×

Предупреждение

JUser: :_load: Не удалось загрузить пользователя с ID 42.

Октябрь 2013

04 октября 2013 Категория: 2013 год

Информация
о результатах мониторинга правоприменения
за октябрь 2013 года

Образовательное право
(эксперт – к.ю.н., ассистент кафедры теории и истории
государства и права СПбГУ Васильев И.А.)

Методика сбора правоприменительной практики


Рабочей группой проекта «Мониторинг правоприменения» в области «Образовательное право» в сентябре 2013 г. исследованы особенности исполнения договора о целевом обучении лицами, получившими среднее или высшее профессиональное образование по целевому набору, заключившими соответствующий договор с органами государственной власти, местного самоуправления и юридическими лицами. В целях изучения юридической техники правовых актов и возможных проблем в процессе правоприменения, был произведён сбор и анализ норм законодательных и подзаконных актов Российской Федерации, а также были произведены поиск, обобщение и анализ за 2010-2013 календарные года правоприменительной практики судов общей юрисдикции. Предметом исследования выступали правоприменительные решения первой инстанций органов судебной власти Астраханской и Воронежской областей, республики Башкортостан, Красноярского и Приморского краёв, Тюменской области. Тип нормативно-правовых актов: постановление, приказ; количество нормативно-правовых актов по заявленной проблематике раздела: 5. Вид правоприменительного судебного производства – общая юрисдикция, гражданское судопроизводство; тип найденных правоприменительных решений: решение; количество правоприменительных решений по заявленной проблематике раздела: 5.
Нормативный акт (акты) и их положения, мониторинг правоприменительной практики по которым проводился:
Постановление Администрации Приморского края от 5 марта 2010 г. № 82-па «О формировании заявок на целевой прием и целевую контрактную подготовку специалистов с высшим профессиональным образованием». Нормативно-правовым актом регламентируется перечень специальностей (направлений подготовки) высшего профессионального образования, приоритетных для отраслей экономики Приморского края, на которые производится целевой прием и целевая контрактная подготовка специалистов с высшим профессиональным образованием на 2010-2015 годы по заявкам Администрации Приморского края. Мониторинг норм проводится, во-первых, в части определения бюджета, за счёт средств которого производится финансирование обучения лиц, зачисленных в образовательную организацию высшего образования по целевому типу конкурса. В рассматриваемом правовом акте, такой порядок утвержден исключительно за счет средств федерального бюджета, а не за счет средств бюджета Приморского края. Во-вторых, исследование затрагивает возможность возложения обязанности на Департамент образования и науки края по принятию списков выпускников образовательных организаций среднего образования.
Положение о министерстве здравоохранения Красноярского края и установлении предельной численности государственных гражданских служащих и иных работников министерства здравоохранения Красноярского края», утверждённое Постановлением Правительства Красноярского 07.08.2008 N 31-п, в отношении определения компетенции министерства, а именно обеспечения предоставления среднего профессионального, дополнительного профессионального образования в краевых государственных образовательных учреждениях среднего профессионального, дополнительного профессионального образования.
Порядок приёма граждан в образовательные учреждения высшего профессионального образования, утверждённого приказом Министерства образования и науки России от 28.12.2011 г. № 2895, в отношении норм, регламентирующих размещение пофамильного перечня лиц, успешно прошедших вступительные испытания. Зачисление поступающих для обучения на первый курс по программам бакалавриата и программам подготовки специалиста, за исключением поступающих для получения образования по заочной форме обучения, должно осуществляется, в частности, 30 июля. Регламентации возможности публикации единого перечня абитуриентов 30 июля, без выделения отдельного списка лиц, поступавших по целевому приёму, в нормах Порядка не содержится.
Типовое положение об образовательном учреждении высшего профессионального образования (высшем учебном заведении), утверждённое Постановлением Правительства РФ от 14 февраля 2008 г. N 71. Нормами пункта 26 Положения регламентировано, что объём и структура приёма обучающихся за счет средств бюджета субъекта Российской Федерации определяются в порядке, устанавливаемом органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации.
Типовое положение о целевой контрактной подготовке специалистов с высшим и средним профессиональным образованием, утверждённое Постановлением Правительства РФ от 19 сентября 1995 г. N 942. Нормы пункта 8 Положения предусматривают, что объемы и порядок организации целевой контрактной подготовки специалистов из числа лиц, обучающихся за счет бюджетов субъектов Российской Федерации, устанавливаются соответствующими органами исполнительной власти по согласованию с учебными заведениями.
Проблемы, выявленные в ходе мониторинга правоприменительной практики и позиции правоприменительных органов по указанным проблемам:
В настоящем отчёте мы обобщили и проанализировали правоприменительную практику, позволившую нам сделать выводы по пяти основным проблемам:
Легальность регламентации целевой контрактной подготовки специалистов в образовательных организациях высшего образования, расположенных на территории субъекта федерации и финансируемых из средств федерального бюджета, нормативно-правовым актом органа исполнительной власти данного субъекта.
Указанный вопрос в правоприменительной практике возник в связи с исследованием правового регулирования органами исполнительной власти субъекта федерации отношений по целевому набору в образовательные организации за счёт средств федерального, а не регионального бюджета. По мнению отдельных надзирающих органов власти, обязывание департамента образования и науки субъекта федерации ежегодно принимать от муниципальных образований списки выпускников образовательных организаций, фактически ущемляет гарантированное нормами статьи 12 Конституции Российской Федерации право органов местного самоуправления на самостоятельность, в части определения перечня специальностей. Упомянутое обязывание органа государственной власти, по мнению надзирающих инстанций, является, также и ограничением права юридических и физических лиц (выпускников образовательных организаций-школ) на заключение договоров о целевом обучении с образовательными организациями высшего образования, минуя органы государственной власти. Необходимо отметить, что нормы подобных правовых актов не ограничивают право органов местного самоуправления, иных физических и юридических лиц напрямую взаимодействовать с образовательными организациями высшего образования, расположенными на территории субъекта федерации, в вопросе подготовки необходимых для муниципальных образований специалистов с высшим профессиональным образованием. В соответствии с образовательным законодательством, упомянутые субъекты вправе самостоятельно заключать с образовательными организациями договоры на целевую контрактную подготовку специалистов по необходимым специальностям, в том числе с финансированием данной подготовки за счёт средств муниципального бюджета. Заявки от субъекта федерации могут формироваться и на места, финансируемые из федерального бюджета, поскольку законодательство в области образования допускает осуществлять подобную целевую подготовку по данной схеме. Отдельные нормативно-правовые акты субъектов федерации, регламентирующие целевую контрактную подготовку специалистов в образовательных организациях высшего образования, расположенных на территории данного субъекта, и финансируемые из средств федерального бюджета, преследуют цель координации работы в данном направлении. В соответствии с образовательным законодательством, для осуществления своей деятельности образовательные организации высшего образования используют средства, полученные ими из соответствующих бюджетов и иных источников, не запрещенных законодательством Российской Федерации. Определённые сложности системного толкования подобных правовых актов связаны с нормами пункта 26 «Типового положения об образовательном учреждении высшего профессионального образования (высшем учебном заведении)», а также пункта 8 «Положения о целевой контрактной подготовке специалистов с высшим и средним профессиональным образованием». Пункт 26 Типового положения регламентирует, что объём и структура приёма обучающихся за счет средств бюджета субъекта Российской Федерации определяются в порядке, устанавливаемом органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации. Нормы пункта 8 Положения предусматривают, что объемы и порядок организации целевой контрактной подготовки специалистов из числа лиц, обучающихся за счет бюджетов субъектов Российской Федерации, устанавливаются соответствующими органами исполнительной власти по согласованию с учебными заведениями. Процитированные нами нормы следует применять, как обоснованно указал правоприменитель, только в отношении правовой регламентации статуса образовательных организаций, финансируемых за счет бюджета субъекта Российской Федерации, а также статуса обучающихся за счёт средств регионального бюджета. Следовательно, в случае отсутствия на территории субъекта федерации учреждённых им образовательных организаций, финансируемых за счёт средств регионального бюджета, органы исполнительной власти субъекта имеют право на нормативную регламентацию порядка формирования заявок на целевой приём и целевую контрактную подготовку за счёт средств федерального бюджета.
Пример правоприменительных решений: решение Приморского краевого суда по делу № 3-57/10 от 12 июля 2010 г.
Наличие полномочий у органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации-края в отношении согласования договоров о целевом обучении.
Исследуемая проблема обусловлена сложностью восприятия обучающимися по целевому договору обязанности одной из сторон (органа государственной власти) по их трудоустройству после получения высшего образования. Трёхсторонний договор о целевом обучении предусматривает в качестве обязательного условия трудоустройство выпускника у работодателя, определяемого одной из сторон – органом государственной или муниципальной власти, расположенного на территории конкретного субъекта федерации. Данная сторона обязывает себя согласованием условий трудового договора с лицом, окончившим обучение в рамках целевого набора, а также предоставлением рабочего места. Особенности формулирования условий договора о целевом обучении на территории края как субъекта федерации заключаются в невозможности закрепления гарантии трудоустройства в ином регионе, входящего в состав края. Выданное целевое направление органами государственной власти указывает на подготовку специалиста для конкретных органов власти или государственных учреждений, расположенных на территории конкретного субъекта федерации. Нормы договора должны содержать конкретные указания на работодателя и срок выполнения трудовых функций выпускником, получившим образование по целевому договору. Следовательно, орган государственной власти субъекта федерации – края не обладает полномочиями по согласованию договора о трудоустройстве выпускника, получившего высшее образование по целевому направлению, выданному органом государственной власти субъекта, входящего в состав края.
Пример правоприменительных решений: решение Центрального районного суда г. Красноярска по делу № 2-4552/2011 от 01 июля 2011 г.
Зачисление абитуриента, в случае, если конкурс на целевое место не обеспечен, невозможно по данному типу конкурса, место должно быть передано в общий конкурс, а процедура передачи оформлена протоколом приёмной комиссии.
Проблема освящена в правоприменительной практике в связи с казусом зачисления студента, без его участия в целевом типе конкурса, при этом документального подтверждения деятельности приёмной комиссии по данному вопросу не существовало и протокол решения, как следствие, отсутствует. Отсутствием целевого конкурса является одно поданное заявление на одно место, следовательно, абитуриент, подавший подобное заявление, считается участвующим в общем типе конкурса и не может быть зачислен в даты целевого конкурса. Также, на другое целевое место по конкретной специальности была выделена контрольная цифра приёма, но в связи с отсутствием заявки, оно передано в общий конкурс, однако документального подтверждения проведения указанной процедуры не было представлено. Количество целевых мест не может быть увеличено в ходе приёмной кампании, вступительных испытаний и процедуры зачисления. В случае, если сторона-заказчик по договору о целевом обучении не обеспечивает конкурс направленных на целевые места, приёмная комиссия обязана уменьшить количество выделенных целевых мест, поставить в известность об этом соответствующие государственные или муниципальные органы и поступающих на целевые места. Все процедуры по целевому приему оформляются протоколами приёмной комиссии. Целевые места, оставшиеся вакантными после сдачи вступительных испытаний и зачисления, предоставляются лицам, участвующим в общем конкурсе по соответствующим направлениям подготовки (специальностям). Таким образом, в случае, если конкурс на целевое место не был обеспечен органом государственной (муниципальной) власти или государственным (муниципальным) учреждением, данное место должно быть передано в общий конкурс, а процедура передачи в обязательном порядке оформлена протоколом приёмной комиссии.
Пример правоприменительных решений: решение Ахтубинского района Астраханской области по делу № 5-551/2012 от 23 октября 2012 г.
Включение в пофамильный перечень лиц, успешно прошедших вступительные испытания, абитуриентов, поступающих на места, выделенные для целевого приёма.
Проблема в правоприменительной практике заключается в ответе на вопрос о возможности включения в пофамильный перечень лиц, успешно прошедших вступительные испытания, абитуриентов, поступающих на места, выделенные для целевого приёма. Нормы пункта 73 Порядка приёма граждан в образовательные учреждения высшего профессионального образования, утвержденного приказом Министерства образования и науки России от 28.12.2011 г. № 2895, регламентируют размещение пофамильного перечня лиц, успешно прошедших вступительные испытания. Так, зачисление поступающих для обучения на первый курс по программам бакалавриата и программам подготовки специалиста, за исключением поступающих для получения образования по заочной форме обучения, должно осуществляется, в частности, 30 июля. В указанную дату происходит объявление и размещение на официальном сайте образовательной организации и на информационном стенде приемной комиссии: приказа о зачислении определённых категорий лиц, включая абитуриентов, поступающих на места, выделенные для целевого приема. При этом, как указывает правоприменитель, нормы данной статьи сформулированы подобным образом, что возможно сделать обоснованный вывод об отсутствии категоричного запрета на внесение лиц, поступающих на места, выделенные для целевого приема, в общий пофамильный перечень лиц, успешно прошедших вступительные испытания.
Пример правоприменительных решений: Решение мирового судьи судебного участка № 2 Центрального АО г. Тюмени по делу № 5-2598/2012 от 19 декабря 2012 г.
Недопустимость выделения контрольных цифр для целевого приёма граждан в пределах бюджетных мест по национальному признаку.
Проблема была обусловлена первоначальной редакцией Постановления Правительства Республики Башкортостан от 28.12.2007 г. № 382 «О государственной программе «Башкиры Российской Федерации» на 2008-2017 годы». Даная программа предусматривает ежегодное формирование плана целевого приема абитуриентов в государственные образовательные учреждения высшего и среднего образования, расположенные на территории Республики Башкортостан, и представление его на утверждение в Правительство Республики. Нормы программы регламентировали выделение бюджетных мест в образовательных организациях высшего образования и среднего профессионального образования Республики Башкортостан для представителей башкирской национальности из регионов Российской Федерации согласно плану целевого приема абитуриентов из субъектов Российской Федерации в государственные образовательные организации. Между тем согласно нормам статьи 19 Конституции Российской Федерации государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности. В части подзаконной регламентации, в развитие норм Конституции, приказами Министерства образования и науки Российской Федерации от 21.10.2009 № 442 «Об утверждении порядка приема граждан в имеющие государственную аккредитацию образовательные учреждения высшего профессионального образования», и от 15.01.2009 №4 «Об утверждении порядка приема в имеющие государственную аккредитацию образовательные учреждения среднего профессионального образования» регламентирован вопрос целевого приёма. Правительством Республики Башкортостан был принят нормативно-правовой акт, устраняющий противоречия оспариваемого постановления Правительства Республики Башкортостан № 382 от 28 декабря 2008 г. с действующим федеральным законодательством. При этом, как указывает правоприменитель, в действующей системе образовательного права прямо не предусмотрен целевой приём граждан в пределах бюджетных мест по определённым группам признаков, в частности, по национальному.
Пример правоприменительных решений: Решение Верховного суда Республики Башкортостан по делу (номер обезличен) от 08 сентября 2010 г.

Позиция эксперта по выявленным проблемам, причинам их возникновения и возможным путям их решения
Выявленные в ходе мониторинга правоприменения нормативно-правовых актов Российской Федерации и решений органов судебной власти общей юрисдикции, проблемы исполнения условий договора о целевом обучении лицами, получившими высшее образование по целевому набору, заключившими соответствующий договор с органами государственной власти или местного самоуправления и возможные пути их решения:
Вменяя департаменту образования и науки Приморского края в обязанность ежегодно принимать от муниципальных образований списки выпускников общеобразовательных учреждений, Администрация Приморского края, как мы установили, не ущемляет право органов местного самоуправления самостоятельно заключать с образовательными организациями высшего образования договоры об организации целевого приёма и целевой контрактной подготовки специалистов с высшим образованием. Нормы образовательного законодательства следует применять только в отношении правовой регламентации статуса образовательных организаций, финансируемых за счет бюджета субъекта Российской Федерации, а также статуса обучающихся за счёт средств регионального бюджета. Таким образом, предлагаем внести изменения в пункт 8 Типового положения о целевой контрактной подготовке специалистов с высшим и средним профессиональным образованием, утверждённого Постановлением Правительства РФ от 19 сентября 1995 г. N 942, дополнив нормой, наделяющей правом, в случае отсутствия на территории субъекта федерации учреждённых им образовательных организаций, финансируемых за счёт средств регионального бюджета, органы исполнительной власти данного субъекта на нормативную регламентацию порядка формирования заявок на целевой приём и целевую контрактную подготовку за счёт средств федерального бюджета.
Вопрос, требующий нормативного регламентирования, касается размещения пофамильного перечня лиц, успешно прошедших вступительные испытания. Так, зачисление поступающих для обучения на первый курс по программам бакалавриата и программам подготовки специалиста, за исключением поступающих для получения образования по заочной форме обучения, должно осуществляется, в частности, 30 июля. В указанную дату происходит объявление и размещение на официальном сайте образовательной организации и на информационном стенде приемной комиссии: приказа о зачислении определённых категорий лиц, включая абитуриентов, поступающих на места, выделенные для целевого приема. Соответственно, предлагаем внести изменения в нормы пункта 73 Порядка приёма граждан в образовательные учреждения высшего профессионального образования, утвержденного приказом Министерства образования и науки России от 28.12.2011 г. № 2895, в целях формулирования категоричного запрета на внесение лиц, поступающих на места, выделенные для целевого приема, в общий пофамильный перечень лиц, успешно прошедших вступительные испытания, публикуемый 30 июля.
Проблема была обусловлена первоначальной редакцией Постановления Правительства Республики Башкортостан от 28.12.2007 г. № 382 «О государственной программе «Башкиры Российской Федерации» на 2008-2017 годы». Даная программа предусматривает ежегодное формирование плана целевого приема абитуриентов в государственные образовательные учреждения высшего и среднего образования, расположенные на территории Республики Башкортостан, и представление его на утверждение в Правительство Республики. Нормы программы регламентировали выделение бюджетных мест в образовательных организациях высшего образования и среднего профессионального образования Республики Башкортостан для представителей башкирской национальности из регионов Российской Федерации согласно плану целевого приема абитуриентов из субъектов Российской Федерации в государственные образовательные организации. В целях исключения впоследствии подобных казусов на уровне законодательства субъектов федерации, предлагаем внести в раздел VIII приказа министерства образования и науки РФ от 28 декабря 2011 г. № 2895 «Об утверждении Порядка приема граждан в образовательные учреждения высшего профессионального образования» норму, регламентирующую прямой запрет целевой приём граждан в пределах бюджетных мест по определённым группам признаков, в частности, по национальному.

Социальное право
(отчет составлен администратором проекта СПбГУ «Мониторинг правоприменения в социальной сфере» Бондаревой Е.А.)

Отказ в выдаче и аннулирование разрешения на временное проживание либо вида на жительства иностранному гражданину в связи отсутствием средств на содержание семьи на территории РФ

Методика сбора правоприменительной практики
Сбор правоприменительной практики осуществлялся по решениям судов общей юрисдикции за 2010-2013 гг. При осуществлении мониторинга осуществлялся сбор опубликованных (в том числе размещенных в БД КонсультантПлюс раздел Судебная практика и на информационных ресурсах, содержащих судебную практику – gcourts.ru, судебныерешения.рф, actoscope.ru) судебных актов по делам, в которых рассматривались вопросы, связанные с отказом в выдаче и аннулированием разрешения на временное проживание либо вида на жительства иностранному гражданину в связи отсутствием средств на содержание семьи на территории РФ.
Перечень проанализированных судебных актов приведен ниже.

Нормативный акт (акты) и их положения, мониторинг правоприменительной практики по которым проводился:
Законодатель в пп. 8 ч. 1 ст. 7 (временное проживание) и пп.8 ч.1 ст. 9 Федерального закона от 25.07.2002 № 115-ФЗ «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации» (далее № 115-ФЗ) устанавливает основания отказа или аннулирования разрешения на временное проживание либо вида на жительство. Среди этих оснований называются случаи: иностранный гражданин не осуществлял трудовую деятельность или не получал доходов, не имеет возможности содержать себя и членов своей семьи в Российской Федерации. Данные нормы призваны гарантировать соблюдение публичного интереса на исключение категории мигрантов из затрат бюджета на поддержку безработных граждан, снижение уровня преступности посредством уменьшения количества неработающих мигрантов на территории РФ, обеспечить соблюдение прав граждан РФ. Вышеуказанному публичному интересу корреспондирует конституционное право на государственную поддержку семьи, материнства, отцовства и детства (статья 7, 38 Конституции РФ). Иностранный гражданин, состоящий в браке и проживающий на территории РФ на законных основаниях, имеет право на социальную защиту семьи, уважение частной жизни со стороны государства и третьих лиц (ст.23 Конституции РФ).

Проблемы, выявленные в ходе мониторинга правоприменительной практики и позиции правоприменительных органов по указанным проблемам:
Изученная судебная практика позволяет сделать вывод о том, что управления миграционной службы по формальным основаниям аннулируют разрешение на временное проживание или вид на жительство, не учитывая интересы защиты семьи.

1. Статья 7 предусматривает осуществление иностранным гражданином трудовой деятельности, либо получение доходов, либо наличие достаточных средств. При этом согласно закону источник получения доходов или средств не имеет значения. Следует обратить внимание, что категория «достаточные средства в размерах, позволяющих содержать себя и членов своей семьи, находящихся на его иждивении» имеет оценочный характер и должна определяться применительно к конкретному случаю. Если статья 7 указанного выше закона требует от гражданина получения дохода, то статья 9 того же закона требует от гражданина представить доказательства возможности содержать себя и членов своей семьи в пределах прожиточного минимума, не прибегая к помощи государства. Статья 7 требует получения дохода в течение минимум 180 дней, сроки выполнения требований статьи 9 не установлены, из чего можно сделать вывод, что иностранный гражданин должен по первому требованию миграционной службы представить доказательства денежной состоятельности.
В свою очередь миграционные органы и суды применяют в этих ситуациях Постановление Правительства Российской Федерации от 9 февраля 2007 г. «О порядке определения среднемесячного дохода иностранного гражданина или лица без гражданства и среднемесячного среднедушевого дохода члена семьи иностранного гражданина или лица без гражданства» № 91 (далее – Постановление № 91). Указанное Постановление содержит ограниченный перечень доходов иностранного гражданина, который учитывает миграционная служба при вынесении решения об аннулировании или отказе выдаче разрешения на временное проживание либо вида на жительство (пп. «а» - «л» п. 6). При этом отсутствие денежных средств полученных каким-либо способом из установленного перечня, не свидетельствует о финансовой несостоятельности иностранного гражданина в случае, если денежные средства наличествуют в количестве, позволяющим не обращаться к помощи государства. Иной вывод противоречил бы Федеральному закону № 115 – ФЗ, устанавливающему только требование о наличии достаточных средств для содержания себя и семьи. Следует отметить, что в силу прямого указания Постановления № 91 в п.1. оно должно применяться только к определению среднемесячного дохода иностранного гражданина или лица без гражданства, имеющего разрешение на временное проживание в Российской Федерации в целях установления их соответствия уровню прожиточного минимума. Соответственно, к отношениям, связанным с аннулированием вида на жительство указанное Постановление применяться не должно.
На практике, однако, суды ссылаются на отсутствие указания перечня доходов в Постановлении № 91 при отказе в удовлетворении требований об отмене решения миграционной службы, не смотря на наличие денежных средств на счете в банке у супруга (Решение Октябрьского районного суда Приморского края от 22 февраля 2012 года; Апелляционное определение Верховного суда Республики Коми от 15.08.2013 по делу № 33-4320/2013; Определение Ростовского областного суда от 19.09.2011 по делу № 33-12711)

2. Закон не устанавливает требований к документам, которые должен предоставить иностранный гражданин миграционной службе для подтверждения своего дохода, соответственно, такие требования представить конкретный документ можно рассматривать как незаконные. В целом, подобная практика связана с удобством для миграционной службы получения сведений из налоговой инспекции о денежных средствах мигранта, хотя часто суды признают подобные требования миграционной службы правомерными (Решение суда Ленинского районного Приморского края от 19 декабря 2011 года по делу № 2-6967/2011). Вместе с тем Октябрьский районный суд г. Ижевска в решении от 31 января 2011 года по делу № 2-525/11 пришел к выводу, что ни Федеральный закон № 115-ФЗ, ни Постановление Правительства РФ № 91 не содержат указания на то, что справка должна быть строго определенной формы, а именно формы 2 – НДФЛ. Очевидно, что получение справки по форме 2-НДФЛ предполагает наличие статуса налогоплательщика в Российской Федерации, которое с точки зрения выполнения Федерального закона №115-ФЗ не может считаться обязательным.

3. Подпункт 8 статьи 7 и подпункт 8 статьи 9 Федерального закона №115-ФЗ учитывают только доход одного члена семьи, однако, в соответствии со статьей 34 Семейного кодекса РФ имущество (включая денежные средства) супругов находится в общей совместной собственности. Следовательно, при определении уровня дохода иностранного гражданина следует учитывать уровень дохода его супруга, так как полученные доходы также являются его собственностью. Так, в Постановлении Президиума Сахалинского областного суда от 15.03.2013 № 44Г-10/2013 суд учел наличие дохода у жены иностранного гражданина и отменил решение миграционной службы. Однако Верховный суд Республики Саха (Якутия) в Апелляционном определении от 01.08.2012 по делу № 33-2659/2012 пришел к противоположному выводу, признав наличие дохода мужа не достаточным основанием для отмены решения исполнительного органа.

4. Ключевой вопрос, связанный с аннулированием или отказом в виде на жительство, разрешении на временное проживание заключается в соблюдении прав иностранных граждан на семью, а также соблюдение прав членов его семьи. Мониторинг показал, что в большинстве случаев суды удовлетворяют требования иностранных граждан об отмене решения УФМС об аннулировании разрешения на временное проживание либо вида на жительство. При этом они обосновывают свои решения непосредственным применением статьи 7 Конституции РФ, статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и статью 9 Конвенции о правах ребенка. Кроме того, суды ссылаются на позицию Европейского Суда по правам человека, высказанную в деле по «Лю (Liu) против Российской Федерации (№ 2)» (Жалоба № 29157/09) и позицию Конституционного суда, выраженную в Определении Конституционного Суда РФ от 02.03.2006 № 55-О (см. Определение Ростовского областного суда от 19.09.2011 по делу № 33-12711; Кассационное определение Кировского областного суда от 16.09.2010 по делу № 33-2994; Кассационное определение Верховного Суда Удмуртской Республики от 20 июля 2011 года по делу № 33- 2571). Также суды сопоставляют конституционные права гражданина и необходимость защиты национальной безопасности, общественного порядка, экономического благосостояния страны, предотвращения беспорядков и преступлений, охраны здоровья, нравственности или защиты прав и свобод других лиц (Апелляционное определение Нижегородского областного суда от 13.05.2013 по делу № 33-3580/2013). При этом посредством изучения правоприменительных актов не удалось выявить единообразного подхода судов общей юрисдикции к разрешению указанной категории дел.
Исходя из изложенного, следует расширить перечень доходов, которые учитываются при определении соответствия денежных средств иностранного гражданина уровню прожиточного минимума или сделать этот перечень открытым. При этом Верховному Суду следует принять меры к обеспечению единства судебной практики в судах общей юрисдикции по вопросам оспаривания решений миграционной службы в целях защиты семьи и права на личную жизнь.

Перечень судебных решений:

1) Апелляционное определение Верховного суда Республики Коми от 15 августа 2013 г. по делу № 33-4320/2013
2) Апелляционное определение Верховного суда Республики Саха (Якутия) от 01.08.2012 по делу № 33-2659/2012
3) Апелляционное определение Нижегородского областного суда от 13 мая 2013 г. по делу № 33-3580/2013
4) Апелляционное определение Сахалинского областного суда от 16 августа 2012 г. по делу № 33-2202/2012
5) Кассационное определение Астраханского областного суда от 6 июля 2011 г. по делу № 33-2127/2011
6) Кассационное определение Верховного суда Удмуртской республики от 4 мая 2011 года
7) Кассационное определение Волгоградского областного суда от 23 ноября 2011 г. по делу № 33-14780/11
8) Кассационное определение Кировского областного суда от 15 марта 2011 г. по делу № 33-859\11
9) Кассационное определение Кировского областного суда от 16 сентября 2010 г. по делу № 33-2994
10) Кассационное определение Кировского областного суда от 19 мая 2011 г. по делу № 33-1689
11) Кассационное определение Кировского областного суда от 20 октября 2011 г. по делу № 33-3669
12) Кассационное определение Кировского областного суда от 31 мая 2011 г. по делу № 33-1845
13) Кассационное определение Нижегородского областного суда от 13 сентября 2011 г. по делу № 33-9518
14) Кассационное определение Нижегородского областного суда от 24 января 2012 г. по делу № 33-500/2012
15) Кассационное определение суда Ненецкого автономного округа от 8 февраля 2011 г. по делу № 33-33/2011г.
16) Определение Верховного суда Республики Коми от 13 февраля 2012 г. по делу № 33-709/2012г.
17) Определение Кировского областного суда от 1 ноября 2011 г. по делу № 33-3787
18) Определение Московского областного суда от 16 декабря 2010 г. по делу № 33-24370
19) Определение Нижегородского областного суда от 14 июня 2011 г. по делу № 33-6188/2011
20) Определение Приморского краевого суда от 8 ноября 2012 г. по делу № 33-9948
21) Определение Приморского краевого суда от 9 августа 2012 г. по делу № 33-6978
22) Определение Приморского краевого суда от 21 июля 2010 г. по делу № 33-6143
23) Определение Приморского краевого суда от 30 мая 2013 г. по делу № 33-4365
24) Определение Ростовского областного суда от 19 сентября 2011 г. по делу № 33-12711
25) Апелляционное определение Санкт-Петербургского городского суда от 4 июля 2012 г. № 33-8861/2012
26) Определение Свердловского областного суда от 29 ноября 2011 г. по делу № 33-16987/2011
27) Постановление Президиума Сахалинского областного суда от 15 марта 2013 г. по делу № 44Г-10/2013
28) Решение Октябрьского районного суда г. Ижевска от 31 января 2011 года по делу № 2-525/11
29) Решение Ленинского районного суда от 25 января 2011 года по делу № 2-574/2011
30) Решение Октябрьского районного суда г. Ижевска от 11 апреля 2011 года по делу № 2-1332
31) Решение Кузнецкого районного суда от 4 октября 2011 года
32) Кассационное определение Верховного суда Удмуртской Республики по делу № 33- 2571
33) Решение Октябрьского районного суда Приморского края от 22 февраля 2012 года
34) Решение Партизанского городского суда Приморского края от 1 августа 2011 года по делу № 2 – 794/ 2011
35) Решение Первомайского районного суда г. Кирова Кировской области от 14 сентября 2011 года по делу № № 2-2691/11
36) Решение Сыктывкарского городского суда Республики Коми от 22 декабря 2011 года по делу № 2-6306/ 2011
37) Решение Железнодорожного районного суда г. Екатеринбурга от 20 июля 2011 года по делу № 2-2096/2011
38) Решение Ворошиловского районного суда Волгограда от 19 июля 2011 года по делу № 2-2918/11
39) Определение Кемеровского областного суда от 23 ноября 2011 года по делу № 33-13040
40) Решение Первомайского районного суда г. Кирова Кировской области от 22 сентября 2011 года по делу № 2-2617/11
41) Определение Приморского краевого суда от 12 января 2012 года по делу № 33- 12471
42) Определение Приморского краевого суда от 9 сентября 2010 года по делу № 33- 7894
43) Определение Нижегородского областного суда от 7 сентября 2010 года по делу № 33-7892
44) Решение Ленинского районного суда г. Перми от12 июля 2011 года по делу № 2-2893/2011
45) Кассационное определение Волгоградского областного суда от 7 июня 2011 года по делу № 33-7407/2011
46) Решение Куньинского районного суда Псковской области от 29 августа 2011 года по делу № 2-188/2011
47) Решение Матвеево-Курганского районного суда Ростовской области от 28 марта 2011 года
48) Решение Петрозаводского городского суда Республики Карелия от 25 мая 2012 года по делу № 2-3773/27-2012
49) Решение Заельцовского районного суда г. Новосибирска Новосибирской области от 7 октября 2011 года
50) Решение Мирнинского районного суда Республики Саха (Якутия) от 2 ноября 2012 года по делу № 2-1521/2012

Медицинское право
(эксперт – доцент кафедры гражданского права СПбГУ Губаева А.К.)

Проблемы возмещения вреда, причиненного пациентам ненадлежащим лечением, в том числе при оказании высокотехнологичной медицинской помощи (ВМП), на основе практики судов общей юрисдикции.

Проблемы, выявленные в ходе анализа правоприменительной практики и позиция эксперта по выявленным проблемам, причинам их возникновения и возможным способам их решения:

1. Причинение вреда жизни или здоровью пациента ненадлежащим лечением (в том числе, при оказании высокотехнологичной медицинской помощи (ВМП), и применение ст. 1067 ГК РФ и 1095 ГК РФ.
Возмещение вреда (компенсация морального вреда), причиненного ненадлежащим лечением, в том числе, оказанием ВМП, имеет своим нормативным основанием специальный состав правонарушения (деликта).
Специальные требования к противоправности деяния (действие, бездействие), повлекшего причинение вреда жизни или здоровью потерпевшего, состоят в нарушении установленных правил (стандартов), порядков оказания медицинской помощи (лечения). Применительно к ВМП эти правила касаются применения новых сложных и (или) уникальных методов лечения, а также ресурсоемких методов лечения с научно доказанной эффективностью, в том числе клеточных технологий, роботизированной техники, информационных технологий и методов генной инженерии, разработанных на основе достижений медицинской науки и смежных отраслей науки и техники (п. 3 ст. 34 ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации"). Для выявления возможных нарушений правил (стандартов) при лечении пациентов необходима экспертиза качества медицинской помощи, которая позволит суду оценить своевременность ее оказания, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации, степень достижения запланированного результата (ст.64 ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации"). Критерии оценки качества медицинской помощи по группам заболеваний или состояний формируются и утверждаются уполномоченным органом исполнительной власти на федеральном уровне.
Вместе с тем, с учетом территориальных особенностей, нормативными правовыми актами субъекта Российской Федерации могут быть установлены этапы (уровни) оказания медицинской помощи по стандарту. При применении стандартов должны также учитываться виды, условия и формы оказания медицинской помощи в медицинской организации соответствующего типа и уровня.
Частью 1 ст. 79 "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" установлена обязанность медицинской организации осуществлять медицинскую деятельность в соответствии с законодательством и иными подзаконными нормативными правовыми актами Российской Федерации, в числе которых акты, устанавливающие порядки оказания медицинской помощи и стандарты медицинской помощи (См. Письмо Минздрава РФ от 30 апреля 2013 № 13-2/10/2-3113 «О применении стандартов и порядков оказания медицинской помощи»).
К примеру, основываясь на результатах судебно-медицинской экспертизы и иных доказательствах, суд в решении по иску о возмещении имущественного вреда, причиненного повреждением здоровья и компенсации морального вреда (у пациентки была удалена матка в связи с осложнениями после кесарева сечения), пришел к выводу о том, что со стороны врачей МУЗ «Суксунская ЦРБ» имели место несвоевременная диагностика послеоперационных осложнений и развития гнойно-септических осложнений, недооценка тяжести состояния больной, что и привело к генерализации воспалительного процесса, угрожающего жизни С. и необходимости выполнения операции (экстирпации матки). Таким образом, указанные действия специалистов МУЗ «Суксунская ЦРБ» суд правильно квалифицировал как оказание медицинской помощи ненадлежащего качества (Решение Суксунского районного суда Пермского края (номер обезличен) от 6 сентября 2011 года). Данное нарушение при оказании медицинской помощи в соответствии с Письмом Федерального Фонда обязательного медицинского страхования (ФФОМС) от 5 мая 1998 г. относится к отдельному виду нарушений в работе медицинских учреждений, наносящих ущерб здоровью пациентов (застрахованных лиц). Этот вид нарушений сформулирован как:
- заболевания (травмы, ожоги) и осложнения, возникшие в период пребывания пациента в медицинском учреждении по вине медицинских работников, потребовавшие оказание дополнительных медицинских услуг, в том числе:
- внутрибольничное инфицирование, связанное с неправильными действиями медицинского персонала;
- осложнения после медицинских манипуляций, процедур, операций, инструментальных вмешательств, инфузий и т.д., связанные с дефектами их выполнения или недоучетом противопоказаний. (См. Письмо ФФОМС от 5 мая 1998 г. N 1993/36.1-и «О методических рекомендациях «Возмещение вреда (ущерба) застрахованным в случае оказания некачественной медицинской помощи в рамках Программы обязательного медицинского страхования».
Применительно к акушерской практике приказом Минздравсоцразвития РФ от 19.01.2007 N 50 установлены дополнительные критерии оценки качества медицинской помощи, а именно отсутствие:
- антенатальной гибели плода; врожденных аномалий развития, не выявленных во время беременности; разрыва матки до госпитализации; несвоевременной госпитализации при гестозе средней степени тяжести; несвоевременной госпитализации при переношенной беременности (при оказании амбулаторно-поликлинической помощи женщинам в период беременности);
- эклампсии в родах и послеродовом периоде; случаев родового травматизма новорожденного; разрывов промежности III-IV степени, разрывов шейки матки III степени, расхождения лонного сочленения; разрывов матки; гнойно-септических осложнения в послеродовом периоде; поздней неонатальной смерти новорожденного (7-27 день); осложнений послеродового периода, обусловленных задержкой частей плаценты; экстирпации матки при осложненных родах.
Как правильно указывается в юридической литературе, с одной стороны, данные критерии применимы для оценки качества медицинской помощи, оказанной конкретному больному, а, с другой, ставят качество в обратную зависимость от развития осложнений. Однако развитие осложнений может быть следствием ряда причин, не зависящих от медицинского работника (медицинской организации): поздняя обращаемость за медицинской помощью, наличие тяжелой сопутствующей патологии; врожденные пороки развития; отказ пациентки исполнять назначения (рекомендации) врача (См. В.Г. Трепель, М.А. Шишов, Е.В. Шумилина Актуальные вопросы контроля качества медицинской помощи //Медицинское право", N 1, январь-февраль 2012 г.).
Важно отметить, что в некоторых случаях ответчик по иску о возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья, доказывает отсутствие противоправности причинения вреда ссылкой на ст. 1067 ГК РФ, утверждая, что вред причинен в состоянии крайней необходимости.
Как разъяснено в п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 1 от 26 января 2010 года «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина», «если при рассмотрении дела будет установлено, что причинитель вреда действовал в состоянии крайней необходимости в целях устранения опасности не только в своих интересах, но и в интересах третьего лица, суд может возложить обязанность возмещения вреда на них обоих по принципу долевой ответственности с учетом обстоятельств, при которых был причинен вред». Несмотря на то, что вредоносное деяние, совершенное в состоянии крайней необходимости, не является противоправным, не исключается возникновение обязанности по возмещению потерпевшему вреда. При этом суд вправе освободить причинителя от возмещения вреда, учитывая конкретные обстоятельства дела, полностью или частично.
Суд может квалифицировать причинение вреда при ненадлежащем лечении как следствие крайней необходимости лишь, если реальная опасность угрожала жизни и здоровью пациента-потерпевшего, и она не могла быть устранена иными средствами при данных обстоятельствах. Предотвращенный вред перевешивает вред причиненный, критерий оценки количественный и качественный.
Показательно следующее дело по иску потерпевшей, здоровью которой при проведении гинекологической операции (лапаротомия по Пфанненштилю) был причинен вред. Потерпевшая требовала компенсацию морального вреда в размере 500 000 рублей.
Как было установлено в ходе судебного разбирательства, в результате неполноты проведенного оперативного лечения у истицы развились заболевания: хронический пиелонефрит, хронический цистит с нарушением функции мочевыводящих путей. Ответчик возражал против иска и ссылался на то, что врачами были предприняты все меры для спасения жизни пациента, поскольку в ходе операции вследствие возникшего кровотечения существовала реальная угроза жизни пациента, «врачи действовали в состоянии крайней необходимости, предотвращая возникновение тяжких последствий, что в соответствии со ст. 1067 ГК РФ является основанием для освобождения от ответственности».
Суд критически оценил доводы ответчика, ссылавшегося на ст. 1067 ГК РФ как на основание освобождения от ответственности, и сделал вывод о том, что возникшее ухудшение здоровья потерпевшей является последствием оперативного вмешательства, имевшего место, возникшие последствия состоят в причинно - следственной связи с действиями врача МУЗ. Таким образом, суд установил наличие основания для возложения ответственности за причинение вреда здоровью истицы на медучреждение. К сожалению, сумма присужденной компенсации оказалась мизерной (15 000 рублей), надлежащего правового обоснования уменьшения суммы взыскания в судебном решении нет (Решение Междуреченского городского суда Кемеровской области (номер обезличен) от 08.06.2010 г.).
По мнению эксперта, обосновывая невозможность применения ст. 1067 ГК РФ в данном случае, следует учитывать дополнительный фактор – ситуация, при которой врачи спасали жизнь пациентки вредоносным способом, повлекшим повреждение ее здоровья, была вызвана некачественным оперативным лечением, т.е. противоправным поведением самого причинителя вреда. Последующие действия врачей по спасению жизни пациентки не могут квалифицироваться как совершенные в состоянии крайней необходимости.
2. Проблема установления причинной связи между действиями (бездействием) медицинской организации, осуществившей ненадлежащее лечение, и повреждением здоровья или причинением смерти пациенту.
Типичными являются ссылки в судебных решениях на «установление (не установление)» актами судебно-медицинской экспертизы причинной связи между действиями медицинской организации, осуществлявшей лечение или иной организации, предоставляющей услуги по, условно укажем, оздоровлению граждан, и вредом, нанесенным здоровью пациента (клиента). К примеру, в одном судебном акте по иску о возмещении вреда, причиненного здоровью, и компенсации морального вреда содержались следующие некорректные положения: «согласно заключению судебно-медицинской комиссии ... установить причинно-следственную связь между проведенной ответчиком процедурой чистки лица с использованием многофункционального ультразвукового аппарата "Quicksonic" и выявленными впоследствии у истца (клиента) гнойными заболеваниями кожи лица, а также причины развития у него угревой болезни не представилось возможным. Выводы данного заключения согласуются с пояснениями допрошенного в судебном заседании специалиста - дерматовенеролога Дальневосточного областного медицинского центра И., подтвердившего отсутствие причинной связи между указанными событиями» (Кассационное определение Камчатского краевого суда от 9 апреля 2009 года по делу N 33-313/2009).
По сути, судебный акт воспроизводит прямой вывод судмедэкспертов об отсутствии причинной связи. Однако вопрос о наличии или отсутствии причинной связи относится к правовым, и решить его может только суд, «оценив доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств» (ст. 67 ГПК РФ). Мнения специалистов в данном деле по медицинским вопросам были достаточно противоречивы. Между тем, алгоритм возникновения и развития заболевания потерпевшего представляет собой цепь последовательно развивающихся событий, исходной точкой которой является проведенная ответчиком аппаратная косметологическая процедура. На следующий день после процедуры истец обратился за медицинской помощью, сначала помощь оказывалась амбулаторно, затем стационарно - истец подвергся длительному лечению, перенес несколько операций. Судмедэксперты должны были в соответствии с поставленными перед ними судом вопросами на основе изучения представленных материалов и документов указать, насколько это было возможно, на медицинскую причину заболевания истца. Как можно понять из кассационного определения по делу, в заключении судебно-медицинской экспертизы и показаниях специалиста, медицинская причина заболевания потерпевшего не была точно определена.
Применительно к данному делу определенную сложность представлял не только вопрос о причинной связи, но и вопрос о противоправности причинения вреда действиями ответчика при аппаратной чистке лица. При этом следует учитывать, что в соответствии с принципом генерального деликта действует презумпция противоправности причинения вреда потерпевшему, и именно причинитель вреда должен доказать правомерность своего поведения, повлекшего вредные последствия для здоровья клиента, соответствие проведенной процедуры требованиям качества.
Ответственность за вред, причиненный потерпевшему в результате оказания некачественной услуги, не относящейся в прямом значении к лечению, но, так или иначе, с ним связанной (косметические процедуры, массаж и т.п.) квалифицируется по ст.1095 ГК РФ, устанавливающей в качестве нормативного основания усеченный состав деликта, поскольку вред подлежит возмещению независимо от вины причинителя вреда.
Установление объективных признаков гражданского правонарушения представляет при этом большую сложность. Если в акте судебно-медицинской экспертизы не содержится однозначного ответа по вопросу о причине вреда для здоровья потерпевшего, суды, как правило, признают причинную связь не установленной и отказывают в иске. Эта тенденция особенно четко прослеживается при наличии у потерпевшего сопутствующих заболеваний, с которыми могли быть, с той или иной степенью вероятности, связаны неблагоприятные последствия лечения пациента (клиента) по основному заболеванию.
Так, например, апелляционный суд, оставляя в силе судебное решение об отказе в иске о возмещении вреда, причиненного смертью потерпевшего, которому была оказана ВМП, привел выводы, содержащиеся в заключение судебно-медицинской экспертизы: «... Диагностика данного заболевания, особенно в раннем периоде, значительно затруднена. При установлении данного диагноза применяется комбинированное лечение, которое могло быть проведено в условиях нейрохирургического, радиологического, химиотерапевтического отделений больниц. Конкретно - медицинское учреждение определяет лечащий врач.
При таком характере заболевания даже комбинированное лечение в условиях специализированного учреждения не позволяет достичь полного излечения.
Установить начало и причину возникновения данного заболевания на современном этапе не представляется возможным и диагностика значительно затруднена при возникновении осложнения и появления различной клинической симптоматики.
Этот пример имеет значение и для определения субъекта ответственности. Истец сослался на то, что при лечении диагнозов, установленных А., должна была быть оказана высокотехнологичная медицинская помощь с применением микрохирургической техники и видеоэндоскопического оборудования. В данном же случае пациенту помощь оказывалась в лечебном учреждении, не соответствующем заболеванию, медицинские технологии не соответствовали установленным видам лечения. В итоге оказана медицинская помощь ненадлежащего качества, что и привело, по мнению истца, к смерти его сына. Данное положение было опровергнуто доказательством управомоченности ответчика – медицинского учреждения – республиканской клинической больницы осуществлять соответствующее лечение, поскольку она входит в Перечень клиник, которые имеют право оказывать высокотехнологичную медицинскую помощь, а также доказательством выполнения диагностических и лечебных мероприятий в соответствии с имеющимися медицинскими стандартами в срок и адекватно (Апелляционное определение Верховного Суда Республики Башкортостан от 18 декабря 2012 г. по делу N 33-14582/2012).

3. Проблемы квалификации причинения имущественного вреда и морального вреда вследствие ненадлежащего лечения пациента.

Допущенные ошибки в мотивировочной части решения суда первой инстанции и определения апелляционной инстанции состоят в квалификации вреда, причиненного ненадлежащим лечением (в том числе, при оказании ВМП), по нормам об общих основаниях ответственности (ст.1064 ГК), в то время как ответственность в указанном случае, регулируется ст.1095 ГК РФ.
Правовая позиция Верховного Суда РФ состоит в признании необходимости предоставления повышенных гарантий защиты прав пациентов. Как разъяснено в п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2012 г. № 17 «О рассмотрении судами гражданских дел о защите прав потребителей», к отношениям по предоставлению гражданам медицинских услуг, оказываемых медицинскими организациями в рамках добровольного и обязательного медицинского страхования, применяется законодательство о защите прав потребителей.
Правовая позиция Верховного Суда РФ по проблеме компенсации морального вреда несколько противоречиво сформулирована в п.32 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26 января 2010 г. №1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина». Признается презумпция причинения морального вреда только при повреждении здоровья. А вот в случае смерти кормильца наличие факта родственных отношений само по себе не является достаточным основанием для компенсации морального вреда». Значит, наличие морального вреда у родственников не презюмируется, его следует доказать. Компенсация морального вреда при повреждении здоровья, причинении смерти пациенту осуществляется, по общему правилу, при наличии полного состава правонарушения (в том числе, вины причинителя вреда).
Как следует из судебных решений, при определении размера компенсации морального вреда суды принимали во внимание: степень тяжести вреда, причинённого здоровью истца (используя для этого заключение судебно-медицинских экспертиз); время нахождения пострадавшего на стационарном и амбулаторном лечении, количество проведённых операций, наличие (либо отсутствие) на момент рассмотрения дела в суде последствий полученных на производстве травм; процент утраченной профессиональной трудоспособности (по заключению МСЭ); характер и степень нравственных страданий истца, которые выражались в осознании беспомощности в результате последствий полученной травмы и необходимости посторонней помощи в молодом возрасте; невозможности вести полноценный образ жизни, продолжить работу по своей специальности, изменение уровня материально обеспечения семьи после полученной истцом травмы и др. //Обзор судебной практики рассмотрения Саратовским областным судом в июне 2009 г. дел о возмещении вреда, причиненного здоровью //http://oblsud.sar.sudrf.ru/
Рекомендации
1. Правовая позиция Верховного Суда РФ, изложенная в п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2012 г. № 17 «О рассмотрении судами гражданских дел о защите прав потребителей» должна учитываться при квалификации причинения имущественного вреда, связанного с ненадлежащим лечением.
Суды нередко по инерции применяют общие нормы об ответственности медицинской организации (ст.1064 ГК РФ), предполагающие ответственность за виновное причинение вреда жизни или здоровью потерпевшего, в то время как правильная квалификация должна осуществляться по ст.1095 ГК РФ, ст. 14 Закона РФ о защите прав потребителей, - возмещение вреда должно осуществляться независимо от вины причинителя вреда.
2. Однако основанием компенсации морального вреда, нанесенного повреждением здоровья или причинением смерти пациенту, является полный состав правонарушения, включающий вину причинителя вреда (Ст.1064, 1099 ГК РФ, ст. 15 Закона РФ о защите прав потребителей). Исключения предусматриваются законом (см. ст. 1100 ГК РФ).
3. Принцип полного возмещения вреда действует и в случае компенсации морального вреда, хотя и имеет определенные особенности. В судебных актах нередки необоснованно низкие суммы присужденных компенсаций за нанесенный моральный вред. «Усреднение» сумм компенсаций (доведение их до «прецедентных», общепринятых в судебных решениях) не имеет под собой правовых оснований. Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.
Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего (ст. 1101 ГК РФ).

Список судебных актов, использованных при подготовке отчета
1 Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 1 от 26 января 2010 года «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина».
2. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2012 г. № 17 «О рассмотрении судами гражданских дел о защите прав потребителей».
3. Кассационное определение Новгородского областного суда от 10 октября 2012 г. по делу N 2-4/11-33-1593
4. Апелляционное определение Курского областного суда от 19 июня 2012 г. по делу N 33-1299-2012
5. Апелляционное определение Волгоградского областного суда от 14 июня 2012 г. по делу N 33-5721/2012
6. Кассационное определение Пермского областного суда от 11 мая 2011 г. по делу N 33-4555
7. Решение Черемушкинского районного суда г. Москвы от 23 июня 2011 г. по делу № 2-2666/11г
8. Решение Междуреченского городского суда Кемеровской области от 08.06.2010 г. по делу (номер обезличен)
9. Решение Суксунского районного суда Пермского края от 06 сентября 2011 г. по делу (номер обезличен)
10. Решение Буденовского городского суда Ставропольского края от 18 октября 2011 г. по делу (номер обезличен)
11. Решение Заельцовского районного суда г. Новосибирска (Новосибирская область) от29 февраля 2012 г. по делу (номер обезличен)
12. Апелляционное определение Верховного Суда Республики Башкортостан от 18 декабря 2012 г. по делу N 33-14582/2012).
13. Кассационное определение Белгородского областного суда от 27 декабря 2011 г. по делу N 33-4609.
14. Решение Московского районного суда Санкт-Петербурга от 27 октября 2010 г. по делу №2-719/10.
15. Решение Шатурского городского суда Московской области от 29 марта 2010 года по делу (номер обезличен).
16. Обзор судебной практики по гражданским делам Забайкальского краевого суда за II полугодие 2012 года.
17. Определение Конституционного Суда РФ от 19 февраля 2009 г. N 156-О-О (по заявлению Кузнецовой В.Ф.).
19. Определение Конституционного Суда РФ от 3 ноября 2009 г. № 1366-О-О (по заявлению З.З Карибулловой).
20. Определение Ленинградского областного суда от 28 марта 2012 г. N 33а-1290/2012.
21. Определение Московского областного суда от 15 декабря 2011 г. по делу N 33-28076.
22. Обзор судебной практики рассмотрения Саратовским областным судом в июне 2009 г. дел о возмещении вреда, причиненного здоровью.
23. Определение Санкт-Петербургского городского суда от 2 сентября 2009 г. по делу N 11564.
24. Определение Липецкого областного суда от 16 марта 2009 г. по делу N 33-530/2009.
25. Кассационное определение Костромского областного суда от 14 сентября 2009 г. по делу N 33-1088.
26. Кассационное определение Санкт-Петербургского городского суда от 02 июня 2011 г. по делу № 33-8268/2011.
27. Решение Красносельского районного суда Санкт-Петербурга от 12.09. 2011 по делу № 2-58/11.
28. Апелляционное определение Санкт-Петербургского городского суда от 04 июня 2012 г. по делу № 33-7192/2012.
29. Решение Первомайского районного суда г. Владивостока от 17 июня 2010 года по делу № 2-64/2010.
30. Кассационное определение Камчатского краевого суда от 9 апреля 2009 года по делу N 33-313/2009.
31. Решение Советского районного суда г. Красноярска от 28 февраля 2012 года по делу № 2-21/2012.
32. Решение Шелеховского городского суда Иркутской области от 26 ноября 2010 по делу № 2- 806-10.
33. Кассационное определение судебной коллегии по гражданским делам Воронежского областного суда от 7 февраля 2011 г. по делу № 33-902.
34. Решение Дзержинского районного суда г. Волгограда 11 марта 2011 года оп делу № 2-34/11.
35. Кассационное определение Судебной коллегии по гражданским делам Волгоградского областного суда от 11 мая 2011 года по дело № 33-6069/2011.
36. Кассационное определение Верховного суда КБР от 01 февраля 2012 по делу № 33 –124/2012.

Административное право
(отчет составлен администратором проекта СПбГУ «Мониторинг правоприменения» Ревазовым М.А.)

Определение надлежащего субъекта административной ответственности в случае распределения публично-правовых обязанностей гражданско-правовым договором

Методика сбора правоприменительной практики

Сбор правоприменительной практики осуществлялся по решениям судов общей юрисдикции и арбитражных судов за 2009-2013 гг. При осуществлении мониторинга осуществлялся сбор опубликованных (в том числе размещенных в БД КонсультантПлюс раздел Судебная практика и на информационных ресурсах, содержащих судебную практику – gcourts.ru, судебныерешения.рф, ras.arbitr.ru, pravo.ru) судебных актов по делам, в которых рассматривались вопросы, связанные с различными случаями определения надлежащего субъекта административной ответственности в тех случаях, когда сторона спора ссылалась на зависимость решения вопроса о субъекте ответственности от наличия договорных отношений данной стороны с третьими лицами.
Перечень проанализированных судебных актов приведен ниже.

Проблемы, выявленные в ходе анализа правоприменительной практики и позиции правоменительных органов по указанным проблемам
В данном обзоре будут рассмотрены основные случаи, встречающиеся в судебной практике, когда лицо, привлекаемое к административной ответственности, ссылается на то, что является ненадлежащим субъектом, так как находится в договорных отношениях с третьим лицом, которое и должно быть привлечено к ответственности.
Наиболее распространённым случаем подобных споров является случай сдачи имущества в аренду. А наиболее частым нарушением является нарушение правил пожарной безопасности, то есть совершение административного правонарушения, предусмотренного статьёй 20.4 КоАП РФ. Рассмотрим более подробно именно такую ситуацию.
Согласно ст. 38 Федерального закона от 21.12.1994 N 69-ФЗ "О пожарной безопасности" (далее - Закон N 69-ФЗ) ответственность за нарушение требований пожарной безопасности в соответствии с действующим законодательством несут в том числе:
- собственники имущества;
- лица, уполномоченные владеть, пользоваться или распоряжаться имуществом, в том числе руководители организаций;
- лица, в установленном порядке назначенные ответственными за обеспечение пожарной безопасности;
- должностные лица в пределах их компетенции.
В соответствии со ст. 37 Закона N 69-ФЗ руководители организации обязаны в том числе:
- соблюдать требования пожарной безопасности, а также выполнять предписания, постановления и иные законные требования должностных лиц пожарной охраны;
- содержать в исправном состоянии системы и средства противопожарной защиты, включая первичные средства тушения пожаров, не допускать их использования не по назначению;
- представлять по требованию должностных лиц государственного пожарного надзора сведения и документы о состоянии пожарной безопасности на предприятиях, в том числе о пожарной опасности производимой ими продукции, а также о происшедших на их территориях пожарах и их последствиях.
Руководители организаций осуществляют непосредственное руководство системой пожарной безопасности в пределах своей компетенции на подведомственных объектах и несут персональную ответственность за соблюдение требований пожарной безопасности.
Требования пожарной безопасности, обязательные для применения и исполнения организациями независимо от их организационно-правовых форм и форм собственности и их должностными лицами, установлены в Правилах пожарной безопасности в Российской Федерации (ППБ 01-03), утвержденных Приказом МЧС России от 18.06.2003 N 313. В соответствии с п. 38 ППБ 01-03 при аренде помещений арендаторами должны выполняться противопожарные требования норм для данного типа зданий.
Таким образом, ответственность за нарушение правил пожарной безопасности могут нести как собственники помещений, так и их арендаторы. В том случае, когда помещением пользуется арендатор, административному органу следует установить, какое именно лицо обязано выполнять требования пожарной безопасности и каком объеме.
Согласно ст. 611 Гражданского кодекса РФ арендодатель обязан предоставить арендатору имущество в состоянии, соответствующем условиям договора аренды и назначению имущества. Арендодатель отвечает за недостатки сданного в аренду имущества, полностью или частично препятствующие пользованию им, даже если во время заключения договора аренды он не знал об этих недостатках.
Как указано в п. 2 ст. 612 ГК РФ, арендодатель не отвечает за недостатки сданного в аренду имущества, которые были им оговорены при заключении договора аренды или были заранее известны арендатору либо должны были быть обнаружены арендатором во время осмотра имущества или проверки его исправности при заключении договора или передаче имущества в аренду.
Арендатор обязан поддерживать имущество в исправном состоянии, производить за свой счет текущий ремонт и нести расходы на содержание имущества, если иное не установлено законом или договором аренды.
Как правило, по договору аренды арендодатель обязуется передать помещение в исправном техническом и противопожарном состоянии, пригодном для эксплуатации, а арендатор обязуется соблюдать технические, санитарные, пожарные и иные нормы при использовании объекта.
Для определения границ ответственности сторон в этой ситуации необходимо рассмотреть отдельно каждое нарушение с учетом обязательств арендатора по договору.
Теперь рассмотрим, как эти вопросы решаются в судебной практике.
Во-первых, нужно отметить, что почти всегда лицо, которое привлекается к административной ответственности, при наличии договора аренды, пытается переложить эту ответственность на контрагента по договору аренды. Такая ситуация имеет место не зависимо от того, кто привлекается к ответственности – арендатор или арендодатель.
Во-вторых, суды почти всегда подвергают анализу договор аренды, на который ссылается сторона. Данный анализ действительно стоит проводить во всех случаях. При этом, когда в договоре отдельно не оговаривается вопрос об обязанности соблюдения правил пожарной безопасности, то суды возлагают ответственность на арендатора имущества, обосновывая такой вывод следующим образом: в силу пункта 1 статьи 209 Гражданского кодекса Российской Федерации права владения, пользования и распоряжения имуществом принадлежат собственнику этого имущества. Пунктом 2 статьи 209 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что собственник вправе по своему усмотрению передавать другим лицам, оставаясь собственником, права владения, пользования и распоряжения имуществом. Согласно пункту 38 ППБ при аренде помещений арендаторами должны выполняться противопожарные требования норм для данного типа здания. С учетом положений статьи 6 Федерального закона от 21.12.1994 N 69-ФЗ "О пожарной безопасности", пункта 6 подпункта 5, пункта 9 Положения о государственном пожарном надзоре, утвержденного Постановлением Правительства Российской Федерации от 21.12.2004 N 820, пункта 1 Правил пожарной безопасности в Российской Федерации, а также принимая во внимание установленную законодательством обязанность лица, пользующегося помещением, по его содержанию, суды приходят к выводу о правомерности привлечения к административной ответственности арендаторов имущества.[1] Но иногда встречается и такая позиция: при отсутствии регулирования данного вопроса в договоре аренды ответственность за нарушение требований пожарной безопасности может быть возложена как на арендатора, так и на арендодателя в зависимости от того, чье противоправное, виновное действие (бездействие) образовало состав административного правонарушения.[2] Второй вариант решения данного вопроса кажется более правильным. Ему соответствует и такой подход, при котором суд анализирует все условия договора аренды и делает вывод о том, на кого возложить ответственность в зависимости от того, чьи действия (бездействие) привели к нарушению. Например, по условиям договора арендатор не имеет возможности заменить двери пожарного выхода на такие, которые соответствуют требованиям, следовательно, это должен сделать арендодатель, и его бездействие приводит к нарушению.[3]
Но такой подход в полной мере применим не ко всем возможным правонарушениям, и нужно подвергать анализу каждый конкретный случай. Например, частью 2 статьи 7.24 КоАП РФ предусмотрена ответственность за использование находящегося в федеральной собственности объекта нежилого фонда без надлежаще оформленных документов либо с нарушением установленных норм и правил эксплуатации и содержания объектов нежилого фонда. При применении этой нормы в части привлечения к административной ответственности лиц за использование находящегося в федеральной собственности объекта нежилого фонда без согласия собственника на распоряжение соответствующим имуществом судам следует учитывать, что арендатор (субарендатор) может быть субъектом ответственности за данное правонарушение, так как он обязан удостовериться в том, что заключает договор аренды с лицом, у которого такое согласие имеется.[4] Но давая такое разъяснение[5] ВАС не указал критерии, по которым следует определять надлежащего субъекта, следовательно, судам нужно также устанавливать степень вины возможных субъектов ответственности.

Больший интерес представляют дела, в которых суды подвергают анализу условия договоров аренды. При этом сложно выявить общую тенденцию, так как выводы судов о надлежащем субъекте ответственности часто различны, а обусловлено это различными по содержанию договорами аренды. Кроме того, некоторые выводы судов не мотивированы, или их мотивы можно подвергнуть сомнению с точки зрения действующего законодательства. Рассмотрим несколько различных ситуаций.
1. Арендодатель – муниципальное образование, арендатор – частное лицо. В соответствии с договором аренды обязанность по установке систем пожаротушения лежит на арендодателе. Несмотря на ссылку арендатора на данное положение договора аренды суд привлекает его к ответственности аргументируя это тем, что в аренде находится котельная, а это производственный объект и не является территорией общего пользования, следовательно, оснащение котельной огнетушителями не относится к первичным мерам пожарной безопасности и не является обязанностью органов местного самоуправления поселений, предусмотренной статьей 19 Федерального закона от 21.12.1994 года № 69-ФЗ «О пожарной безопасности».[6] Такой вывод нельзя признать верным, так как обязанность органов местного самоуправления, установленная в указанной статье, никак не взаимосвязана с теми обязанности, которые муниципальное образование принимает на себя при заключении договора аренды.
2. Стороны договора аренды частные лица. Договором аренды торгового павильона установлено, что ответственность перед пожарным надзором арендатор несет самостоятельно в пределах своей компетенции. Суд признал ссылку на данный пункт договора обоснованной и признал собственника имущества ненадлежащим субъектом ответственности. Такой вывод вполне соответствует действующему законодательству. Суд также обоснованно указал на ошибочность позиции инспектора пожарной безопасности, который, не смотря на представление ему договора аренды и соответствующих заявлений арендатора и арендодателя, всё равно привлёк к ответственности арендодателя.[7] Чем руководствуются в таких ситуациях различные инспектора и т.д. не очень понятно. Вот один из вариантов ответа на данный вопрос: «в условиях правового вакуума в данном вопросе у сторон договора аренды есть возможность предусмотреть разграничение ответственности в договоре. Однако представители органов пожарного надзора полагают, что не всегда следует привлекать к ответственности в соответствии с договором аренды и его условиями о разграничении ответственности между арендатором и арендодателем. По мнению проверяющих, нужно учитывать, какая часть помещения занята арендатором, в чем именно состоит правонарушение, какие требования нарушены. И если соблюдение норм влечет значительные расходы, то, учитывая, что при этом изменится балансовая стоимость основных средств собственника помещения, к ответственности следует привлекать собственника. И не важно, на кого договором аренды возложена обязанность установить дорогостоящее оборудование или провести дорогостоящие работы».[8]
При этом наличие в договоре подобного условия не гарантирует того, что суд примет его во внимание. Так условия о том, что функции по соблюдению противопожарной безопасности в части перепланировки, реконструкции, капитального ремонта здания лежат на собственнике помещения были признаны судом несостоятельными, противоречащими ст. 38 Федерального закона от 21.12.1994 № 69-ФЗ "О пожарной безопасности", согласно которой ответственность за нарушение требований пожарной безопасности в соответствии с действующим законодательством несут, в том числе, лица, уполномоченные владеть, пользоваться или распоряжаться имуществом.[9] То есть суд решил, что договором такой вопрос регулировать нельзя, и при наличии лиц, соответствующих указанным условиям ответственность должны нести именно они. Хотя в иных случаях суды правомерно приходят к обратному выводу, правильно указывая на то, что стороны в договоре аренды могут сами урегулировать вопрос об объеме обязанностей в области обеспечения правил пожарной безопасности. К ответственности за нарушение этих правил должно быть привлечено лицо, которое не выполнило возложенную на него обязанность. А если в договоре аренды указанный вопрос не урегулирован, то ответственность за нарушение требований пожарной безопасности может быть возложена как на арендатора, так и на арендодателя в зависимости от того, чье противоправное, виновное действие (бездействие) образовало состав административного правонарушения.[10]
И очень редко суды исследуют тот факт, в каком состоянии имущество было передано в аренду.[11] А ведь как указывалось выше, имущество должно быть передано в таком состоянии, в котором возможна его эксплуатация. Кажется вполне логичным такой подход, когда к ответственности привлекается арендодатель независимо от условий договора аренды, если он передал имущество уже с имевшимися нарушениями требований пожарной безопасности, о которых арендатор не мог знать, и наоборот.
В-третьих, в некоторых случаях сам факт наличия договора может повлиять на возможность привлечения лица к ответственности в конкретном случае. Точнее, наличие договора будет требовать более тщательного подхода к доказыванию вины со стороны уполномоченных органов. К примеру, лицо привлекается к ответственности за нарушение требований пожарной безопасности, которые допущены в помещениях здания, которое ему принадлежит – в обычной ситуации этих данных было бы достаточно для привлечения данного лица к ответственности. Но лицо ссылается на то, что часть помещений в данном здании переданы в аренду, и этот факт исследован не был, следовательно, возможно, что нарушения допущены в помещениях, переданных в аренду, а ответственность за это по договору аренды несут арендаторы. Суд решил, что при проведении проверки административному органу следовало установить, в чьем пользовании находятся помещения, в которых выявлены нарушения требований пожарной безопасности, кто именно отвечает за соблюдение в проверяемых помещениях названных требований, а также указать в акте сведения, позволяющие однозначно идентифицировать проверяемые помещения, а без этих данных невозможно определить надлежащего субъекта ответственности за данное правонарушение.[12]

Также частым случаем является попытка урегулировать вопрос об ответственности в договоре подряда. Но в данном случае нормативные акты не указывают на такую возможность. При рассмотрении подобных дел суды последовательно указывают на то, что включение подобного условия в договор подряда не снимает с заказчика обязанности по выполнению обязанностей, возложенных нормативными актами.[13] Можно привести пример и с заключением муниципального контракта, по которому переходила обязанность содержания автомобильной дороги: доводы о возложении ответственности на МУП «Ремстройдор», не могут быть приняты судом во внимание, поскольку на контрагента по гражданско-правовому договору не может быть возложена ответственность за содержание дорог, которую несет лицо, осуществляющее правомочия собственника. Невыполнение или ненадлежащее выполнение МУП «Ремстройдор» своих договорных обязательств влечет гражданско-правовую ответственность и не освобождает Учреждение от административной ответственности. При таких обстоятельствах суд считает, что Учреждение является надлежащим субъектом административного правонарушения, предусмотренного ст. 12.34 КоАП РФ.[14]
Ещё одной группой дел, в которых стороны часто ссылаются на наличие гражданско-правовых договоров, влияющих на определение надлежащего субъекта правонарушения являются дела о привлечении к административной ответственности, установленной статьей 7.22 КоАП РФ.
Для начала важно обратить внимание, что частично этот вопрос был рассмотрен ВАС.[15] И он дал следующие пояснения.
Субъектом данного административного правонарушения является лицо, на которое возложены функции по содержанию и ремонту жилых домов.
В силу статьи 210 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) бремя содержания имущества, если иное не предусмотрено законом или договором, несет его собственник.
Вопросы управления в многоквартирных домах решаются в соответствии с разделом VIII Жилищного кодекса Российской Федерации (далее - ЖК РФ), согласно которому право выбора способа управления принадлежит собственникам помещений в многоквартирном доме.
В случае если собственники помещений в многоквартирном доме, исходя из пункта 2 части 2 статьи 161 ЖК РФ, приняли решение об управлении жилым домом товариществом собственников жилья либо жилищным кооперативом или иным специализированным потребительским кооперативом, субъектами ответственности за административные правонарушения, предусмотренные статьей 7.22 КоАП РФ, будут являться соответственно товарищества собственников жилья либо жилищные кооперативы или иные специализированные потребительские кооперативы как лица, на которые возложены функции по управлению этим домом.
Субъектом указанного административного правонарушения является управляющая организация в тех случаях, если ей согласно статье 162 ЖК РФ переданы функции по обслуживанию, содержанию, эксплуатации, ремонту и обеспечению коммунальными услугами жилых домов и (или) жилых помещений.
Вместе с тем судам необходимо учитывать, что лица, осуществляющие работы по ремонту имущества жилого дома на основании договора подряда, не могут являться субъектами ответственности за правонарушения, предусмотренные статьей 7.22 КоАП РФ, поскольку на них не возлагается бремя содержания соответствующего имущества. Эти лица могут нести гражданско-правовую ответственность за ненадлежащее исполнение возложенных на них договором обязанностей.
Признание жилого помещения непригодным для проживания и многоквартирного дома аварийным и подлежащим сносу или реконструкции само по себе не является обстоятельством, исключающим обязанность по содержанию этого дома в необходимых объемах до отселения проживающих в нем лиц (например, в соответствии с гигиеническими требованиями к жилым помещениям, участку и территории жилых зданий) и при ненадлежащем содержании возможность привлечения виновных лиц к ответственности за совершение административных правонарушений, предусмотренных статьей 7.22 КоАП РФ.
Поскольку отношения между собственниками жилых помещений и управляющей организацией по поводу перечня услуг и работ, касающихся содержания и ремонта общего имущества в многоквартирном доме, которые предоставляет управляющая организация, а также порядок определения цены договора, размера платы за содержание и ремонт жилого помещения регулируются договором управления многоквартирным домом, тот факт, что у управляющей организации отсутствуют средства для проведения соответствующих работ в рамках утвержденного тарифа, сам по себе не является обстоятельством, исключающим ответственность по делу об административном правонарушении, предусмотренном статьей 7.22 КоАП РФ.
Также не является таким обстоятельством сам по себе факт отказа собственников жилых помещений от дополнительного финансирования соответствующих работ.
Если управляющей компанией предприняты все зависящие от нее меры по соблюдению соответствующих норм и правил, то в силу части 2 статьи 2.1 КоАП РФ она не подлежит привлечению к административной ответственности ввиду отсутствия вины в указанном правонарушении.
Административные правонарушения, заключающиеся в нарушении правил содержания и ремонта жилых домов и (или) жилых помещений, выражаются в длительном непрекращающемся невыполнении или ненадлежащем выполнении соответствующих обязанностей, поэтому срок давности привлечения к административной ответственности за такие правонарушения исчисляется со дня их обнаружения или, если их совершение прекращено до обнаружения, - с последнего дня, когда правонарушение совершалось.
В судебной практике по этой группе дел можно отметить следующие случаи, заслуживающие внимания.
Так суды общей юрисдикции редко, но всё же иногда допускают ошибку, связанную со ссылкой управляющей организации на наличие договора подряда, по которому обязанности содержания имущества переданы подрядчику.[16] При этом встречаются дела, которые содержат прямо противоположный позиции ВАС подход: «Как справедливо указано в решении Арбитражного суда Тамбовской области от 23.06.2010 года, определяя наличие или отсутствие состава административного правонарушения, ответственность за совершение которого предусмотрена ст. 7.22 КоАП РФ, необходимо учитывать, что юридическое лицо является ответственным за содержание многоквартирного дома, если оно является управляющей организацией (ТСЖ), осуществляющей управление на основании договора управления. Однако, в случае заключения управляющей организацией (ТСЖ) договора с подрядной организацией, к административной ответственности привлекается лицо, на которое эти функции возложены договором подряда. Именно такая позиция полностью согласуется с принципом справедливости в праве, поскольку подрядные организации осуществляют свои услуги на возмездной основе, а значит, именно они должны нести предусмотренную законодательством административную ответственность. Неверно истолковывая действующее законодательство, начальником Государственной жилищной инспекции указано, что лица, осуществляющие работы по ремонту имущества жилого дома на основании договора подряда, не могут являться субъектами ответственности за правонарушения, предусмотренные ст. 7.22 КоАП РФ, поскольку на них не возлагается бремя содержания общего имущества. Между тем, указанный вывод не основан на содержании диспозиции вышеназванной статьи Кодекса, а сделан на базе собственных суждений».[17]
ВАС справедливо отметил, что наличие договора подряда не приводит к такому перераспределению обязанностей. И такой позиции соответствует большинство дел, в которых рассматривались подобные вопросы.[18] Также суды дополнительно указывают, что наличие у управляющей организации полномочий на привлечение сторонних организаций не означает наличие полномочий на передачу обязанности по управлению, следовательно, даже при наличии подобных условий в договорах с третьими лицами суды их не принимают во внимание.[19]
При возложении ответственности на управляющую организацию суды всегда подвергают анализу условия договора с этой организацией. Для определения надлежащего субъекта необходимо с учётом положений таких договоров определить лицо, обязанное выполнять те или иные действия. Например: так как статья 7.22 КоАП РФ не исключает привлечение к ответственности лица, у которого обязанность по содержанию жилого фонда возникла в результате гражданско-правового обязательства, то исходя из условий указанных договоров в рассматриваемом случае лицом, ответственным за несоблюдение правил содержания и ремонта жилого дома, является именно общество, которое суд первой инстанции признал надлежащим субъектом административной ответственности.[20]
И в заключении рассмотрим группу дел, которые связанны с привлечением к ответственности по ст. 9.5 КоАП РФ.
При рассмотрении дел, связанных с привлечением лиц к административной ответственности за осуществление работ по строительству, реконструкции, капитальному ремонту объектов капитального строительства без разрешения на строительство в тех случаях, когда получение соответствующего разрешения является обязательным, суды должны исходить из того, что субъектами ответственности за административное правонарушение, предусмотренное частью 1 статьи 9.5 КоАП РФ, могут являться застройщик (заказчик по договору строительного подряда), поскольку в силу статьи 51 Градостроительного кодекса Российской Федерации на нем лежит обязанность по получению разрешения на строительство, а также иные лица, осуществляющие соответствующие работы, например, подрядчик или субподрядчик, так как они обязаны удостовериться в том, что застройщик, привлекая их к осуществлению работ по строительству, реконструкции, капитальному ремонту объектов капитального строительства, обладает соответствующим разрешением на строительство.[21] В проанализированной судебной практике прослеживается тенденция привлечения к ответственности застройщика, если при анализе договоров строительного подряда не будут выявлены специальные нормы, перераспределяющие ответственность.[22] В свою очередь, если при привлечении к ответственности условия договора подряда с застройщиком вообще не подвергались анализу, а сторона ссылается на то, что условия этого договора будут влиять на определение надлежащего субъекта, то суды приходят к выводу, что все необходимые для привлечения к ответственности обстоятельства не установлены.[23]
В завершении хотелось бы обратиться к небольшому комментарию позиции ВАС, которая неоднократно упоминалась в обзоре. Речь идёт о трактовке субъектного состава по ст. 7.24 и ч. 1 ст. 9.5 КоАП РФ. По сути ВАС расширил субъектный состав, включив в него лиц, которые при вступлении в договорные отношения должны были знать о существующем правонарушении. При этом не было разъяснено, как именно распределять между ними ответственность. Ведь в подобном случае – случае с нарушением ст. 20.4 КоАП, где также имеется несколько лиц, которые могут выступать субъектами ответственности, мы можем урегулировать вопрос об ответственности в договоре аренды и это будет соответствовать и законодательству и разъяснениям ВАС, а при отсутствии такого регулирования вопрос также остаётся решаемым по указанным выше причинам. А в этом случае данный вопрос остаётся открытым, так как ни законодательство, ни ВАС ничего не говорят о возможности договорного регулирования данного положения. Возможность регулирования вопроса о надлежащем субъекте ответственности в договоре суды часто выводят из толкования обязывающей нормы. Если обязанность может быть возложена, например, и на собственника и на арендатора, значит, они могут урегулировать данный вопрос в соответствующем договоре.[24] Наиболее верным, на наш взгляд, будет применение подхода, как при отсутствии договорного регулирования при нарушении ст. 20.4 – привлечение к ответственности того лица, чьи действия привели к нарушению.
Важно иметь ввиду, что определение надлежащего субъекта, в итоге, может зависеть от различных обстоятельств: от конкретного правонарушения, от законодательного регулирования, от условий договора. При этом одно условие может исключать возможность существования другого, например если в законодательстве ответственность предусмотрена для собственника имущества, без указания возможности изменения такого положения, то суды не будут принимать во внимания условия гражданских договоров, которые будут противоречить данному положению.

Список проанализированных судебных решений:
1. Постановление Белоярского районного суда Свердловской области № 12-52/2011 от 10 мая 2011 года;
2. Постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда № А07-21496/2011 от 02 апреля 2012 года;
3. Постановление Второго арбитражного апелляционного суда № А29-8532/2012 от 09 апреля 2013 года;
4. Постановление Кувшинского городского суда Свердловской области № 5-28/2012 от 05 июня 2012 года;
5. Постановление мирового судьи Верх-Исетского района г. Екатеринбурга № 5-652/2012 от 24 сентября 2012 года;
6. Постановление Пролетарского районного суда г. Твери № 12-245/2012 от 25 декабря 2012 года;
7. Постановление Пятого арбитражного апелляционного суда № А51-19063/2011 от 03 апреля 2012 года;
8. Постановление Торжокского городского суда Тверской области № 5-25/11 от 31 марта 2011 года;
9. Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда № А26-4521/2012 от 15 октября 2012 года;
10. Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда № А42-4816/2010 от 17 декабря 2010 года;
11. Постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа № А64-5612/2012 от 30 июля 2013 года;
12. Решение Арбитражного суда Алтайского края № А03-10594/2012 от 04 октября 2012 года;
13. Решение Арбитражного суда Архангельской области № А05-5524/2009 от 26 мая 2009 года;
14. Решение Арбитражного суда Вологодской области № А13-9513/2011 от 29 сентября 2011 года;
15. Решение Арбитражного суда Краснодарского края № А32-11922/2011 от 31 августа 2011 года;
16. Решение Арбитражного суда Красноярского края № А33-20164/2012 от 04 марта 2013 года;
17. Решение Арбитражного суда Новгородской области № А44-4048/2009 от 02 сентября 2009 года;
18. Решение Арбитражного суда Новосибирской области № А45-7818/2009 от 01 июня 2009 года;
19. Решение Арбитражного суда Приморского края № А51-3824/2013 от 08 апреля 2013 года;
20. Решение Арбитражного суда Республики Карелия № А26-10300/2012 от 18 февраля 2013 года;
21. Решение Арбитражного суда Республики Карелия № А26-4231/2013 от 19 июля 2013 года;
22. Решение Арбитражного суда Республики Саха Якутия № А58-3842/2012 от 24 августа 2012 года;
23. Решение Арбитражного суда Ростовской области № А53-16080/2011 от 14 ноября 2011 года;
24. Решение Арбитражного суда Ростовской области № А53-16773/2012 от 07 июня 2012 года;
25. Решение Арбитражного суда Ростовской области № А53-18158/2011 от 23 января 2012 года;
26. Решение Арбитражного суда Ростовской области № А53-192/2112 от 16 июля 2012 года;
27. Решение Арбитражного суда Ростовской области № А53-2343/2012 от 18 октября 2012 года;
28. Решение Арбитражного суда Ростовской области № А53-30187/2012 от 22 января 2013 года;
29. Решение Арбитражного суда Санкт-Петербурга и Ленинградской области № А56-356/2012 от 06 апреля 2012 года;
30. Решение Арбитражного суда Санкт-Петербурга и Ленинградской области № А 56-36593/2012 от 20 июля 2012 года;
31. Решение Арбитражного суда Санкт-Петербурга и Ленинградской области № А56-10903/2013 от 30 апреля 2013 года;
32. Решение Арбитражного суда Томской области № А67-3703/2010 от 19 августа 2010 года;
33. Решение Арбитражного суда Хабаровского края № А73-912/2013 от 05 апреля 2013 года;
34. Решение Вахитовского районного суда г. Казани № 12-1308/2012 от 12 октября 2012 года;
35. Решение Вахитовского районного суда г. Казани № 12-8402011 от 20 июля 2011 года;
36. Решение Дмитровградского городского суда Ульяновской области № 12-55/2012 от 13 апреля 2012 года;
37. Решение Калужского областного суда № А-7N217/12 от 10 августа 2012 года;
38. Решение Камышинского городского суда Волгоградской области № 12-53/12 от 02 марта 2012 года;
39. Решение Коркинского городского суда Челябинской области № 12-542012 от 23 июля 2012 года;
40. Решение Ленинского районного суда Г. Владивостока № 120667/2012 от 30июля 2012 года;
41. Решение Ленинского районного суда г. Перми № 12-3/11 от 19 июля 2010 года;
42. Решение Находкинского городского суда Приморского края № 12-375/2012 от 05 октября 2012 года;
43. Решение Славянского городского суда Краснодарского края № 12-41/2013 от 22 мая 2013 года;
44. Решение суда Еврейской автономной области № 7-10/2011 от 11 апреля 2011 года;
45. Решение суда Ямало-Ненецкого автономного округа № 12-141/12 от 21 августа 2012 года;
46. Решение суда Ямало-Ненецкого автономного округа № 12-25/2013 от 20 февраля 2013 года;
47. Решение Тамбовского областного суда № 7-18 от 04 июля 2012 года.
48. Решение Урмарского районного суда Республики Чувашия № 12-33/12 от 22 июня 2012 года
49. Решение Хабаровского краевого суда № 12-94/2013 от 09 апреля 2013 года
50. Решение Центрального районного суда г. Сочи № 12-314/11 от 26 декабря 2011 года
51. Решение Центрального районного суда г. Тольяти № 12-3/2013 от 25 января 2013 года
52. Решение Центрального районного суда г. Хабаровска № 12-423/2011 от 26 августа 2011 года

Руководитель экспертной группы, Белов С.А.
к.ю.н., доцент

[1] Постановление Пятого арбитражного апелляционного суда № А51-19063/2011 от 03 апреля 2012 года.
[2] Постановление Второго арбитражного апелляционного суда № А29-3613/2009 от 05.08.2009 года.
[3] Решение Урмарского районного суда Республики Чувашия № 12-33/12 от 22 июня 2012 года.
[4] Решение Арбитражного суда Санкт-Петербурга и Ленинградской области № А 56-36593/2012 от 20 июля 2012 года
[5] Постановление Пленума ВАС РФ от 17.02.2011 № 11 (ред. от 25.01.2013) "О некоторых вопросах применения Особенной части Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях"

[6] Решение Арбитражного суда Приморского края № А51-3824/2013 от 08 апреля 2013 года.
[7] Постановление мирового судьи Верх-Исетского района г. Екатеринбурга № 5-652/2012 от 24 сентября 2012 года.
[8] Лазарева Н. Вопрос-ответ // ЭЖ Вопрос-Ответ. 2012. N 1. С. 70 - 72.
[9] Решение Хабаровского краевого суда № 12-94/2013 от 09 апреля 2013 года.
[10] Решение суда Еврейской автономной области № 7-10/2011 от 11 апреля 2011 года.
[11] Определение ВАС РФ № ВАС-4949/11 по делу N А05-8248/2009 от 03.05.2011 года.
[12] Решение Арбитражного суда Санкт-Петербурга и Ленинградской области № А56-356/2012 от 06 апреля 2012 года.
[13] Постановление Второго арбитражного апелляционного суда № А29-85322012 от 09 апреля 2013 года.
[14] Решение Арбитражного суда Новгородской области № А44-40482009 от 02 сентября 2009 года.
[15] Постановление Пленума ВАС РФ от 17.02.2011 № 11 (ред. от 25.01.2013) "О некоторых вопросах применения Особенной части Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях".
[16] Решение Вахитовского районного суда г. Казани № 12-840/2011 от 20 июля 2011 года.
[17] Решение Тамбовского областного суда № 7-18 от 04 июля 2012 года.
[18] Решение Арбитражного суда Республики Карелия № А26-103002012 от 18 февраля 2013.
[19] Решение Арбитражного суда Ростовской области № А53-23432012 от 18 октября 2012 года.
[20] Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда № А42-4816/2010 от 17 декабря 2010 года.
[21] Постановление Пленума ВАС РФ от 17.02.2011 № 11 (ред. от 25.01.2013) "О некоторых вопросах применения Особенной части Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях".
[22] Решение Арбитражного суда Республики Карелия № А26-4231/2013 от 19 июля 2013 года.
[23] Решение Арбитражного суда Томской области № А67-3703/2010 от 19 августа 2010 года.
[24] Решение Арбитражного суда Вологодской области № А13-9513/2011 от 29 сентября 2011 года.

Другие материалы в этой категории: « Ноябрь 2013 Сентябрь 2013 »
Вы здесь: Главная Отчеты 2013 год Октябрь 2013