×

Предупреждение

JUser: :_load: Не удалось загрузить пользователя с ID 42.
Версия для печати

Сентябрь 2016

01 сентября 2016 Категория: 2016 год

Информация
о результатах мониторинга правоприменения
за сентябрь 2016 года

Конституционное право

(эксперт – к.ю.н., доцент кафедры государственного и административного права СПбГУ Белов С.А.)

Признание нормативных актов недействующими
вследствие неопределенности их положений

Основания и общие подходы судов к признанию правовых актов неопределенными.

Требование определенности, ясности и недвусмысленности текста нормативных правовых актов вытекает из положений Конституции РФ и не раз было сформулировано в решениях Конституционного Суда РФ (Постановления от 25 апреля 1995 года N 3-П, от 15 июля 1999 года N 11-П, от 27 мая 2003 года N 9-П, от 27 мая 2008 года N 8-П, от 13 июля 2010 года N 15-П, от 11.11.2003 N 16-П, от 21.01.2010 N 1-П) и Европейского Суда по правам человека (Постановления от 26 апреля 1979 года по делу "Санди Таймс" (Sunday Times) против Соединенного Королевства (N 1)", от 28 марта 2000 года по делу "Барановский (Baranowski) против Польши", от 31 июля 2000 года по делу "Йечюс (Jecius) против Литвы", от 28 октября 2003 года по делу "Ракевич против России", от 24 мая 2007 года по делу "И. против России", от 24 мая 2007 года по делу "С.В. против России"). Неопределенность содержания нормы создает угрозу равенству перед законом и судом: неопределенное законодательное положение может по-разному быть истолковано в разных делах, несмотря на сходство их фактических обстоятельств, и повлечь разные правовые последствия в одинаковых ситуациях.
Помимо этого, по мнению Арбитражного суда Карачаево-Черкесской Республики, «рядовые граждане, не имея специального образования, становятся легко уязвимыми и беззащитными при вступлении в правоотношения, регламентированные нормативными актами с неясными формулировками» (решение от 01.08.2014 по делу N А25-591/2014). Признавая недействующим Постановление мэрии муниципального образования город Черкесск, в котором были установлены нормы накопления бытовых отходов, суд признал их юридически неопределенными в связи с тем, что в тексте не был указан период времени, за который установлена норма накопления бытовых отходов. Довод о том, что такой период времени установлен п. 6.2 СанПиН 42-128-4690-88, был отвергнут судом, поскольку непосредственно в тексте ссылки на этот СанПиН не было, а «при изучении оспариваемого постановления рядовой гражданин не способен самостоятельно определить временной период, за который будет взыматься плата (год, квартал или месяц)», тогда как «мэрия не предприняла достаточных мер для того, чтобы в полной мере разъяснить населению содержание оспариваемого постановления».
Кроме того, неопределенность содержания нормативного правового акта предоставляет широкое усмотрение для того лица, которое применяет этот нормативный акт, создавая предпосылки для коррупции. В связи с этим часть 2 статьи 1 Федерального закона от 17 июля 2009 г. N 172-ФЗ "Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов" признает коррупциогенными факторами наличие в нормативном акте положений устанавливающих для правоприменителя необоснованно широкие пределы усмотрения или возможность необоснованного применения исключений из общих правил, а также положения, содержащие неопределенные, трудновыполнимые и (или) обременительные требования к гражданам и организациям и тем самым создающие условия для проявления коррупции.
Исходя из этих требований Пленум Верховного Суда РФ указал неопределенность содержания нормативного акта в качестве основания признания его недействующим (п. 25 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2007 года N 48).
Суд самостоятельно устанавливает наличие неопределенности текста нормативного правого акта. Дополнительным доказательством наличия неопределенности может быть наличие судебных споров о толковании данного положения. Признавая неопределенным использование в нормативном акте терминов "телерадиокоммуникационные услуги", "антенные сооружения", "телерадиокоммуникационное оборудование" в Постановлении Правительства Ленинградской области о порядке определения размера арендной платы за использование земельных участков, порядка, условий и сроков ее внесения, суд отметил, что «возникли многочисленные судебные споры с участием органов местного самоуправления, применяющих при расчете арендной платы установленные правительством Ленинградской области коэффициенты функционального использования. Суду представлено и в материалах дела имеется 13 актов арбитражных судов различных инстанций». Эти обстоятельства были использованы в качестве довода о неопределенности оспоренных положений (Определение Верховного Суда РФ от 12 сентября 2012 г. N 33-АПГ12-4).

Неопределенность правовых положений может возникать по разным причинам. Анализ судебной практики показал, что судами используются три вида оснований для признания нормативного акта содержащим правовую неопределенность: это нарушение требований системности действующего законодательства, неопределенность словесных формулировок и содержательная неопределенность.
1. Нарушение правил системности действующего законодательства
В законе субъекта РФ (Архангельская обл.) вместо использованного в НК РФ понятия «потенциально возможный годовой доход» (как объект налогообложения) было использовано понятие «годовой доход», в результате чего возникли трудности системного толкования положения регионального закона и вытекающая из этого неопределенность (Решение Архангельского областного суда от 18.04.2014 по делу N 3-21/2014, Определение Верховного Суда РФ от 23 июля 2014 г. N 1-АПГ14-11)
Похожие аргументы были приведены в решении Хабаровского краевого суда в решении от 3 июня 2014 г. по делу N 3-32/2014, в котором суд признал неопределенным использование без уточнения конкретного содержания понятий «переправа» и «наплавные мосты» - употребление более общего термина в ситуации, когда имелась ввиду только отдельная группа понятий, обозначаемых этим термином.
Закон Брянской области от 11 мая 2006 года N 29-З "Об отходах производства и потребления" признан недействующим на том основании, что он использует понятия «сортировка» и «переработка» отходов, отсутствующие в федеральном законодательстве (Решение Брянского областного суда от 04.12.2012 по делу N 3-43/12)
Отсутствовали в федеральном законодательстве (как в законодательстве Магаданской области) и определения терминов "приписанные к базе", "журнал приписного флота", а также порядок приписки маломерных судов к базе (сооружению) для их стоянок, в результате чего суд признал Правила пользования водными объектами для плавания на маломерных судах в части использования этих терминов нарушающими требования правовой определенности (Определение Верховного Суда РФ от 17 декабря 2014 г. N 93-АПГ14-6).
Нарушение требований к использованию правовых терминов в соответствии со сложившейся в законодательстве терминологией также расценивается как правовая неопределенность. Например, суд посчитал, что замена в нормативных актах слов "земли рекреационного назначения" словами "особо охраняемые природные территории рекреационного назначения", создала неопределенность в вопросе отнесения таких земель к конкретному виду особо охраняемых территорий, поскольку неясно, имело ли место изменение режима земель особо охраняемых территорий: с режима земель рекреационного назначения на режим земель особо охраняемых природных территорий, или нет (Определение Верховного Суда РФ от 15 февраля 2012 г. N 56-Г12-1).
Решение Совета депутатов городского округа Жуковский, которое содержало указание «Администрации городского округа Жуковский прекратить оформление строительной документации» было признано неопределенным, поскольку понятие "строительная документация" отсутствует в Градостроительном кодексе РФ, что указывает на невозможность применения спорного Решения в приводимой формулировке (Решение Арбитражного суда Московской области от 24.12.2013 по делу N А41-37851/13).
Суд обнаружил неопределенность словосочетания «хранение и отстой грузового и коммерческого автотранспорта» в связи с тем, что вместо обычно используемого термина «стоянка» используется совершенно другое слово – «отстой», содержание которого не поддается однозначному определению, несмотря на его упоминание в ряде нормативных актов федерального уровня (Решение Михайловского районного суда Волгоградской области от 22.09.2014 по делу N 2-1553/2014~М-1398/2014).
К первой категории можно отнести также ситуацию признания неопределенными норм о вступлении в силу закона Пермского края, отменявшего действие налоговых норм, которые определяли размер и порядок уплаты налогов в Коми-Пермяцком автономном округе в связи с тем, что из текста этих норм было «не ясно, когда именно признаются утратившими силу законы, перечисленные в» них (Решение Пермского краевого суда от 25 ноября 2009 г. по делу N 3-219-2009).
Также к первой категории можно отнести решение Хабаровского краевого суда о признании неопределенными норм закона, которыми было предусмотрено, что «за исключением случаев, в которых федеральными нормативными правовыми актами координация деятельности видов пожарной охраны возлагается на федеральную противопожарную службу, такая координация в крае осуществляется противопожарной службой края». Суд посчитал, что «не ясно, в каких конкретно случаях координация деятельности видов пожарной охраны осуществляется противопожарной службой края, тем более, что согласно действующему федеральному законодательству координация деятельности всех видов пожарной охраны возложена на МЧС России и федеральную противопожарную службу» (решение Хабаровского краевого суда от 31 августа 2009 г. по делу N 3-140/09).
2. Формулировки, которые по своей речевой форме содержат неопределенность
В настоящее время сложилась довольно обширная судебная практика о признании нормативных правовых актов недействующими в связи с тем, что формулировки их текстов содержат неопределенность. Из различных форм неопределенности (например, связанные с нарушением единообразия терминологии и других проявлений единства системного регулирования в разных нормативных актах) наиболее обширную группу составляют случаи, когда неопределенность связана с характером тех слов и выражений, которые были использованы в нормативном акте. Ниже сделана попытка обобщения таких случаев.

1. Целый блок ситуаций связан со ссылками в тексте нормативных актов на другие нормативные акты – в абстрактном виде. Например, Законом республики Хакасия было предусмотрено, что единовременная денежная выплата предоставляется депутату законодательного органа Республики Хакасия, прекратившему исполнение своих полномочий, «в соответствии с нормативными правовыми актами Республики Хакасия». Суд посчитал эту норму недостаточно определенной, поскольку в ней не был указан конкретный вид нормативного правового акта, на основании которого предоставляется единовременная денежная выплата (Решение Верховного суда Республики Хакасия от 11.08.2014 по делу N 3-17/2014~М-29/2014).
Наиболее многочисленные решения судов в этой группе связаны с признанием недействующими положений региональных законов об административной ответственности, указывая на два основания признания их неопределенными. Первым основанием было то, что нормы, устанавливающие ответственность, предусматривают наказуемость нарушений нормативно-правовых актов, не указывая, о каких именно актах идет речь. Вторым основанием выступало отсутствие в тексте нормы формулировки объективной стороны, т.е. указания на то, какие конкретно действия, какие конкретно нарушения нормативно-правовых актов влекут ответственность по этой статье.
В некоторых судебных актах фигурировали оба основания. Так Приморский краевой суд признал недействующим положение краевого закона, которое устанавливало ответственность за «нарушение установленного муниципальными нормативными правовыми актами порядка организации и проведения массовых мероприятий (за исключением собраний, митингов, демонстраций, шествий и пикетирования)». Приморский краевой суд сослался на оба недостатка: во-первых, он указал, что оспариваемая норма является отсылочной, но не содержит указания на то, нарушение каких конкретно требований, предусмотренных муниципальными правовыми актами влечет административную ответственность, что свидетельствует о ее неопределенности. Во-вторых, неопределенность была обнаружена в том, что отсылка дается ко всем муниципальным нормативным правовым актам Приморского края, регулирующим порядок организации и проведения массовых мероприятий, то есть оспариваемая норма предоставляет простор для административного усмотрения и установления административной ответственности по основаниям, предусмотренным муниципальными нормативными правовыми актами, а не законом. (Решение Приморского краевого суда от 14 сентября 2012 г. N 3-99/12)
Положения закона Белгородской области, которые устанавливали административную ответственность за нарушение «правил благоустройства и содержание внутриквартальных территорий», за нарушение «нормативных требований по подготовке к сезонной эксплуатации жилищно-коммунальных объектов, инженерных сетей и оборудования», за нарушение «правил содержания строительных площадок», за нарушение «требований к использованию пиротехнических изделий» также были признаны недействующими. Суд посчитал такие нормы неопределенными использовав оба основания: во-первых, поскольку в них законодатель «не дал словесное описание конкретных противоправных действий (бездействия), образующих объективную сторону составов административных правонарушений, а отсылал к правилам (порядку), установленным (утвержденным) или органами государственной власти области, или органами местного самоуправления». Во-вторых, судебная коллегия отметила, что о неопределенность состоит также в «использовании сложного способа отсылки: норма отсылает не к конкретному правовому акту, а к целому ряду муниципальных нормативных правовых актов, а также к актам, принятым различными органами государственной власти субъекта Российской Федерации». (Определение Верховного Суда РФ от 11 декабря 2013 г. N 57-АПГ13-6, аналогичное решение о «сложном способе отсылки не к конкретному правовому акту, а к целому ряду муниципальных нормативных правовых актов» было сформулировано и в Определении Верховного Суда РФ от 5 августа 2015 г. N 74-АПГ15-15, а также использовано в решении Верховного Суда Республики Саха (Якутия) от 27 марта 2015 г. по делу N 3-16/15, которым были признаны недействующими из-за неопределенности положения, устанавливавшие ответственность за нарушения правил, «установленных муниципальными правовыми актами»).
Похожее решение было вынесено в Омской области, где было отменено как недостаточно определенные по содержанию положения областного Кодекса об административных правонарушениях, устанавливавшего ответственность за «нарушение правил организации транспортного обслуживания населения». Областной суд посчитал, что «такое правовое регулирование не позволяет однозначно утверждать, за какие именно нарушения установлена административная ответственность» (Решение Омского областного суда от 11.05.2012 по делу N 3-10/2012). Практически аналогичное положение было признано недействующим в Пермском крае решением Пермского краевого суда от 9 июня 2012 г. по делу N 3-109-2012.
Ивановский областной суд усмотрел неопределенность областного закона об административных правонарушениях в том, что его положение о наказуемости «нарушения требований, установленных нормативным правовым актом Ивановской области об организации транспортного обслуживания населения автомобильным, железнодорожным, водным, воздушным транспортом (пригородного и межмуниципального сообщения)», несмотря на использование единственного числа и существования конкретного областного закона об организации транспортного обслуживания населения. Суд указал, что правовая норма, предусматривающая административную ответственность за нарушение законов и иных нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации, должна содержать конкретные признаки действий (бездействия), образующих состав административного правонарушения. То есть материальное основание административной ответственности должно быть конкретизировано непосредственно в законе об административных правонарушениях, а не в отсылочном акте, изданном органом государственной власти. Оспоренная норма по своей юридической конструкции не содержит таких указаний. Вопросы организации транспортного обслуживания регламентируются совокупностью нормативных правовых актов Ивановской области, куда входят как закон Ивановской области, так и иные нормативные правовые акты, принятые Правительством области. Конструкция оспариваемой нормы позволяет ставить вопрос о привлечении к административной ответственности любого из участников правоотношений в сфере организации транспортного обслуживания, как со стороны перевозчиков, так и со стороны организатора транспортного обслуживания за нарушение требований любого из названных нормативных правовых актов. (Решение Ивановского областного суда от 18 ноября 2011 г. по делу N 3-70/2011)
Похожее решение было вынесено Красноярским краевым судом, который посчитал, что норма, устанавливающая ответственность за «нарушение иных правил охраны жизни людей на водных объектах», не содержит конкретных признаков действий (бездействия), образующих состав административного правонарушения. Материально-правовое основание административной ответственности должно быть конкретизировано непосредственно в законе об административных правонарушениях, а не в подзаконном акте, к которому отсылает закон. (Решение Красноярского краевого суда от 24.07.2013 по делу N 3-452013). Практически аналогичное решение было принято Тюменским областным судом (Решение Тюменского областного суда от 10.02.2014 по делу 3-02/2014).
2. Ко второй группе дел можно отнести ситуации, в которых признавались неопределенными оценочные понятия, использованные в тексте нормативных актов.
Суд расценил как неопределенную формулировку, согласно которой заседания межведомственной комиссии по решению вопросов, связанных с обеспечением благоустроенными жилыми помещениями государственного жилищного фонда Хабаровского края детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей «проводятся по мере необходимости». (Определение Верховного Суда РФ от 26 марта 2014 г. N 58-АПГ14-3).
Понятие «уважительные причины» было признано неопределенным Кассационным определением Красноярского краевого суда от 03.08.2011 N 33-7527/2011.
Использование в тексте нормативного акта указания на то, что градостроительный совет рассматривает документацию, имеющую «важное градостроительное значение» суд оценил как неопределенное, поскольку никакие критерии «важности» в нормативном акте указаны не были (Решение Нижегородского областного суда от 16.04.2014 по делу N 3-26/2014).
Оценочный характер относится к числу коррупциогенных факторов, оставляющих широкую свободу усмотрения должностным лицам, применяющим нормативный правовой акт.
Неопределенность как коррупциогенный фактор использованных в тексте нормативного акта оценочных понятий стала основанием для признания недействующим положений Регламента, устанавливающего стандарт и порядок предоставления разрешений на использование в названиях юридических лиц наименований "Республика Татарстан", "Татарстан" и образованных на их основе слов и словосочетаний. Суд усмотрел неопределенность в основаниях отказа в выдаче такого разрешения в случаях, когда «характер, масштабы сферы деятельности юридического лица не имеют для республики и граждан, в ней проживающих, существенной значимости», «положение организации в соответствующей сфере деятельности либо на рынках Республики Татарстан и международном рынке незначительное», «виды товаров (работ, услуг), производимых юридическим лицом, не является уникальным, присущими только Республике Татарстан». Суд пришел к выводу, что словосочетания "существенная значимость", "незначительное", "уникальный", позволяют должностным лицам от которых зависит, в той или в иной степени, выдача разрешения на использование в названиях юридических лиц наименований "Республика Татарстан", "Татарстан", давать субъективную оценку представленным документам, что следует расценивать как коррупционный фактор. (Решение Верховного Суда Республики Татарстан от 17 мая 2011 г. по делу N 3-27/11)
На неопределенность другого оценочного понятия – «в исключительных случаях» – было указано в решении Полярного районного суда Мурманской области со ссылкой, в частности, на то, что использование такого понятия в норме, определяющей полномочия должностного лица, ведет к неоправданно широкому усмотрению и выступает коррупциогенным фактором в соответствии с положениями Федерального закона от 17 июля 2009 года N 172-ФЗ "Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов". (Решение Полярного районного суда Мурманской области по делу N 2-480/12).
Архангельский областной суд, а вслед за ним и Верховный Суд Российской Федерации расценили как недостаточно определенную норму областного закона, позволявшую губернатору наложить вето на принятый законодательным органом закон в случае мотивированного сообщения о «нецелесообразности» его принятия (Определение Верховного Суда РФ от 2 апреля 2008 г. N 1-Г08-12)
3. Третью, наиболее многочисленную группу образуют ситуации, в которых оспаривавшиеся правовые нормы использовали слова и выражения, не имевшие оценочного характера в строгом смысле, но содержание которых могло определяться по-разному в зависимости от усмотрения должностных лиц. Наиболее ярким и часто встречающимся примером может быть использование слова «иной».
Свердловский областной суд признал Положение о порядке освобождения земельных участков на территории муниципального образования город Каменск-Уральский, самовольно занятых нестационарными объектами и иным имуществом, утвержденным Решением Городской Думы города Каменска-Уральского недействующим в связи с неопределенностью понятия «иное имущество» (Апелляционное определение Свердловского областного суда от 24.09.2013 по делу N 33-11570/2013)
Использование того же слова «иной» выступало основанием для признания актов неопределенными и в ряде других дел. Например, Закон Нижегородской области «О бюджетном процессе в Нижегородской области» был признан частично недействующим из-за использования словосочетания "иных льгот и преимуществ, предусмотренных правовыми актами Нижегородской области", которые суд счел неопределенными (Определение Верховного Суда РФ от 18 марта 2009 г. N 9-Г09-2)
Коррупциогенные факторы в виде широкой свободы усмотрения был обнаружен судом и в положениях о том, что «что отказ в принятии граждан на учет в качестве нуждающихся в получении садовых, огородных или дачных участков <...> допускается в случаях, если: 1) представлены документы, не подтверждающие право соответствующих граждан состоять на учете в качестве нуждающихся в получении <...таких> земельных участков; 2) имеются иные основания для отказа, предусмотренные законодательством Российской Федерации». Суд расценил как юридически неопределенные эти положения, поскольку они не определяли перечень документов, «не подтверждающих право» и отсылали к иным основаниям, которые в законодательстве судом не были обнаружены (Решение Томского районного суда Томской области от 06.07.2015 по делу N 2-829/2015~М-665/2015).
Отсутствие перечня и наименования документов рассматривалось как основание признания нормы неопределенной и в других делах. В частности, Правила осуществления выплат в целях возмещения вреда, причиненного в связи с выполнением служебных обязанностей, сотрудникам и работникам федеральной противопожарной службы предусматривали, что для рассмотрения вопроса о выплате ежемесячной денежной компенсации представляются: письменное заявление гражданина Российской Федерации, уволенного со службы в федеральной противопожарной службе, с приложением «копии выписки из акта освидетельствования медико-социальной экспертизы, документов об установлении стойкой утраты трудоспособности в процентах, группы инвалидности и их причине» (Решение Верховного Суда РФ от 26 июня 2014 г. N ГКПИ14-381).
Неопределенность была обнаружена судом в обжалованном Административном регламенте предоставления земельных участков при наличии "соответствующих постановлений (актов) судов, решений правоохранительных органов в отношении земельного участка, права на который приобретаются" (Решение Воронежского областного суда от 16.04.2014 по делу N 3-36/2014~М33-40/2014).
Похожая ситуация получила судебную оценку в Хабаровском крае, где Положением о пункте временного размещения, организованном для проживающих на территории Украины, прибывших на территорию Российской Федерации в экстренном массовом порядке, утвержденным Постановлением Правительства Хабаровского края от 25 июля 2014 г. N 243-пр на граждан Украины была возложена обязанность «принять меры, направленные на урегулирование своего статуса на территории Российской Федерации, получить необходимые разрешительные документы в зависимости от цели и продолжительности своего пребывания в Российской Федерации». Хабаровским краевым судом (16 июня 2015 года), а затем Верховным Судом РФ (Определение от 30 сентября 2015 г. N 58-АПГ15-31) не была поддержана позиция прокурора, полагавшего, что указанная норма «не конкретизирует меры, которые должны принять граждане Украины, направленные на урегулирование своего статуса на территории Российской Федерации» и потому должна считаться неопределенной.
Арбитражный суд Республики Северная Осетия – Алания обнаружил неопределенность правил благоустройства, требующих от предпринимателей содержания и уборки «прилегающей территории», указав, что из Правил невозможно однозначно сделать вывод о том, какая территория является прилегающей: непосредственно прилегающая к границам здания, сооружения, земельному участку или с учетом дополнительных пяти метров, или прилегающая территория в независимости от границ земельного участка определяется только как пятиметровая территория (Решение Арбитражного суда Республики Северная Осетия - Алания от 03.10.2011 по делу N А61-1589/11).
Использование аналогичного словосочетания было признано основанием для неопределенности нормы в Тульской области (Решение Арбитражного суда Тульской области от 17.01.2013 по делу N А68-6511/2012), в Ивановской области (Определение Верховного Суда РФ от 17 августа 2011 г. N 7-Г11-7), а также Арбитражным судом Северо-Кавказского округа (Постановление от 15 января 2015 года По делу № А63-14039/2012).
Арбитражный суд Республики Карелия расценил как неопределенное похожее положение Правил благоустройства, которые устанавливали обязанность эксплуатирующей организации ремонтировать покрытие «у колодцев и люков», не устанавливая предельные размеры площади покрытия, которое требуется ремонтировать. (Решение Арбитражного суда Республики Карелия от 17.04.2012 по делу N А26-9552/2011)
В Вологодской области Арбитражный суд поддержал позицию территориального органа Федеральной антимонопольной службы и признал неопределенным положение правил установки рекламных конструкций на территории города Вологды, которое требовало: «В необходимых случаях рекламораспространитель при установке и эксплуатации рекламной конструкции обязан предоставить в уполномоченный орган в сфере градостроительства договор, заключенный с соответствующими уполномоченными организациями, обеспечивающими техническую возможность установки и (или) эксплуатации рекламной конструкции». Суд посчитал обоснованной позицию УФАС, что в оспоренном нормативном акте не указывается, какие случаи являются "необходимыми", а какие организации - "уполномоченными", и кем они должны быть уполномочены, а это предоставляет администрации возможность произвольно по своему усмотрению рассматривать каждый конкретный случай как необходимый и требовать заключения договоров с определенными организациями, являющимися, по мнению администрации, уполномоченными. (Решение Арбитражного суда Вологодской области от 22.11.2011 по делу N А13-6012/2011).
Следует отметить, к другой, лексически похожей конструкции «уполномоченный орган в сфере градостроительства» претензии неопределенности не предъявляются. Такое выражение используется во многих нормативных правовых актах как федерального, так и регионального уровня, особенно в законах, поскольку законодательные органы власти вторгались бы в компетенцию органов исполнительной власти, определяя наименования конкретных органов и распределение компетенции между ними. Однако понятие «уполномоченная организация» к таким случаям не относится.
Сперва в Еврейской автономной области (решение суда Еврейской автономной области от 14 марта 2007 года и Определение Верховного Суда РФ от 30 мая 2007 года по делу N 65-Г07-3), а затем в Сахалинской области (Решение Сахалинского областного суда от 10 октября 2011 г. по делу N 3-30/2011) суды усмотрели неопределенность законодательных положений, устанавливавших ответственность за неисполнение правовых предписаний «государственными органами» и «руководителями государственных органов». Суды указали, что из оспоренных нормы было неясно, идет ли в них речь только о государственных органах субъекта РФ, или также о федеральных государственных органах, ответственность на которые не может быть возложена законом субъекта РФ.
В Челябинской области по требованию прокурора суд признал недействующим порядок оказания государственной поддержки в улучшении жилищных условий молодым семьям в связи с тем, что органы местного самоуправления должны были осуществлять инвентаризацию сформированного списка с целью исключения из него молодых семей-участников подпрограммы "в течение года" как содержащую правовую неопределенность. (Решение Челябинского областного суда от 26.07.2012 по делу N 3-77/2012).
В Республике Саха (Якутия) суд посчитал неопределенным положение Порядка предоставления субсидий некоммерческим организациям в области физической культуры и спорта в связи с тем, что в качестве условий допуска к конкурсу на получение субсидий был установлен критерий «соблюдения Организацией обязательных требований законодательства». Неопределенность суд усмотрел в том, что неясен механизм оценки данного показателя, нет указания, чем можно подтвердить соответствие данному критерию, данные за какой период принимаются во внимание, а также имеет ли значение устранение организацией выявленных нарушений, или сам факт нарушения (в том числе без учета сроков давности) лишает права претендовать на получение субсидии. (Решение Верховного суда Республики Саха (Якутия) от 31.07.2014 по делу N 3-20/14, аналогичное словосочетание было оценено как неопределенное в Определении Верховного Суда РФ от 26 ноября 2014 г. N 74-АПГ14-15).
Суд согласился с требованиями прокурора о признании неопределенным нормы, устанавливающей, что «после согласования со всеми заинтересованными лицами проект решения нормативного характера подлежит направлению в городской Совет депутатов» (Апелляционное определение Судебной коллегии по гражданским делам Оренбургского областного суда от 16.01.2014 по делу N 33-1902014(33-86302013))
4. Наконец, неопределенность обнаруживается в случаях, когда содержащееся в скобках разъяснение использованного термина не выполняет уточняющей (сужающей) функции, оказываясь термином либо более широким, либо не совпадающим с уточняемым.
В проанализированных судебных актах удалось обнаружить только один пример. Признавая недействующим п. 85 Административного регламента ФМС по учету паспортов гражданина Российской Федерации в части, предусматривавшей «погашение найденных (невостребованных) паспортов», поскольку употребление после слова "найденные" в скобках слова "невостребованные" имеет цель уточнить, что погашению из найденных паспортов подлежат лишь те, которые их владельцами не востребованы. Невостребованным же паспорт может считаться лишь в тех случаях, когда владелец паспорта уведомлен о его нахождении в соответствующем подразделении территориального органа Федеральной миграционной службы, но в течение определенного срока не обратился с заявлением о его выдаче (Решение Верховного Суда РФ от 15 июня 2011 г. N ГКПИ11-523).
5. Более сложными можно считать ситуации, в которых причина неопределенности состояла в не в характере использованных слов и словосочетаний, а грамматической конструкции предложений.
В постановлении Правительства Архангельской области от 23 декабря 2009 года N 244-пп «Об утверждении ставок арендной платы...» за земельные участки были установлены ставки арендной платы «для земельных участков, предназначенных для размещения торговых киосков и павильонов площадью более 100 кв. м». Из данной формулировки оставалось неясным (с чем согласился суд), площадь чего в данном случае учитывается – самих земельных участков или расположенных на них павильонов (Решение Архангельского областного суда от 25.07.2013 по делу N 3-13)
Норма, устанавливающая административную ответственность за «за несообщение дежурному по станции о падении вещей или предметов на пути станции» была признана неопределенной в связи с отсутствием указания как в самой норме, так и в других нормативных актах (Правилах пользования метрополитеном) на то, кто именно должен сообщать о падении вещей или предметов - лицо, которое допустило падение, либо которое наблюдало падение, или увидевшее лежащие на путях станции предметы или вещи, а также о падении какого рода предметов или вещей необходимо сообщать (Решение Санкт-Петербургского городского суда от 14 июня 2012 г. по делу N 3-67/12)
Похожую позицию заняли суды и в отношении Кодекса города Москвы об административных правонарушениях, статья 8.14 (ч.2) которого устанавливала ответственность за "нарушение порядка оплаты размещения транспортного средства на платной городской парковке". Исследовав этот вопрос, суд установил, что ни Правила пользования городскими парковками и размещения на них транспортных средств, ни Порядок оплаты за размещение транспортных средств на платных городских парковках, не вносят ясности по вопросу о том, какие действия (бездействие) образуют правонарушение, которое можно было бы квалифицировать по части 2 статьи 8.14 (Определение Верховного Суда РФ от 26 июня 2013 г. N 5-АПГ13-20)
Севастопольским городским судом признано недействующим Постановление об утверждении перечня участков, запрещенных для купания на водных объектах в городе Севастополе, на том основании, что ни в одном из его положений не поименован водный объект, в отношении которого устанавливаются ограничения (Черное море), а наименования многих участков вообще не позволяют сделать вывод об их принадлежности к водным объектам, например "садовое товарищество "Пилот" (Гагаринский район), участок от северной границы коттеджного поселка "Вилла Росса" до южной границы ООО "Любоморье" (Нахимовский район). (Решение Севастопольского городского суда от 20.08.2015 по делу N 3-8/2015~М-22/2015)
Следует учитывать и ситуации, в которых заявителям было отказано в признании норм неопределенными по содержанию
В городе Иваново в правилах приема сточных вод абонентов в систему коммунальной канализации города в числе загрязняющих веществ были указаны "взвешенные вещества". Арбитражный суд Ивановской области расценил это словосочетание как достаточно определенное, поскольку «термин "взвешенное вещество" не является правой нормой и следовательно не порождает неопределенность его правового понимания. Понятие указанного словосочетания содержится в толковых словарях и должно применяться в соответствии с правилами русского языка» (Решение Арбитражного суда Ивановской области от 17.05.2012 по делу N А17-121/2012).
Нижегородский областной суд не согласился с тем, что словосочетание "распоряжение земельными ресурсами" создает неопределенность, указав, что «термин "земля и другие природные ресурсы" применяется в Конституции Российской Федерации», в Земельном кодексе РФ установлено, что регулирование отношений по использованию и охране земли осуществляется исходя из представлений о земле как о природном объекте, охраняемом в качестве важнейшей составной части природы, природном ресурсе, к объектам земельных отношений отнесена земля как природный объект и природный ресурс. По мнению суда, понятие "земельные ресурсы" является определенным, означает землю как природный ресурс, включает в себя, в том числе, земельные участки. (Решение Нижегородского областного суда от 15 апреля 2014 г. N 3-27/2014).
В Санкт-Петербурге городской суд признал неубедительными доводы о неопределенности понятия «текущий ремонт», сославшись на целый ряд законодательных и подзаконных актов (Решение Санкт-Петербургского городского суда от 20 октября 2010 г. по делу N 3-288/10)
Суд не обнаружил неопределенности понятия «государственные секреты» вместо употребляемого в федеральном законодательстве понятия «государственная тайна» (Решение Новосибирского областного суда от 12 ноября 2001 года по делу N 3-146-2001), посчитал вполне определенным понятие «продажа пива на розлив» (Решение Арбитражного суда Амурской области от 02.07.2012 N А04-3602/2012), расценил как тождественные понятия «смерть» и «гибель» военнослужащего (Решение Березовского городского суда Кемеровской области от 27 февраля 2015 года по делу № 2-138-2015).
Несмотря на многочисленные судебные споры и на то, что в других решениях такое словосочетания признавалось создающим неопределенность (Постановление Конституционного Суда Республики Карелия от 17 декабря 2008 года) Верховный Суд РФ не обнаружил неопределенности в использовании словосочетания «как правило» в тексте нормативного правового акта (Решение Верховного Суда РФ от 27 июля 2011 года по делу № ВКГПИ11-50).
3. Содержательная неопределенность
Основанием для возникновения содержательной неопределенности может выступать сложность толкования нормативных положений, возникающая вследствие отсутствия четких оснований и критериев для их применения, либо многозначность использованных терминов, выбор из возможных значений которых не определен, либо одновременное использование в одном нормативном акте несогласующихся друг с другом понятий.
Судом была обнаружена неопределенность (скорее содержательная, нежели языковая, поскольку было указано на невозможность правоприменителя установить указанные в законе критерии) данного в законе Ленинградской области определения одичавших собак как “отдельных особей домашних животных, полностью неподконтрольных человеку, живущих в условиях естественной свободы, использующих охотничьи угодья как естественную среду обитания и не отличающихся по своему поведению от диких животных”(Определение Верховного Суда РФ от 10 июня 2015 г. N 33-АПГ15-5)
Неопределенность критериев судом была обнаружена и для разделения древесины на крупную, среднюю и мелкую для определения ставки платы по договору купли-продажи лесных насаждений для собственных нужд по деловой древесине (Определение Верховного Суда РФ от 1 июля 2009 г. N 12-Г09-2)
В качестве основания признания нормативного акта недействующим суд указал, что разработчиками текста оспаривавшейся нормы были использованы «заведомо ненадлежащие понятия», в частности, основания для изменения границ особо охраняемой природной территории именовались целями такого изменения. Кроме того, суд указал, что понятия, которые содержались в указанной норме – "сложившееся рекреационное использование", "интенсивное антропогенное воздействие" – допускают возможность их различного и неоднозначного толкования в процессе применения оспариваемой нормы, поскольку в действующем законодательстве указанные понятия не используются, их содержание не раскрывается (Решение Пермского краевого суда от 16 января 2015 г. по делу N 3-3-2015).
В Кировской области к неопределенным положениям нормативных актов была отнесена норма, которая исключала применение Порядка оценки и возмещения ущерба за вынужденный и незаконный снос (повреждение) зеленых насаждений на территории муниципального образования "Город Киров" к ситуациям возмещения ущерба, причиненного при «вынужденном сносе зеленых насаждений и плодово-ягодных культур на территории индивидуальной застройки, коллективных садов, ведомственных питомников», поскольку условия и основания для принятия решений о вынужденности сноса этим порядком не были определены (Первомайский районный суд г. Кирова от 26 марта 2015 г. по делу N 2-1491/2015).
Петрозаводский городской суд в решении от 25 августа 2010 года обнаружил неопределенность в положениях Правил землепользования и застройки, которыми было установлено, что Администрация городского округа выдает архитектурно-планировочное задание «в целях перевода жилого помещения в нежилое помещение и нежилого помещения в жилое помещение, а также в целях создания, изменения параметров объектов, не являющихся объектами капитального строительства (временных объектов)», тогда как в некоторых случаях перевода помещений из одной категории в другую выдача архитектурно-планировочного задания вообще не требуется.
В ситуации, когда суд обнаружил «наличие в постановлении помимо норм об установлении двухкомпонентных тарифов на горячую воду норм о стоимости горячей воды (фактически одноставочного тарифа)», он сделал вывод о неопределенности соответствующих законодательных положений, не позволяющих однозначно определить содержание правового регулирования (Решение Приморского краевого суда от 20.06.2014 по делу N 3-38/2014~М-62/2014).
К числу ситуаций содержательной неопределенности можно отнести также издание уполномоченным органом правового акта о введении ограничительных мер (карантина), которое, вопреки требованиям федерального законодательства (ст. 17 Закона РФ "О ветеринарии" от 14.05.1993 г. N 4979-1), не содержит перечня ограничений на оборот животных, продуктов животноводства, кормов и кормовых добавок, а также указаний на срок, в течение которого будут действовать установленные этим актом ограничительные мероприятия (Решение Арбитражного суда Ставропольского края от 15.10.2012 по делу N А63-13420/2011)
Содержащееся в Постановлении городской администрации требование, чтобы городская коммунальная служба скорректировала размер платы граждан за коммунальные услуги с учетом других пунктов того же постановления суд посчитал юридически неопределенным, поскольку в нем не содержалось указания на то, по какому тарифу служба должна скорректировать размер платы, с какого времени, за какой период и за счет каких средств (Решение Арбитражного суда Амурской области от 20.11.2008 по делу N А04-1100/08-7038/08-3/61)
В Положении о предоставлении субсидий Хабаровским региональным (краевым) отделениям профессиональных творческих союзов, осуществляющим деятельность в области культуры ситуации судом была признана неопределенность положения о том, что заявка на участие в открытых торгах должна содержать «сведения о заявителе». Такое абстрактное положение было признано неопределенным в связи с неясностью, какие требования оно подразумевает. Кроме того, нормы оспоренного Положения не позволяют однозначно определить, что подразумевается под «территориальным охватом проведения содержащихся в заявке мероприятий» - площадь, задействованная претендентом при проведении творческих мероприятий, количество муниципальных образований, охваченных при проведении мероприятий либо их площадь, проведение мероприятий в труднодоступных территориях края, либо иные обстоятельства. Наконец, суд обнаружил неопределенность и в том, что оценка заявки претендента на получение субсидии проводится, в том числе, по критерию «наличия ресурсов, необходимых для реализации содержащихся в заявке мероприятий культурных программ и проектов», тогда как неясно, о каких ресурсах идет речь (материальных, кадровых, творческих или иных), необходимо их наличие в совокупности либо в единственном числе, неясен механизм оценки данного показателя, поскольку Положение не содержит перечня документов, подтверждающих наличие у претендента данных ресурсов. (Определение Верховного Суда РФ от 26 марта 2014 г. N 58-АПГ14-2)
В другом положении о порядке предоставления региональных субсидий – субсидий некоммерческим организациям в области физической культуры и спорта, осуществляющим развитие командных игровых видов спорта в Республике Саха (Якутия) суд также обнаружил нормы, не обеспечивающие необходимую правовую определенность. Такими нормами были признаны устанавливающие среди критериев для участия в конкурсе на получение субсидий «соответствие стандартам проведения Чемпионата, Первенства и Кубка России среди профессиональных команд по командным игровым видам спорта», «участие в системе подготовки кадров в Республике Саха (Якутия) по командным игровым видам спорта» и «соблюдение Организацией обязательных требований законодательства (соответствие деятельности Организации законодательству и уставным целям)». Суд указал, что в федеральном законодательстве отсутствует определение понятия "стандарт проведения Чемпионата, Первенства и Кубка России", а из оспариваемой нормы не вытекает, каким образом организация, претендующая на получение субсидии, должна соответствовать такому стандарту и даже из системного толкования иных норм нельзя сделать однозначный вывод, какие обстоятельства можно отнести к указанному критерию. Ссылок на какие-либо нормативные правовые акты, регламентирующие участие некоммерческих организаций в системе подготовки кадров, ни в апелляционной жалобе, ни в пояснениях представителя Правительства Республики Саха (Якутия) не содержится. Таким образом, нельзя определить какое именно участие в системе подготовки кадров должен принимать кандидат на получение субсидии. Критерий "соблюдения Организацией обязательных требований законодательства (соответствие деятельности Организации законодательству и уставным целям" не содержит ссылок на конкретные нормы, соблюдение которых необходимо для получения субсидий. (Определение Верховного Суда РФ от 26 ноября 2014 г. N 74-АПГ14-15).
В Санкт-Петербурге была признаны неопределенной норма Положения о порядке взаимодействия исполнительных органов государственной власти Санкт-Петербурга при выдаче разрешений на установку или перемещение объектов для размещения информации в Санкт-Петербурге. Эта норма устанавливала, что «к заявлению о выдаче разрешения на установку (перемещение) объекта для размещения информации прилагается письменное согласие собственника или иного законного владельца имущества на присоединение к этому имуществу объекта для размещения информации с приложением документа, подтверждающего права указанных лиц на это имущество». Суд посчитал эту норму неопределенной, поскольку она не устанавливала в отношении использования какого имущества (движимое, недвижимое) требуется выдача разрешения, что признается объектом для размещения информации и какие действия предполагает "присоединение" такого объекта к имуществу, а также не позволяет четко определить форму, вид и содержание документов, подлежащих предоставлению, имеет неясности в вопросе определения, кто признается законным владельцем имущества в названных правоотношениях. (Определение Верховного Суда РФ от 19 марта 2014 г. N 78-АПГ14-5)
Орловский областной суд признал недействующей ввиду неопределенности норму, которая устанавливала административную ответственность за осуществление маршрутных автотранспортных пассажирских перевозок на городских маршрутах без документов, подтверждающих право работы на регулярном маршруте, установив, что ни в действующем законодательстве Орловской области, ни в нормативных правовых актах органов местного самоуправления не содержится как понятие - "право работы на маршруте", так и указание - какими именно документами подтверждается право работы перевозчика и его водителей на конкретном маршруте. В этой связи диспозиция статьи закона в указанной части не позволяет с определенной ясностью установить, за отсутствие каких именно документов при осуществлении маршрутных автотранспортных пассажирских перевозок на городских маршрутах региональный законодатель установил административную ответственность. (Решение Орловского областного суда от 26.05.2011).
В муниципальном акте были для наглядности приведены приложениям схемы прилегающих территорий, на которых не допускается продажа алкогольной продукции. Прилегающие территории были изображены путем нанесения на объемную карту города окружностей соответствующего радиуса (равного установленному минимальному расстоянию до входа в некоторые учреждения и организации), центром которых является точка входа в организацию. Суд посчитал такое схематическое изображение не обеспечивающим необходимую определенность, поскольку на карте отсутствовали какие-либо обозначения границ обособленной территории организации, координаты либо иные данные, позволяющие определить места нахождения точек входа, являющихся центром окружностей, значение масштаба, в котором графически изображены схемы (Решение Арбитражного суда Смоленской области от 23.10.2013 по делу N А62-4016/2013).
Новосибирский областной суд признал недействующей норму, которая запрещала проведение собраний, митингов, шествий, демонстраций «в радиусе 150 метров от опасных производственных объектов и военных объектов, зданий, занимаемых учреждениями дошкольного, общего образования, скульптурных, архитектурных мемориальных сооружений, увековечивающих память о событиях, об участниках и жертвах войн, локальных конфликтов и катастроф, зданий и объектов, используемых для богослужений, проведения религиозных обрядов и церемоний, зданий, занимаемых организациями, в которых осуществляется оказание стационарной медицинской помощи». Как указал суд, радиусом считается отрезок прямой, соединяющий центр окружности с какой-либо ее точкой, а также длина этого отрезка. Посредством данного математического понятия невозможно однозначно определить территорию, на которой запрещено проведение публичного мероприятия. В оспариваемом нормативном акте не дано понятие, разъясняющее содержание данного термина для целей Закона, не конкретизировано, какую точку следует принимать за отправную при определении радиуса в 150 метров от перечисленных в Законе объектов при определении места проведения публичного мероприятия, что не исключает различного, неоднозначного определения органами власти и местного самоуправления, организаторами и участниками таких мероприятий пределов территорий, на которых могут быть проведены публичные мероприятия. (Определение Верховного Суда РФ от 28 августа 2013 г. N 46-АПГ13-9).
Установленным в Самарской области порядком предоставления земельных участков было предусмотрено, что «министерство направляет запросы в органы, осуществляющие ведение государственного кадастра недвижимости, государственную регистрацию прав на недвижимое имущество и сделок с ним, ведение водного и лесного реестров, а также в иные органы государственной власти и органы местного самоуправления с целью сбора информации об испрашиваемом земельном участке, позволяющей сделать вывод о наличии либо отсутствии правовых оснований для предоставления земельного участка, а также о наличии прав третьих лиц на испрашиваемый земельный участок». Когда из указанных органов получены ответы, министерство направляет отказ в предоставлении земельного участка в адрес заявителя «при выявлении на основании указанной информации препятствий для предоставления земельного участка». Суд пришел к выводу, что в оспоренной норме объективные критерии (условия, основания, предусмотренные законом) принятия решения для такого отказа неопределенны, о чем свидетельствует употребление не устоявшегося в земельном законодательстве термина оценочного характера "при выявлении на основании указанной информации препятствий". Как следствие возникает неясность в организационном механизме реализации права граждан на предоставление им земельных участков для целей, не связанных со строительством, не исключая тем самым возможность отказа по усмотрению органов государственной власти или органов местного самоуправления (их должностных лиц) (Определение Верховного Суда РФ от 30 мая 2012 г. N 46-АПГ12-6)
История с предоставлением земельных участков в Самарской области имела продолжение. Скорректированный порядок распоряжения земельными участками, государственная собственность на которые не разграничена, в городском округе Самара, утвержденный Постановлением Правительства Самарской области еще в 2006 году, в 2013 году вновь стал предметом обжалования. На этот раз суды всех инстанций, включая Верховный Суд РФ, признали неопределенной норму, предусматривавшую проведение осмотра земельного участка "при наличии оснований, определенных в соответствии с действующим законодательством". В Определении Верховного Суда РФ от 19 марта 2014 г. N 46-АПГ14-1 были расширены основания, по которым оспаривавшиеся нормы были признаны юридически неопределенными. Самарский областной суд усмотрел неопределенность только в том, что федеральным законодательством основания для осмотра «не определены, следовательно, оспариваемая норма в данной части вносит неясность в организацию процедуры предоставления земельных участков». Верховный Суд РФ дополнительно усмотрел неопределенность, «в каких случаях при рассмотрении заявления о предоставлении земельного участка проводится его осмотр (во всех или выборочно), каковы критерии выбора для осмотра участка, нигде не урегулирован порядок проведения такого осмотра самим уполномоченным органом (министерством). Также установлены цели осмотра "установления фактического использования испрашиваемого земельного участка" не предусмотренные земельным законодательством в качестве условий их предоставления гражданам».
В республике Татарстан Положение о комиссии Министерства лесного хозяйства Республики Татарстан по проведению в Республике Татарстан аукционов по продаже права на заключение договора аренды лесного участка, находящегося в государственной собственности было признано неопределенным в части права Комиссии «устанавливать потенциальных участников». Суд посчитал, что «подобное правовое регулирование по своему содержанию не отвечает требованиям определенности, ясности и недвусмысленности, поскольку при наличии потенциальных участников предполагается более широкий круг участников аукциона и их градацию на потенциальных и иных» (решение Верховного Суда Республики Татарстан от 6 февраля 2009 г. по делу N 3-05/09).
Областной суд Челябинской области в 2013 году поддержал позицию прокурора и признал недействующим два пункта Административного регламента о выдаче разрешения на ввод объекта капитального строительства в эксплуатацию, одним из которых был установлен «Перечень документов, необходимых для предоставления государственной услуги», а следующим пунктом установлено, что если документы, указанные в четырех подпунктах предыдущего пункта не предоставлены заявителем, то соответствующая информация запрашивается в порядке межведомственного взаимодействия в государственных или муниципальных органах. Неопределенность этих положений была установлена в том, что они не разделяли перечень документов на те, которые заявитель должен предоставить самостоятельно, и документы, которые заявитель вправе предоставить самостоятельно по собственной инициативе, так как они подлежат предоставлению в рамках межведомственного информационного взаимодействия (Решение Челябинского областного суда от 09.08.2013 N 3-80/2013, оставлено без изменения Определением Верховного Суда РФ от 13.11.2013 N 48-АПГ13-13).

Перечень проанализированных решений
Решение Верховного Суда РФ от 15.06.2011 N ГКПИ11-523
Решение Верховного Суда РФ от 26.06.2014 N ГКПИ14-381
Решение Верховного Суда РФ от 27.07.2011 N ВКГПИ11-50
Определение Верховного Суда РФ от 01.07.2009 N 12-Г09-2
Определение Верховного Суда РФ от 10.06.2015 N 33-АПГ15-5
Определение Верховного Суда РФ от 11.12.2013 N 57-АПГ13-6
Определение Верховного Суда РФ от 12.09.2012 N 33-АПГ12-4
Определение Верховного Суда РФ от 13.11.2013 N 48-АПГ13-13
Определение Верховного Суда РФ от 15.02.2012 N 56-Г12-1
Определение Верховного Суда РФ от 17.08.2011 N 7-Г11-7
Определение Верховного Суда РФ от 17.12.2014 N 93-АПГ14-6
Определение Верховного Суда РФ от 18.03.2009 N 9-Г09-2
Определение Верховного Суда РФ от 19.03.2014 N 78-АПГ14-5
Определение Верховного Суда РФ от 02.04. 2008 N 1-Г08-12
Определение Верховного Суда РФ от 23.07.2014 N 1-АПГ14-11
Определение Верховного Суда РФ от 26.06.2013 N 5-АПГ13-20
Определение Верховного Суда РФ от 26.03.2014 N 58-АПГ14-2
Определение Верховного Суда РФ от 26.03.2014 N 58-АПГ14-3
Определение Верховного Суда РФ от 26.11.2014 N 74-АПГ14-15
Определение Верховного Суда РФ от 28.08.2013 N 46-АПГ13-9
Определение Верховного Суда РФ от 30.05.2007 года по делу N 65-Г07-3
Определение Верховного Суда РФ от 30.05.2012 N 46-АПГ12-6
Определение Верховного Суда РФ от 30.09.2015 N 58-АПГ15-31
Определение Верховного Суда РФ от 5.08.2015 N 74-АПГ15-15
Определение Верховного Суда РФ от 19.03.2014 N 46-АПГ14-1
Определение Верховного Суда РФ от 26.11.2014 N 74-АПГ14-15
Определение Красноярского краевого суда от 03.08.2011 N 33-7527/2011
Определение Свердловского областного суда от 24.09.2013 по делу N 33-11570/2013
Определение Судебной коллегии по гражданским делам Оренбургского областного суда от 16.01.2014 по делу N 33-1902014(33-86302013)
Постановление Конституционного Суда Республики Карелия от 17.12.2008 года
Решение Арбитражного суда Амурской области от 02.07.2012 N А04-3602/2012
Решение Арбитражного суда Амурской области от 20.11.2008 по делу N А04-1100/08-7038/08-3/61
Решение Арбитражного суда Вологодской области от 22.11.2011 по делу N А13-6012/2011
Решение Арбитражного суда Ивановской области от 17.05.2012 по делу N А17-121/2012
Решение Арбитражного суда Карачаево-Черкесской Республики от 01.08.2014 по делу N А25-591/2014
Решение Арбитражного суда Московской области от 24.12.2013 по делу N А41-37851/13
Решение Арбитражного суда Республики Карелия от 17.04.2012 по делу N А26-9552/2011
Решение Арбитражного суда Республики Северная Осетия - Алания от 03.10.2011 по делу N А61-1589/11
Решение Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 15.01.2015 года по делу № А63-14039/2012
Решение Арбитражного суда Смоленской области от 23.10.2013 по делу N А62-4016/2013
Решение Арбитражного суда Ставропольского края от 15.10.2012 по делу N А63-13420/2011
Решение Арбитражного суда Тульской области от 17.01.2013 по делу N А68-6511/2012
Решение Архангельского областного суда от 18.04.2014 по делу N 3-21/2014,
Решение Архангельского областного суда от 25.07.2013 по делу N 3-13
Решение Березовского городского суда Кемеровской области от 27.02.2015 года по делу № 2-138-2015
Решение Брянского областного суда от 04.12.2012 по делу N 3-43/12
Решение Верховного Суда Республики Саха (Якутия) от 27.03.2015 по делу N 3-16/15
Решение Верховного Суда Республики Саха (Якутия) от 31.07.2014 по делу N 3-20/14
Решение Верховного Суда Республики Татарстан от 17.05.2011 по делу N 3-27/11
Решение Верховного Суда Республики Татарстан от 06.02.2009 по делу N 3-05/09
Решение Верховного Суда Республики Хакасия от 11.08.2014 по делу N 3-17/2014~М-29/2014
Решение Воронежского областного суда от 16.04.2014 по делу N 3-36/2014~М33-40/2014
Решение Ивановского областного суда от 18.11.2011 по делу N 3-70/2011
Решение Красноярского краевого суда от 24.07.2013 по делу N 3-452013
Решение Михайловского районного суда Волгоградской области от 22.09.2014 по делу N 2-1553/2014~М-1398/2014
Решение Нижегородского областного суда от 15.04. 2014 N 3-27/2014
Решение Нижегородского областного суда от 16.04.2014 по делу N 3-26/2014
Решение Новосибирского областного суда от 12.11.2001 года по делу N 3-146-2001
Решение Омского областного суда от 11.05.2012 по делу N 3-10/2012
Решение Орловского областного суда от 26.05.2011
Решение Первомайского районного суда г. Кирова от 26.03.2015 по делу N 2-1491/2015
Решение Пермского краевого суда от 16.01.2015 по делу N 3-3-2015
Решение Пермского краевого суда от 25.11.2009 по делу N 3-219-2009
Решение Пермского краевого суда от 09.06.2012 по делу N 3-109-2012
Решение Полярного районного суда Мурманской области по делу N 2-480/12
Решение Приморского краевого суда от 14.09.2012 N 3-99/12
Решение Приморского краевого суда от 20.06.2014 по делу N 3-38/2014~М-62/2014
Решение Санкт-Петербургского городского суда от 14.06.2012 по делу N 3-67/12
Решение Санкт-Петербургского городского суда от 20.10.2010 по делу N 3-288/10
Решение Сахалинского областного суда от 10.10.2011 по делу N 3-30/2011
Решение Севастопольского городского суда от 20.08.2015 по делу N 3-8/2015~М-22/2015
Решение суда Еврейской автономной области от 14.03.2007 года
Решение Томского районного суда Томской области от 06.07.2015 по делу N 2-829/2015~М-665/2015
Решение Тюменского областного суда от 10.02.2014 по делу 3-02/2014
Решение Хабаровского краевого суда в решении от 03.06.2014 по делу N 3-32/2014
Решение Хабаровского краевого суда от 16.06.2015
Решение Хабаровского краевого суда от 31.08.2009 по делу N 3-140/09
Решение Челябинского областного суда от 09.08.2013 N 3-80/2013
Решение Челябинского областного суда от 26.07.2012 по делу N 3-77/2012

Применение п. 10 ч. 1 ст. 3 ФЗ N 53-ФЗ "О государственном языке Российской Федерации"

(администратор проекта СПбГУ «Мониторинг правоприменения» М.А. Ревазов)

Аннотация

Специалисты СПбГУ проанализировали судебную практику по делам о нарушении требований к языку рекламы. Иностранные слова нужно переводить, но не обязательно печатать перевод такими же буквами, а непристойной реклама не может быть даже в намеках.
Всего за последние 5 лет в Российской Федерации судами было рассмотрено около 250 дел по спорам о несоответствии рекламы требованиям законодательства о государственном языке.
Чаще всего споры возникают по поводу использования в рекламе иностранных слов и выражений либо вообще без перевода, либо с неправильным переводом, либо с переводом, который сделан шрифтом нечитаемого размера. В отличие от надзорных – антимонопольных – органов суды не всегда требуют выполнения перевода буквами того же размера и цвета, но штрафуют рекламодателей, если перевод плохо видим, не прочитать или он неправильный.
Другая большая группа споров – это использование в рекламе нецензурных слов. Активное языковое творчество производителей с целью обойти запрет на мат переиначивая слова («песец»), разделяя их на несколько (ночное заведение «БарСук») у судов не находит сочувственного понимания. Чаще всего такая реклама признается незаконной. Суды не принимают в качестве доказательств или аргументов ссылки на то, что жалоб на эту рекламу не поступало и что в восприятии, например, детей она будет вполне пристойной. Поскольку всем очевидны и цели, и скрытый смысл этих слов, формальные доводы судами обычно отвергаются.
Методика сбора правоприменительной практики
Сбор правоприменительной практики осуществлялся по решениям судов общей юрисдикции. Всего было проанализировано более 280 судебных решений, 27 из которых непосредственно использовались при подготовке отчёта. Судебная практика анализировалось по всем регионам России. При осуществлении мониторинга осуществлялся сбор опубликованных (в том числе размещенных в БД КонсультантПлюс раздел Судебная практика и на информационных ресурсах, содержащих судебную практику – gcourts.ru, судебныерешения.рф, ras.arbitr.ru, pravo.ru) судебных актов по делам, при рассмотрении которых суды или стороны спора применяли п. 10 ч. 1 ст. 3 ФЗ N 53-ФЗ «О государственном языке Российской Федерации». Перечень проанализированных судебных актов приведен ниже.
Государственный язык Российской Федерации подлежит обязательному использованию, в том числе и в рекламе, в соответствии с п. 10 ч. 1 ст. 3 ФЗ N 53-ФЗ «О государственном языке Российской Федерации»
В соответствии с п. 11 ст. 5 ФЗ «О рекламе» при производстве, размещении и распространении рекламы должны соблюдаться требования законодательства Российской Федерации, в том числе требования гражданского законодательства, законодательства о государственном языке Российской Федерации.
Кроме этого, п. 6 данной статьи устанавливает запрет на использование в рекламе бранных слов, непристойных и оскорбительных образов, сравнений и выражений, в том числе в отношении пола, расы, национальности, профессии, социальной категории, возраста, языка человека и гражданина, официальных государственных символов (флагов, гербов, гимнов), религиозных символов, объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации, а также объектов культурного наследия, включенных в Список всемирного наследия.
За соблюдением этих требований следят подразделения ФАС и в случае выявления нарушений привлекают виновных к административной ответственности. В суды обычно обращаются лица, привлечённые к ответственности, с целью оспаривания актов антимонопольного органа.
При этом, в случае использования в рекламе, наряду с государственным языком Российской Федерации государственного языка республики, находящейся в составе Российской Федерации, других языков народов Российской Федерации или иностранного языка тексты на русском языке и на государственном языке республики, находящейся в составе Российской Федерации, других языках народов Российской Федерации или иностранном языке, если иное не установлено законодательством Российской Федерации, должны быть идентичными по содержанию и техническому оформлению, выполнены разборчиво, звуковая информация (в том числе в аудио- и аудиовизуальных материалах, теле- и радиопрограммах) на русском языке и указанная информация на государственном языке республики, находящейся в составе Российской Федерации, других языках народов Российской Федерации или иностранном языке, если иное не установлено законодательством Российской Федерации, также должна быть идентичной по содержанию, звучанию и способам передачи.
Это требование не распространяется на фирменные наименования, товарные знаки, знаки обслуживания, а также теле- и радиопрограммы, аудио- и аудиовизуальные материалы, печатные издания, предназначенные для обучения государственным языкам республик, находящихся в составе Российской Федерации, другим языкам народов Российской Федерации или иностранным языкам.
Также, ч. 6 ст. 1 вышеназванного Федерального закона установлено, что при использовании русского языка как государственного языка Российской Федерации не допускается использования слов и выражений, не соответствующих нормам современного русского литературного языка, за исключением иностранных слов, не имеющих общеупотребительных аналогов в русском языке.
Из указанного органы ФАС делают вывод, что в рекламе допускается использование русского языка, только соответствующего нормам русского литературного языка.
Использование в рекламе отдельных слов или фраз
на иностранном языке
При возникновении подозрения о том, что определённая информация является ненадлежащей рекламой из-за использования в ней иностранного языка суды обращают внимание на два аспекта, которые необходимо разрешить изначально: установить, является ли данная информация рекламой, а также выяснить вопрос о её соответствии требованиям законодательства.
Суды исходят из того, что информация является рекламой, если она адресована неопределенному кругу лиц и направленна на привлечение внимания к продаже товаров в определённом магазине, по сниженной цене, на особых условиях и т.д., а также она формирует и поддерживает интерес потребителей к объекту рекламирования.
Также часто используется прямая отсылка к ст. 3 Закона N 38-ФЗ, в которой определено, что рекламой является информация, распространенная любым способом, в любой форме и с использованием любых средств, адресованная неопределенному кругу лиц и направленная на привлечение внимания к объекту рекламирования, формирование или поддержание интереса к нему и его продвижение на рынке.
Важное значение может иметь время обнаружения нарушения и содержание рекламной информации. Если реклама сообщает о каком-либо событии (концерт, распродажа и т.д.) которое произошло ранее, чем было выявлено нарушение законодательства о государственном языке, то такая информация не будет признана рекламной (цель, привлечение внимания к событию, будет уже утрачена), следовательно, будет отсутствовать нарушение Закона о рекламе.
Наличие или отсутствие перевода иностранного слова в рекламе
Позиция ФАС обычно заключается в том, что необходимо не только обязательное наличие перевода на русский язык используемых слов на иностранном языке, но и размещение этого перевода идентично по техническому оформлению самим иностранным словам. К примеру, нарушение было усмотрено в том, что перевод фразы «SEASON SALE» был размещён на рекламном плакате в нижней части и выполнен шрифтом в 20,2 раза меньшим, чем словосочетание на английском языке, что свидетельствует о том, что перевод рекламы на русский язык оформлен иным образом, и не является идентичным тексту рекламы на английском языке по техническому оформлению[1].
Однако суды не всегда разделяют подход органов ФАС и порой занимают иную позицию. Суды настаивают на необходимости обосновать, каким образом реклама вводит ее потребителей в заблуждение, учитывая наличие перевода размещенной информации на русский язык. В случае, когда словосочетания на иностранном языке и их перевод не являются идентичными по и техническому оформлению, но перевод на русском языке отражает значение и смысловую нагрузку словосочетания на иностранном языке, суды могут не усмотреть нарушения законодательства.
Стоит отметить, что единообразие судебной практики по такому вопросу отсутствует. К примеру, в схожей ситуации может быть принято и противоположное решение: «в рекламе присутствует фраза на английском языке - "reach the rich", перевод этой фразы - "стань богатым" также имеется, однако находится на шве журнала и напечатан мелким и трудноразличимым шрифтом, то есть не является идентичным по техническому оформлению фразе на английском языке, и, как следствие, затрудняет его восприятие потребителем.
В этой связи судом первой инстанции обоснованно не принят довод общества о том, что наличие (формальное) перевода в тексте рекламной информации обеспечивает соблюдение приведенных выше положений Закона «О рекламе»»[2].
При полном отсутствии перевода у ФАС и суда обычно не возникает споров о необходимости привлечения нарушителя к ответственности[3], но бывают и исключения, связанные со спорными ситуациями.
Наиболее распространённым нарушением является использование без перевода на русский язык слова «SALE». Оно может быть размещено на витрине магазина, на вывеске, на Интернет-сайте и т.д. Суды указывают, что в ч. 2 ст. 3 Федерального закона "О государственном языке в Российской Федерации" указан порядок использования в рекламе текстов на иностранном языке. В силу данной нормы, в рекламе допускается использование иностранных слов и выражении, если одновременно в рекламе присутствует их идентичный перевод на русский язык. При этом перевод должен в полной мере отражать смысловое содержание текста на иностранном языке, а также должен быть выполнен в той же манере, что и текст на иностранном языке[4].
Также отмечается, что слово «sale» существует в различных языках мира (английский язык, французский язык, итальянский язык) и имеет самые различные переводы. Имя существительное - 1) продажа, реализация, сбыт, 2) продажа с аукциона, с торгов, 3) распродажа по сниженной цене. Таким образом, в связи с тем, что отсутствует перевод иностранного слова на русский язык, потребитель не может в полном объеме уяснить смысл данного выражения[5].
Знание иностранного языка не является обязательным для российских граждан. Поэтому использованные в рекламе выражения на иностранном языке потребитель рекламы может не уяснить, и для него рекламная информация будет не полной и искаженной.
В качестве же наглядного примера спорной ситуации можно привести случай, когда орган ФАС усмотрел нарушение в отсутствии перевода текста рекламной растяжки. Текст на растяжке представлял собой наименование фестиваля ("GLOBALGATHERING") и псевдонимы ди-джеев ("AX WELL. RICHIE HAWTIN. MARKUS SCHULZ. AIDBACK LUKE. SANDER VAN DOORN. ATB. ADAM BEYER. JAMES ZABIELA. CALVIN HARRIS. SUB FOCUS. BOBINA. NOISIA. ALY&FILA. NERO"). Наименование фестиваля было зарегистрировано как товарный знак, следовательно, наименование фестиваля, равно как и псевдонимы ди-джеев – имена собственные – переводу на русский язык не подлежали. Но административный орган ссылался на использование в тексте рекламной информации выражения "Главный open-air планеты!" без перевода на русский язык. Апелляционная коллегия пришла к выводу, что выражение "openair" является устойчивым, закрепившимся и не имеющим аналога в русском языке. Указанное выражение также относится к наименованию фестиваля и означает мероприятие, проходящее на открытом воздухе[6]. Такой вывод действительно является неоднозначным, так как выражение "openair" хоть и относится к фестивалю, но не являлось частью его названия; устойчивость выражения была оценена чудом самостоятельно, без привлечения специалистов; отсутствие русского слова-аналога не означает невозможность перевода, что и продемонстрировал сам суд, дав определение этого слова на русском языке.
Ещё одна спорная ситуация связана с указанием в рекламе на иностранном языке адреса Интернет-сайта без перевода на русский язык. Случаев, когда это признавалось бы незаконным крайне мало, но всё же встречаются судебные решения, в которых суды указывают, что возражения заявителя, о том, что спорная информация является адресом Интернет-сайта, не свидетельствуют о соблюдении требований законодательства о рекламе[7].

Судам часто приходится оценивать тот перевод, который представлен в рекламе, но, по мнению ФАС, является ненадлежащим по своему содержанию. Для этого суды привлекают специалистов в области переводов и основывают свою позицию на сравнении перевода представленного в рекламе и перевода, выполненного специалистом[8].
К примеру, в рекламе ООО "Автоцентр Глобус" была использована фраза на иностранном языке «The Power to Surprise» без надлежащего перевода на государственный язык Российской Федерации.
В соответствии с письмом от 04.12.2013 исполняющего обязанности ректора ТГТУ профессора Дворецкого С.И. фраза "The Power to Surprise" может быть переведена с английского языка на русский язык как "способность удивлять", "сила удивлять", "умение удивлять", а не "навстречу переменам".
Перевод фразы "The Power to Surprise", помещённый на рекламе, является ненадлежащим, поскольку перевод слогана "The Power to Surprise" под знаком звездочки (*) выполнен в виде фразы на русском языке "Навстречу переменам".
Таким образом, УФАС сделан правильный вывод о том, что указанная реклама распространялась в нарушение части 11 статьи 5 Закона о рекламе.
Использование в рекламе бранных слов, непристойных и оскорбительных образов, сравнений и выражений
Вторым распространённым вопросом, который часто выносится на рассмотрение суда, является вопрос о нарушении законодательства о рекламе и законодательства о государственном языке вследствие использования недопустимых слов и выражений на русском языке.
Как уже было указано выше, в рекламе не допускается использование бранных слов, непристойных и оскорбительных образов, сравнений и выражений, в том числе в отношении пола, расы, национальности, профессии, социальной категории, возраста, языка человека и гражданина, официальных государственных символов (флагов, гербов, гимнов), религиозных символов, объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации, а также объектов культурного наследия, включенных в Список всемирного наследия. Однако, данное нарушение редко бывает явно выраженным и для его обнаружения требуется тщательное исследование рекламных тексов с привлечением специалистов в области филологии и лингвистики, почти во всех случаях необходимо проведение лингвистической экспертизы.
Наиболее распространённым основанием для признания рекламы не соответствующей требованиям закона выступает вывод о том, что тексты рекламы содержат обсценное (нецензурное, непристойное) слово или выражение, употребляемое в ненормативной лексике как эвфемизм, недопустимое в литературной речи, которое воспринимается потребителями как оскорбительное.
Для выявления и толкования таких слов и выражений также используются различные словари жаргона, словарь арго и т.д.[9]
Ярким примером такого слова выступает слово «песец», которое неоднократно оказывалось частью рекламы, которая имела двусмысленное значение.
Слово «Песец» в выражении «песец идёт», связанное с концом чего-либо, или выражение «Полный писец/песец». Ни одно слово в этих фразах не имеет запретительной пометки в толковых словарях, равно как вся эта фраза отсутствует в словарях жаргонных, бранных и матерных выражений. Специалисты отметили, что значение рекламных текстов, использующих такое выражение, не выводится только из значений составляющих его слов, но опирается и на культурные (фоновые) знания носителей языка. С помощью языковой игры, основанной на неоднозначности значения этого слова как наименования животного и эвфемизма нецензурного слова, заимствовании выразительности нецензурного слова, возникает этически неприемлемый смысл рекламного сообщения, идентифицируемый носителями русского языка.
Для признания рекламы с таким словом недопустимой некоторые суды требуют проведения социологических опросов и представления доказательств наличия негативного мнения потребителей рекламы. Однако данный подход не соответствует действующему законодательству, на что и указывают вышестоящие суды: «в данном конкретном случае, не требуется проведение каких-либо опросов, поскольку в силу п. 1, 6 ст. 1, пп. 10 п. 1 ст. 3 Федерального закона РФ от 01.06.2005 N 53-ФЗ "О государственном языке Российской Федерации" в данном случае речь идет об использовании русского языка как государственного языка Российской Федерации, применение которого в соответствии с п. 3 ст. 1 названного Закона не определяется путем опроса населения»[10]. А вывод суда первой инстанции о том, что слово «песец» может быть употреблено и в значении не воспринимаемом в качестве оскорбительного, в подобном случае является ошибочным, поскольку само по себе данное слово соответствует официальным канонам государственного языка, только если оно употребляется в смысле, устанавливающем понятие песец как полярная лисица с короткими ногами, длинным пушистым хвостом и белой или серовато-дымчатой окраской.
В СМИ можно встретить упоминания и о других случаях, которые вызывали возмущение общественности, но предметом правового разбирательства о привлечении к ответственности так и не стали. В частности, это касалось названий магазинов нижнего белья в Хабаровске и Благовещенске – «Сисин Дом».[11]
Скрытый смысл может быть не только у отдельных слов, но и у части слова. На практике встречаются случаи, когда из нескольких слов складывается одно, по смыслу не относящееся к рекламируемому объекту, но при прочтении отдельных частей которого можно обнаружить совершенно иное значение. Для выявления и доказывания нарушения законодательства о государственном языке и о рекламе суды используют заключения лингвистической экспертизы. К примеру, суд рассматривал дело, связанное с рекламой стрип кабаре холла «БарСук»[12]. При разрешении данного дела суд, основываясь на заключении специалиста в области лингвистики, следовал следующей логике: Слово "БарСук" может иметь двоякое прочтение: как единое слово "барсук" и как проявление языковой игры (словосочетание "Бар сук"). При прочтении "Бар сук" в рамках публичной коммуникации наблюдается нарушение норм приличия, словосочетание имеет неприличную форму. Матерная (обсценная) лексика в данном сочетании отсутствует. Слово "БарСук" может быть воспринято массовым адресатом как словосочетание "бар сук". Восприятие слова "БарСук" как цельного нечленимого комплекса (слово "барсук") также возможно.
Суд первой инстанции указал, что оцениваемая реклама не содержит образ данного животного, логически не рекламирует данное животное, а также не содержит указаний на барсука в смысле животного.
В итоге, суд первой инстанции пришел к выводу о доказанности восприятия слова "БарСук", как слов "Бар Сук", а также о возможном восприятии слова "Сук" в качестве бранного. Слово "сука" несет двусмысленную информационную нагрузку, так как имеет два лексических значения, как определяющее пол собаки и как бранное слово. В рекламе слово "Сук" соотносится со словом "Бар" и непосредственно применимо к человеку женского пола и может быть применимо к животному только посредством ассоциативного восприятия относительно человека в данной рекламе.
Таким образом, именно суд оценивает то, как именно воспринимается подобное спорное выражение в обществе и имеется ли нарушение законодательства при его использовании в определённом контексте.
Использование в рекламе непристойного выражения может совпадать и с использованием в тексте рекламы иностранных слов. При этом большее внимание у суда вызывает содержание рекламы, а не наличие перевода. Если смысл использованных в рекламе слов не вызывает у суда двусмысленного толкования, то суд самостоятельно рассматривает вопрос о недопустимости помещения таких слов в рекламу без привлечения специалистов в области лингвистики. Один из таких случаев произошёл в г. Иркутске и демонстрирует, как суд может самостоятельно определить к чему привлекает внимание реклама и насколько это допустимо[13].
«Суд отметил, что вопрос использования в спорной рекламе выражения "Sex&Drugs&Rock'n'Roll", как непристойного, является вопросом факта, решение этого вопроса специальных знаний не требует, и по общему правилу вопрос может быть разрешен судом с позиции рядового потребителя.
Так выражение "Sex&Drugs&Rock'n'Roll" является одним из популярных и распространенных лозунгов 70-х годов.
Настоящая популярность этого лозунга пришлась на 1977 год. Тогда в свет вышла песня Иэна Дьюри, которая так и называлась "Sex&Drugs&Rock&Roll" и которой провозглашался и популяризировался определенный образ жизни, определенной субкультуры группы людей, направленный на придание повышенного значения беспорядочным половым отношениям, употреблению наркотических веществ, музыке в жанре рок-н-ролл".
Использование в рекламе слогана "Sex&Drugs&Rock'n'Roll", пусть даже и из песни британского рок-исполнителя Иэна Дьюри, "Sex&Drugs&Rock'n'Roll", потенциальным потребителем рекламы воспринимается, в первую очередь, как совокупность благ: "секс", "наркотики", музыка, без относительно их внутреннего содержания и индивидуальных особенностей, что позволяет говорить о том, что данный лозунг воспринимается на бытовом уровне, к чему и была обращена реклама, как пропаганда сексуальной раскрепощенности в противовес общественным ограничениям, и пропаганда употребления наркотиков, в противовес общественным и уголовным запретам, завуалированная музыкальным сопровождением в стиле "Rock'n'Roll".
При этом, как усматривает суд апелляционной инстанции, указанная реклама, не направлена на рекламирование музыкального стиля "Rock'n'Roll" и его исторического развития, а направлено исключительно на рекламу увеселительного заведения, атмосфера которого, согласно стилю рекламы, характеризуется именно духом данного слогана, который в данных обстоятельствах содержит вседозволенность, распущенность поведения, граничащую с прямыми публичными запретами».
Можно отметить, что непристойность выражения является оценочным понятием и при его использовании суды исходят из того, какие общественные ценности оспариваются спорным выражением.
Обратим внимание и на основные возражения ответчиков по подобным делам, которые отклоняются судами.
Ответчики часто ссылаются на то обстоятельство, что в их адрес не поступали жалобы от тех лиц, которые могли бы быть оскорблены рекламой - по мнению суда, это обстоятельство не имеет правового значения, поскольку соблюдение правил государственного русского языка не определяется отношением к таким правилам отдельными членами общества. Нормы и правила современного государственного русского языка подлежат соблюдению независимо от отношения к ним общества, а отсутствие сведений об оскорбленных и обиженных гражданах такой рекламой не свидетельствует о соответствии рекламы правилам современного государственного языка, что обусловлено ст. 1, пп. 10 п. 1 ст. 3 Федерального закона РФ от 01.06.2005 N 53-ФЗ "О государственном языке Российской Федерации".
Также отклоняется и довод истцов о том, что законодательство допускает употребление в рекламе слов и выражений, ставших частью молодежного языка (сленга).
Основные выводы и рекомендации по итогам мониторинга правоприменения:
Необходимо выработать единый подход к требованиям по оформлению перевода иностранных слов, используемых в рекламе. А именно, требования к размеру, формату и цвету шрифта, месте расположения перевода и т.д.
Нарушение в виде использования в рекламе бранных слов, непристойных и оскорбительных образов, сравнений и выражений может выражаться в совершении одного из указанных действий. Однако, как показал мониторинг суды не всегда разделяют эти понятия, хотя, например, непристойное выражение может при этом не являть бранным и т.д. Судам необходимо в каждом конкретном случае устанавливать, какое именно нарушение было совершено.
Для установление наличия нарушения не требуется проведение каких-либо опросов, поскольку в силу п. 1, 6 ст. 1, п. 10 ч. 1 ст. 3 Федерального закона РФ от 01.06.2005 N 53-ФЗ "О государственном языке Российской Федерации" в данном случае речь идет об использовании русского языка как государственного языка Российской Федерации, применение которого в соответствии с п. 3 ст. 1 названного Закона не определяется путем опроса населения, не требуется наличие обращений недовольных граждан и т.д. Подобные аргументы сторон должны отклоняться, а для судов недопустимо требовать от административных органов представления в качестве доказательства непристойности выражения (оскорбительности, ругательного характера) результатов опроса населения.

Список проанализированных решений:
Определение ВАС РФ от 18.08.2010 N ВАС-10980/10 по делу N А58-7901/09
Определение Верховного Суда РФ от 06.08.2008 N 11-Г08-12
Постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 09.12.2013 N 18АП-12320/2013 по делу N А34-549/2013
Постановление Двенадцатого арбитражного апелляционного суда от 19.06.2015 N 12АП-2495/2015 по делу N А57-10476/2014
Постановление Двенадцатого арбитражного апелляционного суда от 19.06.2015 N 12АП-2493/2015 по делу N А57-10475/2014
Постановление Девятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 21.01.2013 по делу N А64-6063/2012
Постановление Девятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 18.09.2014 по делу N А64-1112/2014
Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 10.05.2012 N 09АП-7370/2012 по делу N А40-86439/11-122-604
Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 14.11.2011 N 09АП-24185/2011-АК по делу N А40-143417/10-153-966
Постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 06.03.2014 N 11АП-1675/2014 по делу N А65-24085/2013
Постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 19.03.2014 по делу N А65-21595/2013
Постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 17.01.2014 по делу N А65-13801/2013
Постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 12.11.2012 по делу N А65-19639/2012
Постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 27.02.2014 N 11АП-1607/2014 по делу N А65-24088/2013
Постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 25.02.2014 по делу N А65-24090/2013
Постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 20.02.2013 по делу N А72-3485/2012
Постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 30.09.2013 по делу N А65-5382/2013
Постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 31.03.2009 N 11АП-1551/2009 по делу N А55-15547/2008
Постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 13.03.2012 N 15АП-462/2012 по делу N А53-17542/2011
Постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 18.01.2011 N 15АП-13786/2010 по делу N А53-16744/2010
Постановление Пятого арбитражного апелляционного суда от 31.08.2009 N 05АП-3031/2009 по делу N А59-2069/2009
Постановление Пятого арбитражного апелляционного суда от 31.08.2009 N 05АП-2673/2009 по делу N А59-1993/2009
Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 21.04.2010 по делу N А58-7901/09
Постановлением ФАС Дальневосточного округа от 25.12.2009 N Ф03-6910/2009
Постановлением ФАС Московского округа от 12.09.2012 по делу N А40-86439/11-122-604
Постановление Четвертого арбитражного апелляционного суда от 15.01.2010 по делу N А58-7901/09
Постановление Четвертого арбитражного апелляционного суда от 28.04.2014 N 04АП-879/2014 по делу N А19-13719/2013

Руководитель экспертной группы, Белов С.А.
к.ю.н., доцент

[1] Постановление Девятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 21.01.2013 по делу N А64-6063/2012
[2] Постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 18.01.2011 N 15АП-13786/2010 по делу N А53-16744/2010
[3] Постановление Пятого арбитражного апелляционного суда от 31.08.2009 N 05АП-2673/2009 по делу N А59-1993/2009; Постановление Пятого арбитражного апелляционного суда от 31.08.2009 N 05АП-3031/2009 по делу N А59-2069/2009

[4] Постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 19.03.2014 по делу N А65-21595/2013; Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 14.11.2011 N 09АП-24185/2011-АК по делу N А40-143417/10-153-966; Постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 06.03.2014 N 11АП-1675/2014 по делу N А65-24085/2013
[5] Постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 27.02.2014 N 11АП-1607/2014 по делу N А65-24088/2013
[6] Постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 13.03.2012 N 15АП-462/2012 по делу N А53-17542/2011
[7] Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 10.05.2012 N 09АП-7370/2012 по делу N А40-86439/11-122-604; Постановлением ФАС Московского округа от 12.09.2012 по делу N А40-86439/11-122-604
[8] Постановление Девятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 18.09.2014 по делу N А64-1112/2014

[9] Постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 09.12.2013 N 18АП-12320/2013 по делу N А34-549/2013
[10] Постановление Четвертого арбитражного апелляционного суда от 15.01.2010 по делу N А58-7901/09
[11] http://www.amur.info/news/2012/11/21/63208
[12] Постановление Двенадцатого арбитражного апелляционного суда от 19.06.2015 N 12АП-2495/2015 по делу N А57-10476/2014

[13] Постановление Четвертого арбитражного апелляционного суда от 28.04.2014 N 04АП-879/2014 по делу N А19-13719/2013