлением от обязательного признания установленных судом фактов в качестве таковых законодатель назвал состояние опьянения в момент совершения преступления (ч. 1.1 ст. 63 УК РФ). Пункт 31 Постановления Пленума № 58 ориентирует суды только на мотивировку признания алкогольного или иного опьянения отягчающим обстоятельством. В том же случае, когда опьянение таковым не признается, суд мотивировать такое решение, трактуя буквально указание Пленума, не обязан. Однако изучение приговоров показало, что в сходных (практически идентичных) обстоятельствах совершения преступления суды по-разному оценивают опьянение виновного, в одних случаях признавая его отягчающим обстоятельством, а в других нет. Например, суды в значительной части приговоров не признают опьянение в качестве отягчающего обстоятельства при нахождении в таком состоянии и виновного, и потерпевшего^[59], однако были выявлены приговоры, в которых при таких условиях опьянение признавалось отягчающим обстоятельством^[60]. Аналогичный разброс наблюдается и в отношении ситуации, когда в состоянии алкогольного опьянения находился только виновный: суды как признавали^[61], так и не признавали^[62] опьянение отягчающим обстоятельством. Представляется, что такой разброс мнений о необходимости признания опьянения (особенно при совершении преступления в семейно-бытовой сфере, где в качестве причины зачастую и виновным, и потерпевшим указывается ссора на почве употребления алкоголя) отягчающим обстоятельством не является допустимым с точки зрения формирования единообразной судебной практики. Вероятно, судам следовало бы более подробно разъяснить, при каких обстоятельствах имеются основания признания опьянения отягчающим обстоятельством и дать указание в постановлении Пленума в обязательном порядке в приговоре обосновывать не только признание, но и непризнание в каждом конкретном случае опьянения виновного в качестве отягчающего обстоятельства.

Выводы по результатам исследования.

Случаи совершения преступления, предусмотренного ст. 111 УК РФ, в семейно-бытовой сфере составляют примерно ¼ от всех преступлений в виде умышленного причинения тяжкого вреда здоровью. Наиболее распространенными являются случаи совершения посягательств с применением предметов, используемых в качестве оружия, каждое пятое посягательство в виде умышленного причинения вреда здоровью влечет за собой наступление по неосторожности последствий в виде смерти потерпевшего. В подавляющем большинстве случаев причинение тяжкого вреда здоровью в семейно-бытовой сфере не сопряжено с совершением иных преступлений.

Можно представить следующий криминологический портрет лица, совершающего умышленное причинение тяжкого вреда здоровью: совершеннолетнее лицо женского или мужского пола, состоящее в браке или фактических брачных отношениях с потерпевшим, трудоспособное, имеющее детей (в том числе несовершеннолетних), ранее не судимое, совершившее преступление на почве личных неприязненных отношений, находившееся в момент совершения преступления в состоянии алкогольного опьянения, раскаявшееся в содеянном и пытавшееся оказать посильную помощь потерпевшему (вызов скорой, медицинская помощь для недопущения наступления последствий), примириться с потерпевшим и загладить причиненный вред.

Портрет жертвы в анализируемых преступлениях следующий: совершеннолетнее лицо мужского или женского пола, состоящее в браке или фактических брачных отношениях с виновным, в ряде случаев находящееся в состоянии алкогольного опьянения и явившееся инициатором конфликта, возникшего в силу аморального или противоправного поведения самого потерпевшего непосредственно до или в момент совершения преступления либо в силу предшествующего систематического аморального или противоправного поведения, принимающее извинения виновного и идущее на примирение, в том числе сохраняющее брак или фактические брачные отношения с виновным после совершения преступления.

С криминологической точки зрения при характеристике самого акта преступного поведения следует обратить внимание на внезапное возникновение конфликтных ситуаций, приводящих к совершению преступления, в связи с обострением личной неприязни (месть, ревность, общее недовольство поведением) на фоне совместного употребления алкоголя виновным и потерпевшим (49,5 %), а также на использование для совершения преступлений подручных предметов хозяйственно-бытового назначения (в подавляющем большинстве случаев – кухонного ножа) и на особенности места возникновения конфликта и совершения посягательства – дом, квартира, придомовая территория, где совместно проживают/временно пребывают виновный и потерпевший.

При планировании профилактических мер для предотвращения совершения в семейно-бытовой сфере посягательств с тяжкими последствиями субъектам профилактики следует особое внимание уделять оперативному и адекватному реагированию на все случаи бытовых конфликтов с применением насилия, поскольку они могут в дальнейшем перерасти как в повторное применение этим же лицом насилия, но уже влекущего более опасные последствия, так и вызвать ответную реакцию по принципу «накопительного эффекта» у тех лиц, которые до этого выступали потерпевшими от различного рода насильственных посягательств в семейно-бытовой сфере. Также необходимо учитывать, что обострение конфликта зачастую происходит на фоне употребления алкоголя как виновным и потерпевшим совместно, так и одним из них.

При избрании вида и размера наказания в целях индивидуального предупреждения совершения данным лицом новых преступлений судам следует рекомендовать не рассматривать нейтральные характеристики в качестве смягчающих обстоятельств. В случае наличия целого комплекса обстоятельств, существенно смягчающих наказание, судам следует оценивать возможность применения положений ст. 64 УК РФ и назначения более мягкого наказания, чем лишение свободы (которое носит характер безальтернативного в санкциях ст. 111 УК РФ), вместо назначения лишения свободы условно либо назначения наказания с минимальными сроками (менее года), поскольку воспитательный и исправительный эффект от иных видов наказания в подобных случаях может быть существенно большим.

Следует рекомендовать судам тщательнее подходить к изучению всех обстоятельств и при наличии таких оснований как локализация повреждений (голова, грудная клетка в области сердца), количество повреждений (множественные удары в жизненно важные органы), используемые орудия (колюще-режущие предметы бытового назначения, тяжелые бытовые предметы), предшествующее поведение виновного (неоднократные высказывания угроз причинения смерти), постпреступное поведение (неоказание помощи, оправдание наступления смерти и т.д.) в их совокупности рассматривать возможность существования у виновного умысла на причинение смерти и квалифицировать содеянное по ч. 1 ст. 105 УК РФ (или ч. 2 ст. 105 УК РФ при наличии соответствующих квалифицирующих признаков).

В приговорах судам особое внимание необходимо уделять описанию волевого и интеллектуального элементов установленной формы вины, соотнося их с положениями ст. 25 и 26 УК РФ, не допуская их смешения, приводящего к фактическому неустановлению формы и вида вины в конкретном случае. Аналогичную рекомендацию следует дать и в отношении установления и раскрытия содержания хулиганского мотива.

В отношении состояний аффекта и необходимой обороны судам следует каждый раз максимально тщательно подходить к вопросу установления факта их наличия или отсутствия при выявлении указывающих на возможность их существования в данном случае обстоятельств. В отношении необходимой обороны особое внимание следует уделять определению факта превышения ее пределов и руководствоваться разъяснением, данным в п. 11 Постановления от 27 сентября 2012 г. № 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление», указывающим на невозможность привлечения к ответственности за причинение какого-либо вреда по неосторожности в рамках состояния необходимой обороны.

Пленуму ВС РФ в Постановлении от 22 декабря 2015 г. № 58 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания» следовало бы более подробно разъяснить, при каких обстоятельствах имеются основания признания опьянения отягчающим обстоятельством и дать указание в обязательном порядке в приговоре обосновывать не только признание, но и непризнание в каждом конкретном случае опьянения виновного в качестве отягчающего обстоятельства.

Список проанализированных судебных решений.

1. Приговор Октябрьского районного суда г. Ставрополь (Ставропольский край) № 1-228/2019 от 26 сентября 2019 г. по делу № 1-228/2019.
2. Приговор Серебряно-Прудского районного суда (Московская область) № 1-78/2019 от 25 сентября 2019 г. по делу № 1-78/2019.
3. Приговор Каратузского районного суда (Красноярский край) № 1-56/2019 от 23 сентября 2019 г. по делу № 1-56/2019.
4. Приговор Воложского городского суда (Волгоградская область) № 1-1065/2019 от 18 сентября 2019 г. по делу № 1-1065/2019.
5. Приговор Тасеевского районного суда (Красноярский край) № 1-59/2019 от 18 сентября 2019 г. по делу № 1-59/2019.
6. Приговор Братского городского суда (Иркутская область) № 1-555/2019 от 13 сентября 2019 г. по делу № 1-555/2019.
7. Приговор Октябрьского районного суда г. Барнаул (Алтайский край) № 1-434/2019 от 12 сентября 2019 г. по делу № 1-434/2019.
8. Приговор Усольского городского суда (Иркутская область) 1-593/2019 от 9 сентября 2019 г. по делу № 1-593/2019.
9. Приговор Усольского городского суда (Иркутская область) № 1-525/2019 от 6 сентября 2019 г. по делу № 1-525/2019.
10. Приговор Курагинского районного суда (Красноярский край) № 1-77/2019 от 4 сентября 2019 г. по делу № 1-77/2019.
11. Приговор Черниговского районного суда (Приморский край) № 1-129/2019 от 2 сентября 2019 г. по делу № 1-129/2019.
12. Приговор Жуковского городского суда (Московская область) № 1-156/2018 от 30 августа 2019 г. по делу № 1-156/2018 (1-3/2019).
13. Приговор Бийского районного суда (Алтайский край) № 1-146/2019 от 30 августа 2019 г. по делу № 1-146/2019.
14. Приговор Ангарского городского суда (Иркутская область) № 1-979/2019 от 30 августа 2019 г. по делу № 1-979/2019.
15. Приговор Куйтунского районного суда (Иркутская область) № 1-117/2019 от 30 августа 2019 г. по делу № 1-117/2019.
16. Приговор Чунского районного суда (Иркутская область) № 1-47/2019 от 30 августа 2019 г. по делу № 1-47/2019.
17. Приговор Усть-Илимского городского суда (Иркутская область) № 1-349/2019 от 29 августа 2019 г. по делу № 1-349/2019.
18. Приговор Ленинского районного суда г. Астрахань (Астраханская область) № 1-332/2019 от 29 августа 2019 г. по делу № 1-332/2019.
19. Приговор Нехаевского районного суда (Волгоградская область) № 1-21/2019 от 29 августа 2019 г. по делу № 1-21/2019.
20. Приговор Приморского районного суда г. Санкт-Петербург (Санкт-Петербург) № 1-293/2019 от 29 августа 2019 г. по делу № 1-293/2019.
21. Приговор Егорьевского городского суда (Московская область) № 1-398/2019 от 28 августа 2019 г. по делу № 1-398/2019.
22. Приговор Первомайского районного суда г. Киров (Кировская область) № 1-255/2019 от 28 августа 2019 г. по делу № 1-255/2019.
23. Приговор Палласовского районного суда (Волгоградская область) № 1-96/2019 от 27 августа 2019 г. по делу № 1-96/2019.
24. Приговор Кировского районного суда (Приморский край) № 1-103/2019 от 26 августа 2019 г. по делу № 1-103/2019.
25. Приговор Усть-Коксинского районного суда (Республика Алтай) № 1-83/2019 от 26 августа 2019 г. по делу № 1-83/2019.
26. Приговор Ленинского районного суда г. Киров (Кировская область) № 1-408/2019 от 26 августа 2019 г. по делу № 1-408/2019.
27. Приговор Кисловодского городского суда (Ставропольский край) № 1-242/2019 от 22 августа 2019 г. по делу № 1-242/2019.
28. Приговор Дзержинского районного суда г. Волгоград (Волгоградская область) № 1-262/2019 от 22 августа 2019 г. по делу № 1-262/2019.
29. Приговор Ногайского районного суда (Республика Дагестан) № 1-80/2019 от 21 августа 2019 г. по делу № 1-80/2019.
30. Приговор Невского районного суда г. Санкт-Петербург (Санкт-Петербург) № 1-1031/2019 от 19 августа 2019 г. по делу № 1-1031/2019.
31. Приговор Серпуховского городского суда (Московская область) № 1-384/2019 от 14 августа 2019 г. по делу № 1-384/2019.
32. Приговор Спасского районного суда (Приморский край) № 1-239/2018 от 14 августа 2019 г. по делу № 1-239/2018 (1-239/2019).
33. Приговор Солнечногорского городского суда (Московская область) № 1-252/2019 от 14 августа 2019 г. по делу № 1-252/2019.
34. Приговор Изобильненского районного суда (Ставропольский край) № 1-153/2019 от 13 августа 2019 г. по делу № 1-153/2019.
35. Приговор Усть-Енисейского районного суда (Красноярский край) № 1-190/2019 от 10 августа 2019 по делу № 1-190/2019.
36. Приговор Наро-Фоминского городского суда (Московская область) от 9 августа 2019 г. по делу № 1-250/2019.
37. Приговор Солнечногорского городского суда (Московская область) № 1-246/2019 от 8 августа 2019 г. по делу № 1-246/2019.
38. Приговор Серпуховского городского суда (Московская область) № 1-380/2019 от 6 августа 2019 г. по делу № 1-380/2019.
39. Приговор Макарьевского районного суда (Костромская область) № 1-47/2019 от 29 июля 2019 г. по делу № 1-47/2019.
40. Приговор Чеховского городского суда (Московская область) № 1-193/2019 от 29 июля 2019 г. по делу № 1-193/2019.
41. Приговор Можайского городского суда (Московская область) № 1-182/2019 от 26 июля 2019 г. по делу № 1-182/2019.
42. Приговор Балашихинского городского суда (Московская область) от 26 июля 2019 г. по делу № 1-319/2019.
43. Приговор Балашихинского городского суда (Московская область) № 1-268/2019 от 26 июля 2019 г. по делу № 1-268/2019.
44. Приговор Предгорного районного суда (Ставропольский край) № 1-208/2019 от 25 июля 2019 г. по делу № 1-208/2019.
45. Приговор Арзгирского районного суда (Ставропольский край) № 1-43/2019 от 24 июля 2019 г. по делу № 1-43/2019.
46. Приговор Новоалександровского районного суда (Ставропольский край) № 1-107/2019 от 22 июля 2019 г. по делу № 1-107/2019.
47. Приговор Ленинского районного суда г. Астрахань (Астраханская область) № 1-11/2018 от 22 июля 2019 г. по делу № 1-11/2018 (1-24/2017; 1-551/2016; 1-8/2019).
48. Приговор Лотошинского районного суда (Московская область) № 1-32/2019 от 19 июля 2019 г. по делу № 1-32/2019.
49. Приговор Лобненского городского суда (Московская область) № 1-183/2019 от 17 июля 2019 г. по делу № 1-183/2019.
50. Приговор Йошкар-Олинского городского суда (Республика Марий Эл) № 1-514/2019 от 17 июля 2019 г. по делу № 1-514/2019.
51. Приговор Георгиевского городского суда (Ставропольский край) № 1-385/2019 от 16 июля 2019 г. по делу № 1-385/2019.
52. Приговор Кизлярского городского суда (Республика Дагестан) № 1-119/2019 от 16 июля 2019 г. по делу № 1-119/2019.
53. Приговор Ступинского городского суда (Московская область) № 1-213/2019 от 16 июля 2019 г. по делу № 1-213/2019.
54. Приговор Предгорного районного суда (Ставропольский край) № 1-217/2019 от 15 июля 2019 г. по делу № 1-217/2019.
55. Приговор Звениговского районного суда (Республика Марий Эл) № 1-79/2019 от 11 июля 2019 г. по делу № 1-79/2019.
56. Приговор Андроповского районного суда (Ставропольский край) № 1-56/2019 от 10 июля 2019 г. по делу № 1-56/2019.
57. Приговор Реутовского городского суда (Московская область) № 1-116/2019 от 10 июля 2019 г. по делу № 1-116/2019.
58. Приговор Орехово-Зуевского городского суда (Московская область) № 1-375/2019 от 8 июля 2019 г. по делу № 1-375/2019.
59. Приговор Чеховского городского суда (Московская область) № 1-171/2019 от 4 июля 2019 г. по делу № 1-171/2019.
60. Приговор Железноводского городского суда (Ставропольский край) № 1-69/2019 от 4 июля 2019 г. по делу № 1-69/2019.
61. Приговор Труновского районного суда (Ставропольский край) № 1-71/2019 от 27 июня 2019 г. по делу № 1-71/2019.
62. Приговор Приволжского районного суда (Астраханская область) № 1-148/2019 от 26 июня 2019 г. по делу № 1-148/2019.
63. Приговор Майминского районного суда (Республика Алтай) № 1-78/2019 от 25 июня 2019 г. по делу № 1-78/2019.
64. Приговор Лобненского городского суда (Московская область) № 1-103/2019 от 21 июня 2019 г. по делу № 1-103/2019.
65. Приговор Чойского районного суда (Республика Алтай) от 21 июня 2019 г. по уголовному делу № 1-25/2019.
66. Приговор Ногайского районного суда (Республика Дагестан) № 1-57/2019 от 21 июня 2019 г. по делу № 1-57/2019.
67. Приговор Кировского районного суда г. Астрахань (Астраханская область) № 1-328/2019 от 20 июня 2019 г. по делу № 1-328/2019.
68. Приговор Рузского районного суда (Московская область) № 1-154/2019 от 20 июня 2019 г. по делу № 1-154/2019.
69. Приговор Долгопрудненского городского суда (Московская область) № 1-92/2019 от 20 июня 2019 г. по делу № 1-92/2019.
70. Приговор Лобненского городского суда (Московская область) № 1-176/2019 от 19 июня 2019 г. по делу № 1-176/2019.
71. Приговор Королёвского городского суда (Московская область) № 1-250/2018 от 18 июня 2019 г. по делу № 1-250/2018 (1-250/2019).
72. Приговор Орехово-Зуевского городского суда (Московская область) № 1-363/2019 от 18 июня 2019 г. по делу № 1-363/2019.
73. Приговор Пушкинского городского суда (Московская область) № 1-291/2019 от 14 июня 2019 г. по делу № 1-291/2019.
74. Приговор Турочакского районного суда (Республика Алтай) № 1-39/2019 от 3 июня 2019 г. по делу № 1-39/2019.
75. Приговор Акушинского районного суда (Республика Дагестан) № 1-25/2019 от 30 мая 2019 г. по делу № 1-25/2019.
76. Приговор Красносельского районного суда г. Санкт-Петербург (Санкт-Петербург) № 1-462/2019 от 28 мая 2019 г. по делу № 1-462/2019.
77. Приговор Шалинского городского суда (Чеченская Республика) № 1-110/2019 от 24 мая 2019 г. по делу № 1-110/2019.
78. Приговор Майминского районного суда (Республика Алтай) № 1-10/2019 от 23 мая 2019 г. по делу № 1-10/2019.
79. Приговор Фрунзенского районного суда г. Санкт-Петербург (Санкт-Петербург) № 1-948/2018 от 17 мая 2019 г. по делу № 1-948/2018.
80. Приговор Красногвардейского районного суда г. Санкт-Петербург (Санкт-Петербург) № 1-375/2019 от 16 мая 2019 г. по делу № 1-375/2019.
81. Приговор Балтачевского районного суда (Республика Башкортостан) № 1-35/2019 от 15 мая 2019 г. по делу № 1-35/2019.
82. Приговор Красносельского районного суда г. Санкт-Петербург (Санкт-Петербург) № 1-380/2019 от 14 мая 2019 г. по делу № 1-380/2019.
83. Приговор Кировского районного суда г. Санкт-Петербург (Санкт-Петербург) № 1-389/2019 от 26 апреля 2019 г. по делу № 1-389/2019.
84. Приговор Невского районного суда г. Санкт-Петербург (Санкт-Петербург) № 1-603/2019 от 26 апреля 2019 г. по делу № 1-603/2019.
85. Приговор Кировского районного суда г. Санкт-Петербург (Санкт-Петербург) № 1-431/2019 от 24 апреля 2019 г. по делу № 1-431/2019.
86. Приговор Йошкар-Олинского городского суда (Республика Марий Эл) № 1-185/2019 от 2 апреля 2019 г. по делу № 1-185/2019.
87. Приговор Василеостровского районного суда г. Санкт-Петербург (Санкт-Петербург) № 1-112/2019 от 21 марта 2019 г. по делу № 1-112/2019.
88. Приговор Красносельского районного суда г. Санкт-Петербург (Санкт-Петербург) № 1-145/2019 от 4 марта 2019 г. по делу № 1-145/2019.
89. Приговор Фрунзенского районного суда г. Санкт-Петербург (Санкт-Петербург) № 1-1021/2018 от 22 февраля 2019 г. по делу № 1-1021/2018.
90. Приговор Яшалтинского районного суда (Республика Калмыкия) № 1-10/2019 от 19 февраля 2019 г. по делу № 1-10/2019.
91. Приговор Василеостровского районного суда г. Санкт-Петербург (Санкт-Петербург) № 1-50/2019от 6 февраля 2019 г. по делу № 1-50/2019.
92. Приговор Красногвардейского районного суда г. Санкт-Петербург (Санкт-Петербург) № 1-1036/2018 от 6 февраля 2019 г. по делу.
93. Приговор Московского районного суда г. Санкт-Петербург (Санкт-Петербург) № 1-1126/2018 от 17 января 2019 г. по делу № 1-1126/2018.

^[1] В одном случае действия лица, которым на предварительном следствии была дана уголовно-правовая оценка по ч. 2 ст. 111 УК РФ, судом были переквалифицированы на ч. 1 ст. 118 УК РФ.

^[2] Приговор Московского районного суда г. Санкт-Петербург (Санкт-Петербург) № 1-1126/2018 от 17 января 2019 г. по делу № 1-1126/2018.

^[3] Приговор Пушкинского городского суда (Московская область) № 1-291/2019 от 14 июня 2019 г. по делу № 1-291/2019.

^[4] Приговор Предгорного районного суда (Ставропольский край) № 1-208/2019 от 25 июля 2019 г. по делу № 1-208/2019.

^[5] Приговор Новоалександровского районного суда (Ставропольский край) № 1-107/2019 от 22 июля 2019 г. по делу № 1-107/2019.

^[6] Приговор Арзгирского районного суда (Ставропольский край) № 1-43/2019 от 24 июля 2019 г. по делу № 1-43/2019. Однако установление такого мотива вызывает обоснованные сомнения, когда речь идет о конфликтах между лицами, находящимися в родственных или фактических семейных отношениях.

^[7] Приговор Кировского районного суда (Приморский край) № 1-103/2019 от 26 августа 2019 г. по делу № 1-103/2019.

^[8] Приговор Чеховского городского суда (Московская область) № 1-193/2019 от 29 июля 2019 г. по делу № 1-193/2019.

^[9] Приговор Бийского районного суда (Алтайский край) № 1-146/2019 от 30 августа 2019 г. по делу № 1-146/2019;  приговор Макарьевского районного суда (Костромская область) № 1-47/2019 от 29 июля 2019 г. по делу № 1-47/2019.

^[10] Приговор Королёвского городского суда (Московская область) № 1-250/2019 от 18 июня 2019 г. по делу № 1-250/2018 (1-250/2019).

^[11] Приговор Орехово-Зуевского городского суда (Московская область) № 1-363/2019 от 18 июня 2019 г. по делу № 1-363/2019.

^[12] Приговор Шалинского городского суда (Чеченская Республика) № 1-110/2019 от 24 мая 2019 г. по делу № 1-110/2019.

^[13] Приговор Кировского районного суда г. Астрахань (Астраханская область) № 1-328/2019 от 20 июня 2019 г.  по делу № 1-328/2019.

^[14] Приговор Реутовского городского суда (Московская область) № 1-116/2019 от 10 июля 2019 г. по делу № 1-116/2019.

^[15] Приговор Пушкинского городского суда (Московская область) № 1-291/2019 от 14 июня 2019 г. по делу № 1-291/2019.

^[16] Приговор Курагинского районного суда (Красноярский край) № 1-77/2019 от 4 сентября 2019 г. по делу № 1-77/2019.

^[17] Приговор Октябрьского районного суда г. Барнаул (Алтайский край) № 1-434/2019 от 12 сентября 2019 г. по делу № 1-434/2019.

^[18] Приговор Балтачевского районного суда (Республика Башкортостан) № 1-35/2019 от 15 мая 2019 г. по делу № 1-35/2019.

^[19] Приговор Йошкар-Олинского городского суда (Республика Марий Эл) № 1-185/2019 от 2 апреля 2019 г. по делу № 1-185/2019.

^[20] Приговор Московского районного суда г. Санкт-Петербург (Санкт-Петербург) № 1-1126/2018 от 17 января 2019 г. по делу № 1-1126/2018.

^[21] Приговор Ступинского городского суда (Московская область) № 1-23/2019 от 16 июля 2019 г. по делу № 1-213/2019.

^[22] Приговор Новоалександровского районного суда (Ставропольский край) № 1-107/2019 от 22 июля 2019 г. по делу № 1-107/2019.

^[23] Приговор Невского районного суда г. Санкт-Петербург (Санкт-Петербург) №1-1031/2019 от 19 августа 2019 г. по делу № 1-1031/2019.

^[24] Приговор Красносельского районного суда г. Санкт-Петербург (Санкт-Петербург) №1-380/2019 от 14 мая 2019 г. по делу № 1-380/2019; приговор Невского районного суда г. Санкт-Петербург (Санкт-Петербург) № 1-603/2019 от 26 апреля 2019 г. по делу № 1-603/2019; приговор Василеостровского районного суда г. Санкт-Петербург (Санкт-Петербург) № 1-112/2019 от 21 марта 2019 г. по делу № 1-112/2019; приговор Василеостровского районного суда г. Санкт-Петербург (Санкт-Петербург) № 1-50/2019 от 6 февраля 2019 г. по делу № 1-50/2019.

^[25] Приговор Орехово-Зуевского городского суда (Московская область) № 1-375/2019 от 8 июля 2019 г. по делу № 1-375/2019.

^[26] Приговор Невского районного суда г. Санкт-Петербург (Санкт-Петербург) № 1-603/2019 от 26 апреля 2019 г. по делу № 1-603/2019.

^[27] Приговор Красносельского районного суда г. Санкт-Петербург (Санкт-Петербург) № 1-145/2019 от 4 марта 2019 г. по делу № 1-145/2019.

^[28] Приговор Московского районного суда г. Санкт-Петербург (Санкт-Петербург) № 1-1126/2018 от 17 января 2019 г. по делу № 1-1126/2018.

^[29] Приговор Московского районного суда г. Санкт-Петербург (Санкт-Петербург) № 1-1126/2018 от 17 января 2019 г. по делу № 1-1126/2018.

^[30] Приговор Октябрьского районного суда г. Барнаул (Алтайский край) № 1-434/2019 от 12 сентября 2019 г. по делу № 1-434/2019.

^[31] Приговор Усольского городского суда (Иркутская область) № 1-593/2019 от 9 сентября 2019 г. по делу № 1-593/2019.

^[32] Приговор Октябрьского районного суда г. Барнаул (Алтайский край) № 1-434/2019 от 12 сентября 2019 г. по делу № 1-434/2019.

^[33] Отдельно следует отметить, что в ряде приговоров суды просто не признают опьянение отягчающим обстоятельством, никак это не мотивируя.

^[34] Постановление Пленума ВС РФ № 58 от 22 декабря 2015 г. (с изм. от 18 декабря 2018 г.) «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания» (далее – Постановление Пленума № 58) // СПС «Консультант ПЛЮС».

^[35] Постановление Пленума ВС РФ № 1 от 27 января 1999 г. (с изм. от 3 марта 2015 г.) «О судебной практике по делам об убийстве» (далее – Постановление Пленума № 1) // СПС «Консультант ПЛЮС»

^[36] Приговор Наро-Фоминского городского суда (Московская область) № 1-250/2019 от 9 августа 2019 г. по делу № 1-250/2019.

^[37] Приговор Солнечногорского городского суда (Московская область) № 1-246/2019 от 8 августа 2019 г. по делу № 1-246/2019.

^[38] Приговор Чеховского городского суда (Московская область) № 1-171/2019 от 4 июля 2019 г. по делу № 1-171/2019.

^[39] Приговор Балтачевского районного суда (Республика Башкортостан) № 1-35/2019 от 15 мая 2019 г. по делу № 1-35/2019.

^[40] Приговор Кисловодского городского суда (Ставропольский край) № 1-242/2019 от 22 августа 2019 г. по делу № 1-242/2019.

^[41] Приговор Усть-Енисейского районного суда (Красноярский край) № 1-190/2019 от 10 августа 2019 г. по делу № 1-9/2019.

^[42] Приговор Балтачевского районного суда (Республика Башкортостан) № 1-35/2019 от 15 мая 2019 г. по делу № 1-35/2019.

^[43] Афтенюк А. Ф. Понятие и признаки аффекта в уголовном праве // Место социально-гуманитарных наук в развитии современной цивилизации: сборник научных трудов по материалам Международной научно-практической конференции 31 января 2020 г. - Белгород: ООО Агентство перспективных научных исследований (АПНИ), 2020. С. 47-51.

^[44] Оценочные признаки в Уголовном кодексе Российской Федерации: научное и судебное толкование: научно-практическое пособие / под ред. А.В. Галаховой. - М.: Норма, 2014. С.487.

^[45] Дубинина М.И. Уголовная ответственность за преступления, совершенные в состоянии сильного душевного волнения: Автореф. дисс. ... к.ю.н. - М., 2005. С. 15.

^[46] Кострова Т. Е. Понятие убийства, совершенного в состоянии аффекта, по действующему УК РФ // Актуальные исследования. 2020. № 13 (16).  С. 23-25.

^[47] Приговор Кисловодского городского суда (Ставропольский край) от 22 августа 2019 г. по делу № 1-242/2019.

^[48] Приговор Красносельского районного суда г. Санкт-Петербург (Санкт-Петербург) № 1-145/2019 от 4 марта 2019 г. по делу № 1-145/2019.

^[49] Постановление Пленума ВС РФ № 19 от 27 сентября 2012 г. «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление» // СПС «Консультант ПЛЮС».

^[50] Приговор Арзгирского районного суда (Ставропольский край) № 1-43/2019 от 24 июля 2019 г. по делу № 1-43/2019.

^[51] Постановление Пленума ВС РФ № 45 от 15 ноября 2007 г. «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений» // СПС «Консультант ПЛЮС».

^[52] Постановление Президиума ВС РФ № 164-П06 по делу Нефедова // Обзор законодательства и судебной практики ВС РФ за третий квартал 2006 года; Постановление Президиума ВС РФ № 41-П06 по делу Спиридонова // Обзор судебной практики ВС РФ за второй  квартал 2006 года; Обзор кассационной практики судебной коллегии по уголовным делам ВС РФ 2002 года  // Официальный сайт ВС РФ, http://www.vsrf.ru/ (дата обращения 20.12.2020 г.).

^[53] См., например: Определение ВС РФ от 26 марта 2003 г. № 16-о02-99 // СПС «Консультант ПЛЮС».

^[54] Приговор Красносельского районного суда г. Санкт-Петербург (Санкт-Петербург) № 1-380/2019 от 14 мая 2019 г. по делу № 1-380/2019; приговор Невского районного суда г. Санкт-Петербург (Санкт-Петербург) № 1-603/2019 от 26 апреля 2019 г. по делу № 1-603/2019; приговор Василеостровского районного суда г. Санкт-Петербург (Санкт-Петербург) № 1-112/2019 от 21 марта 2019 г. по делу № 1-112/2019; приговор Василеостровского районного суда г. Санкт-Петербург (Санкт-Петербург) № 1-50/2019 от 6 февраля 2019 г. по делу № 1-50/2019.

^[55] Приговор Курагинского районного суда (Красноярский край) № 1-77/2019 от 4 сентября 2019 г. по делу № 1-77/2019; приговор Бийского районного суда (Алтайский край) № 1-146/2019 от 30 августа 2019 г. по делу № 1-146/2019; приговор Чунского районного суда (Иркутская область) № 1-47/2019 от 30 августа 2019 г. по делу № 1-47/2019.

^[56] Приговор Красносельского районного суда г. Санкт-Петербург (Санкт-Петербург) № 1-145/2019 от 4 марта 2019 г. по делу № 1-145/2019.

^[57]  Приговор Бийского районного суда (Алтайский край) № 1-146/2019 от 30 августа 2019 г.  по делу № 1-146/2019;  приговор Московского районного суда г. Санкт-Петербург (Санкт-Петербург) № 1-1126/2018 от 17 января 2019 г. по делу № 1-1126/2018.

^[58] Приговор Невского районного суда г. Санкт-Петербург (Санкт-Петербург) № 1-603/2019 от 26 апреля 2019 г. по делу № 1-603/2019.

^[59] Приговор Серпуховского городского суда (Московская область) № 1-384/2019 от 14 августа 2019 г. по делу № 1-384/2019; приговор Макарьевского районного суда (Костромская область) № 1-47/2019 от 29 июля 2019 г. по делу № 1-47/2019; приговор Балашихинского городского суда (Московская область) № 1-319/2019 от 26 июля 2019 г. по делу № 1-319/2019 и иные, всего 31 приговор.

^[60] Приговор Кировского районного суда (Приморский край) № 1-103/2019 от 26 августа 2019 г. по делу № 1-103/2019; приговор Реутовского городского суда (Московская область) № 1-116/2019 от 10 июля 2019 г. по делу № 1-116/2019; приговор Лобненского городского суда (Московская область) № 1-103/2019 от 21 июня 2019 г. по делу № 1-103/2019 и иные, всего 14 приговоров.

^[61] Приговор Палласовского районного суда (Волгоградская область) № 1-9/2019  от 27 августа 2019 г. по делу № 1-96/2019; приговор Усть-Енисейского районного суда (Красноярский край) от 10 августа 2019 г. по делу № 1-190/2019; приговор Наро-Фоминского городского суда (Московская область) № 1-250/2019 от 9 августа 2019 г. по делу № 1-250/2019; приговор Королёвского городского суда (Московская область) № 1-250/2018 от 18 июня 2019 г. по делу № 1-250/2018.

^[62] Приговор Егорьевского городского суда (Московская область) № 1-398/2019от 28 августа 2019 г. по делу № 1-398/2019; приговор Солнечногорского городского суда (Московская область) № 1-252/2019 от 14 августа 2019 г. по делу № 1-252/2019; приговор Солнечногорского городского суда (Московская область) № 1-246/2019 от 8 августа 2019 г. по делу № 1-246/2019 и иные, всего 12 приговоров.