×

Предупреждение

JUser: :_load: Не удалось загрузить пользователя с ID 42.

Декабрь 2013

04 декабря 2013 Категория: 2013 год

Информация
о результатах мониторинга правоприменения
за декабрь 2013 года

Образовательное право
(эксперт – к.ю.н., ассистент кафедры теории и истории
государства и права СПбГУ Васильев И.А.)

Методика сбора правоприменительной практики


Рабочая группа проекта «Мониторинг правоприменения» в области «Образовательное право» в декабре 2013 г. предметом своего исследования, в продолжение выводов отчёта за ноябрь 2013 г., выбрала проблематику осуществления образовательной деятельности религиозными организациями без надлежащей лицензии. В целях изучения юридической техники правовых актов, позиций органов публичной власти и представителей юридических лиц, а также возможных проблем в процессе правоприменения, был произведён сбор и анализ норм законодательных актов Российской Федерации, а также были произведены поиск, обобщение и анализ за 2008-2012 календарные годы правоприменительной практики судов общей юрисдикции в выбранной предметной области. Были выбраны правоприменительные решения первой, кассационной и апелляционной инстанций Верховного Суда Российской Федерации, органов судебной власти на территории Республики Дагестан и Красноярского края.

Связанные с предметом осуществления мониторинга правоприменительной практики нормативные правовые акты:
1. В соответствии с нормами части 1 статьи 19.2 Кодекса об административных правонарушениях от 30.12.2001 г. № 195-ФЗ, осуществление деятельности, не связанной с извлечением прибыли, без специального разрешения (лицензии), если такое разрешение (лицензия) являются обязательным (обязательной), признаётся административным правонарушением.
2. Нормы пункта 1 статьи 6 федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26.09.1997 г. № 125-ФЗ регламентируют право религиозных организаций на создание учреждений профессионального религиозного образования (духовные образовательных учреждений) для подготовки служителей и религиозного персонала. Нормы абзаца 2 пункта 1 статьи 14 федерального закона указывают на основания прекращения деятельности религиозных организаций на основании решения суда в связи с неоднократными или грубыми нарушениями законодательных норм, либо в случае систематического осуществления данной организацией деятельности, противоречащей её уставным целям. В соответствии с нормами пункта 4 статьи 5 федерального закона, по письменной просьбе родителей или лиц, их заменяющих, и с согласия детей, обучающихся в государственных или муниципальных образовательных организациях, указанные образовательные организации на основании решения коллегиального органа управления образовательной организации по согласованию с учредителями могут предоставлять религиозной организации возможность обучать детей религии вне рамок образовательной программы.
3. Письмо министерства образования Российской Федерации «О предоставлении религиозным организациям возможности обучать детей религии вне рамок образовательных программ в помещениях государственных и муниципальных образовательных учреждений» от 04.06.1999 г., определяет, что содержание обучения религии, его формы и методы определяются религиозной организацией, но не могут противоречить Конституции, федеральному законодательству в сфере образования, а условия реализации обучения религии должны отвечать государственным и местным требованиям в части строительных норм и правил, санитарных и гигиенических норм, охраны здоровья обучающихся и работников образовательного учреждения, оборудования учебных помещений, оснащенности учебного процесса и образовательного ценза привлекаемого к обучению детей персонала религиозной организации.
4. Проблемы, выявленные в ходе мониторинга правоприменительной практики и позиции правоприменительных органов по указанным проблемам:

1. Выдача документа об образовании, подтверждающего освоение обучающимися определённого уровня образования, является основным признаком осуществления религиозной организацией образовательной деятельности.
Рассматриваемое правоприменительное решение касается вопроса осуществления образовательной деятельности в рамках воскресной школы при религиозной организации в форме осуществления подготовки служителей религиозного культа без специального разрешения. Реализация подготовки подобных специалистов являлось основанием привлечения централизованной религиозной организации к административной ответственности. Постановление о привлечении к административной ответственности было обжаловано на основании отсутствия состава правонарушения в связи с корректным понимание обучения религии и религиозного воспитания в качестве вида религиозной деятельности, не подлежащей лицензированию. Красноярский краевой суд признал подобные доводы убедительными, сославшись на следующие основания. Частью 1 статьи 19.2 Кодекса об административных правонарушениях, осуществление деятельности, не связанной с извлечением прибыли, без специального разрешения (лицензии), если такое разрешение (лицензия) являются обязательным (обязательной), признаётся административным правонарушением. Закон «Об образовании» от 10.07.1992 г. № 3266-1, имевший юридическую силу в момент рассмотрения дела правоприменительной инстанцией, в своих нормах рассматривал образование в качестве целенаправленного процесса воспитания и обучения, сопровождающийся констатацией достижения обучающимся установленных государственном образовательных уровней. Соответственно, получением образования признаётся подтверждением образовательного уровня документом установленного образца об образования. Нормы Основного закона государства позволяют каждому исповедовать индивидуально или совместно любую религию, а также свободно распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними. В развитие конституционных принципов, нормы пункта 1 статьи 6 федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26.09.1997 г. № 125-ФЗ регламентируют право религиозных организаций на создание учреждений профессионального религиозного образования (духовные образовательных учреждений) для подготовки служителей и религиозного персонала. Подобные учреждения нуждаются в государственной регистрации в качестве религиозных организаций и государственной лицензии на право осуществления образовательной деятельности. Правоприменитель обращает внимание на необходимость исследования документального подтверждения осуществления подобной организацией образовательной деятельности, оканчивающейся сдачей итоговой аттестации и выдачей диплома. Анализ фактической деятельности организации должен основываться на исследовании формы обучения религии и (или) религиозного воспитания в традициях и морали исповедуемой конфессии. Конечно, в определённых случаях, не закрепление в Уставе организации образовательной деятельности в качестве целей функционирования, может презюмировать и отсутствие реального осуществления подобной формы деятельности. Теме не менее, как корректно указывает правоприменитель, необходимо осуществлять поиск достаточных доказательств, свидетельствующих об осуществлении религиозной организацией или её структурным подразделением профессиональной деятельности, эквивалентной религиозному образованию для подготовки служителей и религиозного персонала. Утверждением данного факта являются сведения о выдаче по окончании обучения диплома, подтверждающего достижение определённого уровня образования. Завершение обучения выдачей документа об образовании, также, может являться основанием предоставления дополнительных прав, к примеру, при занятии определённых должностей. В случае отсутствия подтверждения факта выдачи документа об образовании с присвоением образовательного уровня, невозможно определять и деятельность, осуществляемую религиозной организацией, в качестве образовательной с точки зрения концепции образовательного законодательства и нуждающейся в лицензировании.
Пример правоприменительных решений: Постановление Красноярского краевого суда № 44a/12 от 24 января 2012 г.
2. Обучение религии, в широком понимании данного термина, может не представлять целенаправленный процесс воспитания и обучения и, следовательно, не являться подлежащей лицензированию образовательной деятельностью.
Апелляционное определение Верховного Суда Республики Дагестан рассматривает проблему осуществления учреждением среднего профессионального религиозного образования деятельности в качестве организации начального общего образования, без подтверждения освоения программы документом государственного образца об образовании соответствующего уровня. Правоприменитель принял решение о наличии оснований для отмены решения суда нижестоящей инстанции о прекращении деятельности учреждения среднего профессионального образования. Оспоренное правоприменительное решение было основано на признании деятельности религиозного образовательного учреждения в качестве начального общего образования соответствующего уровня, без выдачи документа об образовании и наличия у организации необходимой для условий обучения лицензии. Подобный вывод, по мнению правоприменителя апелляционной инстанции, противоречит фактическим обстоятельствам и нормам образовательного законодательства. В процессе рассмотрения дела не было представлено таких доказательств, которые, по мнению правоприменителя апелляционной инстанции, являются необходимыми для установления образовательной характера деятельности организации. Обращаясь к перечню необходимых доказательств, необходимо отметить штатное расписание, заявления о приёме на работу в качестве преподавателей, отзывы и характеристики с мест, откуда прибыли учащиеся, распорядок дня, расписание семинаров, рабочие графики занятий, листы успеваемости, журналы, дипломы с указанием оценок. Правоприменитель устанавливает зависимость между содержанием устава религиозной организации и характером деятельности, так, наличие в учредительном документе упоминание обучения религии и религиозного воспитания, а также подготовке служителей культа и распространения религиозных знаний среди населения в качестве целей деятельности должно быть подтверждено фактическими обстоятельствами дела. Обучение религии не может восприниматься в качестве образовательной деятельности, поскольку целью подобной форы активности является распространение религиозных знаний, повышение общеобразовательного уровня населения. Правоприменитель обоснованно считает, что основным признаком образовательной деятельности в контексте формулирования данного института в образовательном законодательстве является констатация достижения обучающимися установленных государством образовательных уровней: проведение итоговой аттестации и выдача документа установленного образца. Помимо данного признака, субсидиарным для доказывания является факт осуществления религиозной организацией целенаправленного процесса воспитания и обучения. Вместе с тем, отметим, что достаточно спорным является тезис о не осуществлении образовательной организацией уставной цели деятельности по оказанию услуг в сфере среднего профессионального образования в качестве косвенного доказательства выполнения иной образовательной деятельности без необходимой лицензии. Для понимания проблемы, корректным является использование правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, выраженной в Постановлении от 06 декабря 2011 г. № 26-п «О проверке конституционности положений ст. 21.1 и п. 7 ст. 22 ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей», в соответствии с которой фактическое прекращение религиозной организацией уставной деятельности (применительно к нашему вопросу – оказания услуг по среднему профессиональному образованию) предполагает возможность прекращения её деятельности в судебном порядке. Подводя итог, определим, что если обучение религии, в широком понимании данного термина (учебный по своей природе процесс, направленный на распространение знаний и осуществления воспитания в соответствии с нормами вероисповедания), не представляет собой целенаправленный процесс воспитания и обучения и не сопровождается завершением обязательной итоговой аттестации и выдачей документа об образовании, то подобная деятельность религиозной организации не является образовательной и не подлежит лицензированию. Обучение религии в таком контексте не может рассматриваться в качестве основания для привлечения к административной ответственности и прекращения деятельности религиозной организации.
Пример правоприменительных решений: Апелляционное определение Верховного Суда Республики Дагестан по делу № 33-1597\2012 г. от 05 июня 2012 г.
3. При рассмотрении вопроса об осуществлении образовательной деятельности без надлежащей лицензии религиозной организацией, необходимо назначение педагогической экспертизы, с учётом мнения процессуальных сторон по поводу экспертного учреждения.
Правоприменительное кассационное решение принято вследствие рассмотрения жалобы на решение нижестоящей инстанции об отказе в прекращении деятельности религиозной организации в связи с осуществлением образовательной деятельности без надлежащей лицензии. Уставными целями деятельности религиозной организации являлись проповеди и распространения религиозных ценностей, организация воскресных школ и курсов по изучению конфессиональных норм. Осуществление образовательной деятельности подтверждалось органами прокуратуры на основании опросов обучающихся, материалами занятий и учебной литературой. Особенностью рассмотренного правоприменительного решения являлось представление экспертом заключения о характере деятельности, осуществляемой религиозной организацией. Экспертное заключение, представленное во время рассмотрения дела судом первой инстанции, указывало на образовательный характер деятельности, поскольку включает в себя составляющие образовательного процесса. Подобными признаками являются: входное тестирование, организация плановых занятий с наличием полного перечня образовательной документации, цикличность организации занятий в соответствии с расписанием, наличие в организации учебной литературы, проведение аттестаций, организация мониторинга успеваемости обучающихся, выдача свидетельства о возможности применения полученных знаний на практике. Несмотря на заключение эксперта и иные представленные доказательства, суд первой инстанции отказал в удовлетворении заявления органов прокуратуры о прекращении деятельности религиозной организации, сославшись на формальную независимость института, осуществляющего учебную деятельность, от религиозной организации. Достаточно спорным следует признать отказ правоприменителя в определении министерства образования и науки субъекта федерации в качестве экспертного учреждения в связи с высказыванием руководителя подобного органа государственной власти по предмету экспертизы. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации нашла следующие основания для отмены решения нижестоящей инстанции. Нормы абзаца 2 пункта 1 статьи 14 федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» указывают на основания прекращения деятельности религиозной организации решением суда в связи с неоднократными или грубыми нарушениями законодательных норм, либо в случае систематического осуществления данной организацией деятельности, противоречащей её уставным целям. Правоприменитель корректно указывает, что факт вхождения религиозной организации в состав централизованной религиозной организации должен подтверждаться только учредительными документами подобных юридических лиц. Аренда нежилых помещений, в которых проводились занятия с обучающимися, учебная литература, бланк журнала учёта посещаемости, регистрационные формы, планы занятий обоснованно признаются в качестве доказательств проведения занятий религиозной организацией. Несмотря на совокупность собранных доказательств, необходимым является назначение, при рассмотрении вопроса об осуществлении религиозной организацией образовательной деятельности без надлежащей лицензии, педагогической экспертизы, с учётом мнения процессуальных сторон по поводу экспертного учреждения.
Пример правоприменительных решений: Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 07 октября 2008 г.
4. Деятельность, осуществляемая религиозной организацией, признаётся в качестве образовательной в контексте понимания образования как непрерывного процесса обучения.
Действие образовательного законодательства распространяется на любые образовательные организации на территории Российской Федерации, независимо от подчинённости и организационно-правовых форм. Уставные цели создания религиозной организации могут включать образовательную деятельность и подготовку служителей конфессии: создание духовных образовательных учреждений, организация и проведения конференций, семинаров, лекций. Ведение образовательной деятельности религиозной организацией, не являющейся духовной образовательной организацией, не допускается без получения лицензии. Следовательно, образовательная деятельность религиозной организации может осуществляться через создание духовной образовательной организации, зарегистрированной в установленном порядке, и получившей лицензию на право осуществления образовательной деятельности. Доказательствами подобной деятельности для правоприменителя выступали штатные расписания, заявления и приказы о приёме на работу в качестве преподавателей, рабочие графики занятий, расписание семинаров, листы успеваемости, документы об образовании с указанием оценок. Дополнительным доказательством являются приглашения на учёбу в религиозной организации с указанием стоимости обучения, адреса и прочей информации об образовательном процессе. Представители религиозной организации считали, что используемая в процессе обмена информацией терминология («колледж», «диплом»), соответствующая образовательному законодательству, ошибочно отражает легальный смысл, в действительности не являясь признаками образовательной деятельности. Религиозная организация, по мнению её представителей, осуществляла обмен религиозным опытом последователей религии, а не процесс обучения. В соответствии с нормами письма министерства образования Российской Федерации «О предоставлении религиозным организациям возможности обучать детей религии вне рамок образовательных программ в помещениях государственных и муниципальных образовательных учреждений» от 04.06.1999 г., содержание обучения религии, его формы и методы определяются религиозной организацией, но не могут противоречить Конституции, федеральному законодательству в сфере образования, а условия реализации обучения религии должны отвечать государственным и местным требованиям в части строительных норм и правил, санитарных и гигиенических норм, охраны здоровья обучающихся и работников образовательного учреждения, оборудования учебных помещений, оснащенности учебного процесса и образовательного ценза привлекаемого к обучению детей персонала религиозной организации. Правоприменитель мотивированно указал, что религиозная организация, осуществляя процесс обучения не в государственных или муниципальных образовательных организациях и не имеющая лицензии для самостоятельного оказания образовательных услуг, нарушила нормы статьи 5 федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», осуществляя образовательный процесс по обучению религии. Действительно, подобный образовательный процесс обеспечивался организацией не в государственном или муниципальном образовательном учреждении, обладающем лицензией на право ведения образовательной деятельности, и не осуществлялся в религиозной образовательной организации, зарегистрированной в установленном порядке и имеющей соответствующую лицензию. Таким образом, религиозная организация осуществляла целенаправленный процесс воспитания и обучения обучающихся, сопровождающийся итоговой аттестацией результатов обучения. Подобная деятельность является образовательной, в контексте понимания образования в качестве непрерывного процесса обучения в практике Европейского Суда по правам человека (решение по делу Кэмпбелл и Козанс против Соединенного Королевства (Eur. Court. H.R. Campbell and Cosans v. the United Kingdom, Judgment of 25 February 1982. Series A. N 48), и нуждается в лицензировании. Необоснованной является позиция, в соответствии с которой деятельность религиозной организации по обучению религии своих последователей не может быть признана в качестве образовательной, поскольку не сопровождается констатацией достижения обучающимися образовательных уровней в форме выдачи диплома об образовании, а также вследствие того, что обучение религии и религиозное воспитание являются неотъемлемой частью деятельности каждой религиозной организации. Правоприменитель корректно указывает, что легальное понятия образования и образовательной деятельности, содержащиеся в образовательном законодательстве, носят ограниченный, а не универсальный характер. Подобные термины и их содержание не могут использоваться для толкования понятия образования, осуществляемого вне рамок и с нарушением норм действующего законодательства. Для вывода о соответствии деятельности, осуществляемой религиозной организацией, признакам образовательной, необходимо опираться на общее понимание Европейским Судом по правам человека образования в качестве непрерывного процесса обучения. Необходимо учитывать, что даже в случае признания обучения религии не в качестве образовательной деятельности и не требующей обязательного лицензирования, осуществление подобных функций религиозной организацией не исключает возможных нарушений норм статьи 5 федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», к примеру, при организации школы и подготовки в ней обучающихся.
Пример правоприменительных решений: Определение Судебной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 16 октября 2007 г.; Постановление Центрального районного суда г. Красноярска от 17 июня 2011 г.

Позиция эксперта по выявленным проблемам, причинам их возникновения и возможным путям их решения
Выявленные в ходе мониторинга правоприменения нормативно-правовых актов Российской Федерации и решений органов судебной власти общей юрисдикции, возможные проблемы осуществления образовательной деятельности религиозными организациями и пути их решения:
1. Выдача документа об образовании, подтверждающего освоение обучающимися определённого уровня образования, а также осуществление деятельности, в контексте понимания образования как непрерывного процесса обучения, являются основными признаками осуществления религиозной организацией образовательной деятельности.
Анализ фактической деятельности религиозной организации должен основываться на исследовании формы обучения религии и (или) религиозного воспитания в традициях и морали исповедуемой конфессии. Конечно, в определённых случаях, не закрепление в Уставе организации образовательной деятельности в качестве целей функционирования, может презюмировать и отсутствие реального осуществления подобной формы деятельности. Теме не менее, как корректно указывает правоприменитель, необходимо осуществлять поиск достаточных доказательств, свидетельствующих об осуществлении религиозной организацией или её структурным подразделением профессиональной деятельности, эквивалентной религиозному образованию для подготовки служителей и религиозного персонала. Утверждением данного факта являются сведения о выдаче по окончании обучения диплома, подтверждающего достижение определённого уровня образования. Завершение обучения выдачей документа об образовании, также, может являться основанием предоставления дополнительных прав, к примеру, при занятии определённых должностей. В случае отсутствия подтверждения факта выдачи документа об образовании с присвоением образовательного уровня, невозможно определять и деятельность, осуществляемую религиозной организацией, в качестве образовательной с точки зрения концепции образовательного законодательства и нуждающейся в лицензировании. Деятельность, осуществляемая религиозной организацией, признаётся в качестве образовательной в контексте понимания образования как непрерывного процесса обучения. Образовательный процесс по обучению религии, обеспечивающийся религиозной организацией не в государственном или муниципальном образовательном учреждении, обладающем лицензией на право ведения образовательной деятельности, и не осуществляемый в религиозной образовательной организации, зарегистрированной в установленном порядке и имеющей соответствующую лицензию, является нарушением действующего образовательной законодательства. Для признания образовательной деятельности религиозной организации, необходимо доказать осуществление целенаправленного процесса воспитания и обучения обучающихся, сопровождающегося итоговой аттестацией результатов обучения. Подобная деятельность является образовательной, в контексте понимания образования в качестве непрерывного процесса обучения в практике Европейского Суда по правам человека (решение по делу Кэмпбелл и Козанс против Соединенного Королевства (Eur. Court. H.R. Campbell and Cosans v. the United Kingdom, Judgment of 25 February 1982. Series A. N 48), и нуждается в лицензировании. Необоснованной является позиция, в соответствии с которой деятельность образовательной организации по обучению религии своих последователей не может быть признана в качестве образовательной, поскольку не сопровождается констатацией достижения обучающимися образовательных уровней в форме выдачи диплома об образовании, а также вследствие того, что обучение религии и религиозное воспитание являются неотъемлемой частью деятельности каждой подобной организации. Правоприменитель корректно указывает, что легальное понятия образования и образовательной деятельности, содержащиеся в образовательном законодательстве, носят ограниченный, а не универсальный характер. Подобные термины и их содержание не могут использоваться для толкования понятия образования, осуществляемого вне рамок и с нарушением норм действующего законодательства. Для вывода о соответствии деятельности, осуществляемой религиозной организацией, признакам образовательной, необходимо опираться на общее понимание Европейским Судом по правам человека образования в качестве непрерывного процесса обучения. Необходимо учитывать, что даже в случае признания обучения религии не в качестве образовательной деятельности и не требующей обязательного лицензирования, осуществление подобных функций религиозной организацией не исключает возможных нарушений норм статьи 5 федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», к примеру, при организации школы и подготовки в ней обучающихся. Таким образом, целесообразным будет разъяснение о факте выдачи документа об образовании, подтверждающего освоение обучающимися определённого уровня образования, а также деятельности в контексте понимания образования как непрерывного процесса обучения, в качестве признаков осуществления религиозной организацией образовательной деятельности, легализованное правом Верховного Суда Российской Федерации на обобщение правоприменительных решений в форме Обзоров практики для осуществления судопроизводства в судах общей юрисдикции.
2. Обучение религии, в широком понимании данного термина, может не представлять целенаправленный процесс воспитания и обучения и, следовательно, не являться подлежащей лицензированию образовательной деятельностью.
Достаточно спорным является тезис о не осуществлении образовательной организацией уставной цели деятельности по оказанию услуг в сфере среднего профессионального образования в качестве косвенного доказательства выполнения иной образовательной деятельности без необходимой лицензии. Для понимания проблемы, корректным является использование правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, выраженной в Постановлении от 06 декабря 2011 г. № 26-п «О проверке конституционности положений ст. 21.1 и п. 7 ст. 22 ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей», в соответствии с которой фактическое прекращение религиозной организацией уставной деятельности (применительно к нашему вопросу – оказания услуг по среднему профессиональному образованию) предполагает возможность прекращения её деятельности в судебном порядке. Если обучение религии, в широком понимании данного термина (учебный по своей природе процесс, направленный на распространение знаний и осуществления воспитания в соответствии с нормами вероисповедания), не представляет собой целенаправленный процесс воспитания и обучения и не сопровождается завершением обязательной итоговой аттестации и выдачей документа об образовании, то подобная деятельность религиозной организации не является образовательной и не подлежит лицензированию. Обучение религии в таком контексте не может рассматриваться в качестве основания для привлечения к административной ответственности и прекращения деятельности религиозной организации. Мы предлагаем, при помощи права на обобщение практики Верховным Судом Российской Федерации, обратить внимание судов общей юрисдикции на факт того, что обучение религии, в широком понимании данного термина, может не представлять целенаправленный процесс воспитания и обучения и, следовательно, не являться подлежащей лицензированию образовательной деятельностью.
3. При рассмотрении вопроса об осуществлении образовательной деятельности без надлежащей лицензии религиозной организацией, необходимо назначение педагогической экспертизы, с учётом мнения процессуальных сторон по поводу экспертного учреждения.
Достаточно спорным следует признать отказ правоприменителя в определении органа публичной власти в качестве экспертного учреждения в связи с опасениями ангажированности, вследствие высказывания ранее руководителя подобного органа по предмету экспертизы. Нормы абзаца 2 пункта 1 статьи 14 федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» указывают на основания прекращения деятельности религиозной организации решением суда в связи с неоднократными или грубыми нарушениями законодательных норм, либо в случае систематического осуществления данной организацией деятельности, противоречащей её уставным целям. Правоприменитель кассационной инстанции корректно указывает, что факт вхождения религиозной организации в состав централизованной религиозной организации должен подтверждаться только учредительными документами подобных юридических лиц. Аренда нежилых помещений, в которых проводились занятия с обучающимися, учебная литература, бланк журнала учёта посещаемости, регистрационные формы, планы занятий обоснованно признаются в качестве доказательств проведения занятий религиозной организацией. Важным является позиция правоприменителя о необходимости назначения, при рассмотрении вопроса об осуществлении образовательной деятельности без надлежащей лицензии, педагогической экспертизы, с учётом мнения процессуальных сторон по поводу экспертного учреждения. В целях устранения возможных затруднений в процессе правоприменения, считаем возможным разъяснение в Обзоре практики Верховного Суда Российской Федерации о необходимости назначения педагогической экспертизы при рассмотрении судами общей юрисдикции вопроса об осуществлении образовательной деятельности без надлежащей лицензии религиозной организацией.

Социальное право
(отчет составлен администратором проекта СПбГУ «Мониторинг правоприменения в социальной сфере» Бондаревой Е.А.)

Проблемы оказания медицинской помощи иностранным гражданам
на территории Российской Федерации

Целью проведения мониторинга правоприменения являлось выявление проблем применения законодательства, обеспечивающего оказание медицинской помощи иностранным гражданам на территории Российской Федерация.
В ходе исследования были изучены решения судов общей юрисдикции по искам иностранных граждан к органам государственной власти России и к медицинским организациям. Ввиду того, что право на получение медицинской помощи также связано с правом на обязательное медицинское страхование, были изучены решения арбитражных судов в части споров, возникающих между организацией-работодателем и государственными органами.
Всего было исследовано 50 судебных решений, вынесенных в период с 1 января 2011 года до 29 ноября 2013 года, а также получена информация о проблемах правоприменения от Комитета миграционного контроля Санкт-Петербурга и Антидискриминационного центра «Мемориал» (Санкт-Петербург).

Приводился мониторинг правоприменения следующих нормативных актов и их положений, регулирующих оказание медицинской помощи иностранным гражданам:
Соглашение Правительств государств - участников стран СНГ от 27.03.1997 "Об оказании медицинской помощи гражданам государств - участников Содружества Независимых Государств"
Пункт 3 статьи 19 Федерального закона от 21.11.2011 № 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации"
Статья 10 Федерального закона от 29.11.2010 № 326-ФЗ "Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации"
Статья 16 Федерального закона от 25.07.2002 № 115-ФЗ "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации"
Статья 27 Федерального закона от 15.08.1996 N 114-ФЗ "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию"
Постановление Правительства РФ от 06.03.2013 № 186 "Об утверждении Правил оказания медицинской помощи иностранным гражданам на территории Российской Федерации"

В результате мониторинга правоприменения были выявлены следующие проблемы:
1. Ответственность за отсутствия полиса медицинского страхования в момент въезда и нахождения на территории России: проблема применения ч. 1 ст. 18.8 КоАП РФ
Большинство исследуемых судебных решений связаны с делами о привлечении иностранного гражданина к административной ответственности за нарушение иностранным гражданином режима пребывания на территории Российской Федерации по ч.1 ст. 18.8 Кодекса об административных правонарушениях РФ (далее - КоАП РФ).
Согласно ст.27 Федерального закона от 15.08.1996 года № 114 – ФЗ (далее - № 114-ФЗ) иностранному гражданину при въезде на территорию Российской Федерации следует предъявить полис медицинского страхования, действительный на территории России. Исключения из данного правила составляют сотрудники дипломатических представительств и консульских учреждений иностранных государств, сотрудники международных организаций, члены семей указанных лиц. Законодательно не установлены требования к объему медицинской помощи, который должен оплачиваться страховщиком. На практике управление федеральной миграционной службы предъявляет к полисам медицинского страхования требования, согласно которым иностранные граждане, осуществляющие въезд на территорию Российской Федерации обязаны иметь полис медицинского страхования, который должен обеспечивать предоставление и финансирование медицинских услуг при возникновении несчастного случая, включая транспортировку (репатриацию) на родину в объёме не меньшем, чем предусмотрено перечнем, утверждённым приказом Минздрава России от 06.08.1999 года № 315 "О Минимальном перечне медицинских услуг, оказываемых в системе медицинского страхования застрахованным иностранным гражданам, временно находящимся в Российской Федерации"[1].
Ст. 27 Федерального закона № 114-ФЗ требует предъявления полиса медицинского страхования непосредственно при въезде на территорию России. Из закона следует, что в случае, если пограничные органы или органы миграционного контроля допустили въезд иностранного гражданина без полиса ему нельзя вменить состав правонарушения, предусмотренный ч.1 ст. 18.8 КоАП РФ.
В отличие от иных категорий иностранных граждан, находящихся на территории России, временно пребывающие иностранные граждане, согласно ст. 10 Федерального закона от 29.11.2010 года № 326-ФЗ "Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации" (далее - № 326-ФЗ), не могут быть лицами, застрахованными в системе обязательного медицинского страхования. Соответственно, суды приходят к выводу, что они не обязаны иметь действующий страховой медицинский полис во время нахождения на территории России[2]. Не требуется предъявление иностранным гражданином уже находящимся на территории РФ полиса медицинского страхования для постановки на миграционный учет либо продления срока временного пребывания[3].
Однако единой практики по данному вопросу нет, некоторые суды считают, что гражданин должен иметь полис медицинского страхования на протяжении всего времени нахождения на территории России, другие, что гражданин может быть привлечен к административной ответственности, если будет доказан факт отсутствия полиса только на момент въезда[4]. Такой вывод формально соответствует действующему законодательству. Однако если толковать требование о необходимости иметь действующий полис медицинского страхования исключительно моментом въезда на территорию России, тогда теряется смысл установления обязанности о его наличии, которое призвано защитить права самого иностранного гражданина на медицинскую помощь.
Таким образом, вопрос о необходимости наличия полиса медицинского страхования у временно пребывающего иностранного гражданина во все время нахождения на территории России либо только на момент въезда законодательно не решен и единая судебная практика по данному вопросу отсутствует.
К ответственности по ч. 1 ст. 18.8 КоАП, как показывает правоприменительная практика, не привлекаются лица, являющиеся гражданами стран, подписавших Соглашение Правительств государств - участников стран СНГ от 27.03.1997 года "Об оказании медицинской помощи гражданам государств - участников Содружества Независимых Государств" (далее-Соглашение) и въехавшие на территорию России без полиса медицинского страхования. Суды ссылаются на то обстоятельство, что таким гражданам на территории России оказывается бесплатная медицинская помощь в соответствии с Соглашением, а значит в приобретении полиса медицинского страхования нет необходимости[5]. В свою очередь, следует отметить, что объем предоставляемой бесплатной медицинской помощи, указанный в Соглашении не отличается от объемов, указанных в Постановлении Правительства РФ от 06.03.2013 года № 186 "Об утверждении Правил оказания медицинской помощи иностранным гражданам на территории Российской Федерации" (далее - Постановление Правительства РФ № 186), распространяющихся на всех иностранных граждан, пребывающих на территории Российской Федерации. Следовательно, если утверждать, что иностранные граждане должны приобретать полис медицинского страхования при въезде на территорию России в целях охраны их здоровья, так как объем предоставляемой им бесплатной медицинской помощи ограничен, то и граждане государств-участников Соглашения также должны приобретать полис в целях их не меньшей защищенности.
В завершении хотелось бы отметить, что на практике правоприменительные органы не могут четко отграничить полис медицинского страхования, который должны предъявить иностранные граждане при въезде на территорию Российской Федерации согласно п. 5 ст. 27 Федерального закона № 114-ФЗ от полиса обязательного медицинского страхования, действующего на территории России и распространяющего на лиц, указанных в ст. 10 Федерального закона № 326-ФЗ. В связи с этим они необоснованно предъявляют требования о предъявлении действующего полиса обязательного медицинского страхования к лицам, въезжающим на территорию Российской Федерации, а также к лицам, которые пребывают на территории России, но не являются субъектами обязательного медицинского страхования[6].
2. Проблемы выполнения медицинскими работниками требований пп. «б» п. 2 ч. 2 ст. 20 Федерального закона от 18 июля 2006 года № 109-ФЗ «О миграционном учете иностранных граждан и лиц без гражданства в Российской Федерации»
На практике вызывает затруднение выполнение медицинскими работниками требований пп. «б» п. 2 ч. 2 ст. 20 Федерального закона от 18 июля 2006 года № 109-ФЗ "О миграционном учете иностранных граждан и лиц без гражданства в Российской Федерации", согласно которому иностранные граждане подлежат учету по месту пребывания в больнице либо ином учреждении здравоохранения. За не извещение миграционной службы о пребывании иностранного гражданина должностные лица учреждения здравоохранения привлекаются к административно ответственности по ч. 2 ст. 18.9 КоАП РФ.
В свою очередь, медицинские работники обоснованно ссылаются на п. 1 ст. 13 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" (далее № 323-ФЗ), запрещающий медицинским работникам сообщать кому-либо сведения о факте обращения гражданина за оказанием медицинской помощи. Данная коллизия законодатель не решена. Суды в большинстве случаев признают бездействие медицинского работника малозначительным и не привлекают его к административной ответственности, следует признать, что таким образом проблема остается нерешенной[7].
Решение сложившейся ситуации возможно двумя путями:
1) Внесением изменения в п. 4 ст. 13 Федерального закона № 323-ФЗ и дополнение его следующим положением: «уведомление органа миграционного учета о временном пребывании иностранного гражданина»;
2) Получением медицинским работником письменного согласия пациента перед уведомлением органов миграционного учета согласно п.3 указанной статьи.
3. Проблема соблюдения прав иностранных граждан на страхование в системе обязательного медицинского страхования
Отдельное внимание хотелось бы уделить тому, что не смотря на то, что постоянно или временно проживающие в Российской Федерации иностранные граждане, работающие на территории России должны иметь полис обязательного медицинского страхования по закону № 326-ФЗ, по факту его не имеют ввиду недобросовестности работодателя. Информация, полученная от Комитета миграционного контроля Санкт-Петербурга и Антидискриминационного центра «Мемориал» (Санкт-Петербург) свидетельствуют о том, что иностранные граждане зачастую лишены права на получение медицинской помощи ввиду того, что работодатели официально не оформляют их на работе, не выплачивают страховые взносы.
Иностранные граждане, пребывающие на территорию Российской Федерации в большинстве случаев не знают своего конечного работодателя, так как оформлением документов и официальным приглашением на работу занимается организация-посредник, соответственно, они не могут быть уверены в получении социальных гарантий.
Следует обратить внимание на то, что на данный момент не существует государственный организации, в которую мог бы обратиться иностранный гражданин за разъяснением своих прав и обязанностей на территории России, в связи с чем от иностранных граждан поступает информация о мошенничестве со стороны коммерческих организаций, предлагающих оформить любые документы за высокую плату.
Из сказанного следует сделать следующие выводы: необходим усиленный государственный контроль за организациями-работодателями, а также создание единого центра помощи иностранным гражданам на территории России.
В свою очередь, для обеспечения соблюдения прав временно пребывающих граждан на оказание медицинской помощи, включая граждан государств-участников Соглашения между государствами-членами СНГ, следует:
1) Распространить обязательное медицинское страхование на временно пребывающих иностранных граждан либо
2) Аналогично положениям п. 1 ст. 7 Федерального закона от 15.12.2001 года № 167-ФЗ "Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации", установить, что застрахованными в системе обязательного медицинского страхования являются лица, «временно пребывающие на территории Российской Федерации, заключившие трудовой договор на неопределенный срок либо срочный трудовой договор (срочные трудовые договоры) продолжительностью не менее шести месяцев в общей сложности в течение календарного года».
4. Проблемы, возникающие при проверке обоснованности неуплаты страховых взносов на временно пребывающих иностранных граждан
В ходе изучения правоприменительных актов было отмечено, что указанным внебюджетным фондам зачастую тяжело проверить правомерно или нет работодатель не уплачивает страховые взносы на временно пребывающего иностранного гражданина. Для подтверждения правомерности исключения работников - иностранных граждан, временно пребывающих на территории России, внебюджетные фонды требуют подтверждение статуса иностранного гражданина как временно пребывающего в виде комплекта следующих документов: документ удостоверяющий личность, миграционная карта (виза), документ, подтверждающий постановку иностранного гражданина на учет по месту пребывания, разрешение на работу.
В случаях если работодатель не может или не желает предоставлять копии указанных документов, орган внебюджетного фонда выносит решение о привлечение плательщика страховых взносов к ответственности за нарушение законодательства о страховых взносах в соответствии с ч. 1 ст. 47 Федерального закона от 24.07.2009 года № 212-ФЗ "О страховых взносах в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, Федеральный фонд обязательного медицинского страхования" (далее - № 212-ФЗ) и доначисляет работодателю страховые взносы за иностранных работников, чей статус временно пребывающих был не подтвержден.
К примеру, ПФР РФ в подтверждение своей позиции по вынесению подобных решений ссылается на то, что для заключения трудового договора с иностранным работником, временно пребывающим в РФ работодатель должен располагать необходимыми документами: паспорт или иной документ, удостоверяющий личность (абз. 2 ч. 1 ст. 65 ТК РФ, ст. 10 Федерального закона от 25.07.2002 года № 115-ФЗ "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации" (далее- №115-ФЗ)); миграционная карта или виза (для граждан, пребывающих на территории РФ в визовом порядке), так как в этих документах зафиксирован разрешенный срок пребывания иностранцев в РФ и дата въезда в РФ (абз.5 ст.2, ст.5 Закона №115 ФЗ); а также разрешение на работу; трудовая книжка российского образца (если у иностранца отсутствует такая книжка, работодатель оформляет ее в установленном порядке); документ об образовании, квалификации или специальных знаниях в случае поступления иностранца на работу, требующую специальной подготовки (абз. 6 ч. 1 ст. 65 ТК РФ)[8].
Указанные действия внебюджетных фондов арбитражные суды считают неправомерными. В решении Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 16 июля 2013 года по делу № А56-13698/2013 суд указывает на то, что необходимость для иностранного гражданина представить указанные документы при заключении трудового договора не означает, что работодатель обязан копировать и хранить документы работников – иностранных граждан. Таким образом, работодатель не обязан предоставлять копии документов, и, согласно п. 15 ч. 1 ст. 9 Федерального закона от 24.07.2009 г. № 212-ФЗ «О страховых взносах в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, Федеральный Фонд обязательного медицинского страхования и территориальные фонды обязательного медицинского страхования», уплачивать страховые взносы на иностранных граждан, временно пребывающих на территории РФ.
Однако в таком случае возникает вопрос, каким образом органы ФОМС, ФСС и ПФР РФ могут убедиться в том, что работодатель законно не начисляет взносы в связи с тем, что иностранный работник является временно пребывающим?
В случае возникновения судебного спора, согласно ч. 5 ст. 200 АПК РФ, обязанность доказывания правомерности привлечения работодателя лежит на органе, который привлек к ответственности. Таким образом, орган внебюджетного фонда должен представить в суд документы, подтверждающие, что иностранный гражданин является не временно пребывающим. При этом нельзя заставить работодателя предоставить документы ни в досудебном, ни в судебном порядке. Иное противоречило бы статье 51 Конституции РФ, так как рассматривалось бы как обязанность предоставить свидетельства против самого себя. Согласно действующему законодательству суд не может заставить сторону процесса предоставить дополнительные доказательства в отличие от третьих лиц и должностных лиц, располагающих соответствующими доказательствами. А если и запросит доказательство непосредственно у стороны процесса, то не выполнение обязанности не будет обеспечено принудительной силой государства (п. 10 ст. 66 АПК РФ).
Представляется, что в таком случае орган внебюджетного фонда может обратиться в суде с ходатайством об истребовании у Миграционной службы РФ (далее МСРФ) данных об иностранном работнике. В таком случае он сможет получить информацию о статусе иностранного работника, и, если работник является временно пребывающим отозвать иск к работодателю, в случае, если статус не подтвержден – взыскать с работодателя не начисленные страховые взносы. Однако в связи с таким решением указанных вопросов возникает еще одна проблема: нарушает ли истребование данных о работнике у МСРФ законодательство о персональных данных? По определению суда истребуется конкретный документ, но не выдвигается требование о раскрытии данных об иностранном гражданине. Согласно пп.3 п. 1 ст. 6 Федерального закона от 27.07.2006 № 152-ФЗ «О персональных данных» обработка персональных данных может быть осуществлена без согласия их владельца в целях осуществления правосудия, исполнения судебного акта, акта другого органа или должностного лица, подлежащих исполнению в соответствии с законодательством Российской Федерации об исполнительном производстве.
Таким образом, определение суда об истребовании документа нарушит право на охраны персональных данных иностранного гражданина, так как не касается непосредственно раскрытия персональных данных работника и не связано с исполнением решения в суда в отношении работника.
Соответственно МСРФ будет поставлен в сложное положение: с одной стороны в случае не предоставления документов в суд на него могут наложить штраф согласно п. 10 ст. 66 АПК РФ, в случае предоставления, МСРФ может быть привлечен к административной ответственности за нарушение статьи 17 Федерального закона от 27.07.2006 № 152-ФЗ «О персональных данных». Из сказанного следует, что для МСРФ самым логичным выходом из данной ситуации будет отказать в предоставлении документов, в связи с отсутствием возможности предоставить доказательство из-за отсутствия согласия владельцев персональных данных на их передачу третьим лицам (п. 8 ст. 66 АПК РФ).
Отметим, что при разрешении подобного рода дел в суде ФМС РФ отказывает в предоставлении запрашиваемых данных в силу отсутствия письменных согласий иностранных граждан на обработку их персональных данных в соответствии со статьей 9 Федерального закона от 27 июля 2006 года № 152-ФЗ «O персональных данных»[9].
Исходя из сказанного выше следует, что внебюджетные фонды, куда работодатели обязаны начислять взносы за работников, лишены возможности проверить правомерность не начисления взносов на временно пребывающих иностранных граждан. В связи с невозможностью фондов истребовать доказательства неправомерных действий работодателей, возможны злоупотребления со стороны работодателей в части не доначисления взносов и уходом от ответственности.
Считаю, что следует дополнить федеральный закон от 24.07.2009 г. № 212-ФЗ «О страховых взносах в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, Федеральный Фонд обязательного медицинского страхования и территориальные фонды обязательного медицинского страхования» обязанностью работодателя документально подтверждать право не начислять страховые взносы на работника, таким образом вопрос о передачи персональных данных останется в рамках внутреннего регулирования отношений между работником и работодателем.
5. Привлечение к ответственности работодателей за уплату страховых взносов
В процессе изучения правоприменительных актов также было обнаружено, что юридические лица привлекаются к ответственности за начисление страховых взносов на иностранных работников, начисление страховых взносов на которые не требовалось, в связи с предоставлением недостоверных сведений, необходимых для осуществления индивидуального учета застрахованных лиц.
В деле, рассматриваемым Арбитражным судом Свердловской области от 16 ноября 2011 года по делу №А60-35413/2011, возник спор о правомерности привлечения пенсионным фондом организации к ответственности по ст. 17 Федерального закона от 1 апреля 1996 г. № 27-ФЗ «Об индивидуальном (персонифицированном) учете в системе обязательного пенсионного страхования». Суд признал действия пенсионного фонда правомерными[10].
В деле, рассматриваемым двадцатым арбитражным апелляционным судом по делу № А68-11511/2012 от 11.07.2011, управление пенсионного фонда ссылалось на противоречие действий по начислению страховых взносов на лиц, неподлежащих страхованию закону, поскольку они приводят к изъятию находящихся на указанных счетах страховых взносов. В решении суд не согласился с доводом работодателя, что фактически иностранные граждане – работники предприятия являлись застрахованными лицами, поскольку на них обществом были открыты индивидуальные лицевые счета. Однако по мнению суда, управление пенсионного фонда обязано было отразить на лицевых счетах иностранных работников уточненные сведения в отношении ранее начисленных и уплаченных страховых взносов на обязательное пенсионное страхование. При изложении своих доводов суд сослался на позицию Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, изложенной в определении от 26.08.2011 г. № ВАС-11028/11 и признал действия управления пенсионного фонда неправомерными в связи с тем, что они не соответствует закону и нарушают права и законные интересы общества в сфере предпринимательской деятельности[11].

Судебные решения

1) Определение Верховного Суда Российской Федерации от 30 мая 2013 года по делу № АПЛ13-204;
2) Постановление Двадцатого Арбитражного апелляционного суда от 11 июля 2013 года по делу № А68-11511/2012;
3) Постановление Двадцатого Арбитражного апелляционного суда от 24 января 2012 года по делу № А68-6620/12;
4) Постановление Егорлыкского районного суда Ростовской области от 3 февраля 2012 года;
5) Постановление Каменского районного суда г. Каменск-Шахтинский Ростовской области от 8 марта 2012 года;
6) Постановление Кингисеппского городского суда Ленинградской области от 19 марта 2012 года по делу № 5-72;
7) Постановление Октябрьского районного суда г. Ростова-на-Дону от 25 января 2012 года;
8) Постановление Орловского районного суда Ростовской области от 25 января 2012 года по делу № 5-1/2012;
9) Постановление Седьмого Арбитражного Апелляционного суда от 14 июня 2012 года по делу № А03-19384/2011;
10) Постановление Таганрогского городского суда Ростовской области от 12 января 2012 года по делу №2-5-13/2012;
11) Постановление Таганрогского городского суда Ростовской области от 27 февраля 2012 года по делу № 570-12;
12) Постановление Талицкого районного суда Свердловской области от 21 июня 2012 года по делу № 5-7/2012;
13) Постановление Тринадцатого Арбитражного Апелляционного суда от 18 октября 2013 года по делу №А56-13698/2013;
14) Постановление Тринадцатого Арбитражного Апелляционного суда от 18 октября 2013 года по делу №А56-13698/2013;
15) Постановление Увинского районного суда Удмуртской республики от 15 мая 2012 года;
16) Постановление Фатежского районного суда Курской области от 21 сентября 2012 года по делу № 5-4/12;
17) Постановление Федерального Арбитражного суда Московского округа от 29 ноября 2011 года по делу №А40-124637/10;
18) Постановление Федерального Арбитражного суда Центрального округа от 25 марта 2013 года по делу № А68-6620/12;
19) Постановление Ханты-Мансийского районного суда Ханты-Мансийского автономного округа-Югры от 30 ноября 2011 года;
20) Решение Арбитражного суда Приморского края от 18 сентября 2013 года по делу № А51-22221/2013;
21) Решение Арбитражного суда Псковской области от 29 ноября по делу № А52-4029/2012;
22) Решение Арбитражного суда Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 16 июля 2013 года по делу № А56-13698/2013;
23) Решение Арбитражного суда Свердловской области от 16 ноября 2011 года по делу №А60-35413/2011;
24) Решение Арбитражного суда Тульской области от 22 марта 2013 года по делу № А68-11511/2012;
25) Решение Арбитражного суда Тульской области от 20 ноября 2012 года по делу № А68-6620/12;
26) Решение Верховного суда Республики Башкортостан от 24 октября 2012 года по делу № 33а-12/374/2012;
27) Решение Верховного Суда Российской Федерации от 23 апреля 2013 года по делу №АКПИ13-109;
28) Решение Волгодонского районного суда Ростовской области от 14 июня 2012 года по делу № 12-138/2012;
29) Решение Володарского районного суда Нижегородской области от 20 апреля 2012 года по делу № 12-25/12;
30) Решение Кировского районного суда г. Перми от 1 февраля 2012 года по делу № 11-14/2012;
31) Решение Нижегородского районного суда по делу № 12—172/12;
32) Решение Первомайского районного суда г. Ростова-на-Дону 14 марта 2012 года;
33) Решение Ростовского областного суда г. Ростова-на-Дону от 13 марта 2012 года по делу № 7.1-101;
34) Решение Свердловского районного суда г. Перми от 17 октября 2012 года по делу № 12 – 577;
35) Решение Тюменского областного суда от 14 июня 2012 года по делу № 12-138/2012;
36) Решение Тюменского областного суда от 15 февраля 2012 года по делу № 21-39/2012;
37) Решение Тюменского областного суда от 18 января 2012 года по делу № 21-8;
38) Постановление Аксайского районного суда Ростовской области от 23 ноября 2011 года по делу № 5-123/11;
39) Постановление Пролетарского районного суда Ростовской области от 16 февраля 2012 года;
40) Постановление Морозовского районного суда Ростовской области от 26 апреля 2012 года;
41) Постановление Миллеровского районного суда Ростовской области от 16 февраля 2012 года по делу №5-48/12;
42) Постановление Электростальского городского суда Московской области от 3 октября 2012 года;
43) Постановление Видновского городского суда Московской области от 7 ноября 2012 года по делу № 5-504/12;
44) Постановление Сызранского городского суда Самарской области от 21 февраля 2012 года;
45) Решение Кингисеппского городского суда Ленинградской области от 27 февраля 2012 года по делу № 12-85/2012;
46) Постановление Учалинского районного суда Республики Башкортостан от 4 октября 2012 года по делу №5-64-2012;
47) Постановление Альшеевского районного суда Республики Башкортостан РФ от 22 марта 2012 года по делу № 5-26/2012;
48) Постановление Обливского районного суда Ростовской области от 24 февраля 2012 года по делу №5-18/2012;
49) Постановление Кумертауского городского суда Республики Башкортостан от 19 марта 2012 года по делу № 5-12/2012;
50) Постановление Учалинского районного суда Республики Башкортостан от 23 июля 2012 года по делу № 5-38-2012.

Руководитель экспертной группы, Белов С.А.
к.ю.н., доцент

[1] Решение Тюменского областного суда по делу № 21-8 от 18 января 2012 года.
[2] Решение Тюменского областного суда по делу № 21-39/2012 от 15 февраля 2012 года.
[3] Решение Нижегородского районного суда по делу № 12—172/12.
[4] Решение Волгодонского районного суда Ростовской области по делу № 12-138/2012 от 14 июня 2012 года.
[5] Решение Нижегородского районного суда от 16 апреля 2012 года по делу № 12-173/2012 года.
[6] Решение Увинского районного суда Удмуртской республики от 15 мая 2012 года.
[7] Решение Володарского районного суда Нижегородской области от 20 апреля 2012 года по делу № 12-25/12.
[8] Решение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 16 июля 2013 года по делу № А56-13698/2013.
[9] Постановление тринадцатого арбитражного суда от 18 октября 2013 года по делу №А56-13698/2013.
[10] Решение Арбитражного суда Свердловской области от 16 ноября 2011 года по делу №А60-35413/2011.
[11] Решение Двадцатого Арбитражного Апелляционного суда от 11 июля 2013 года по делу № А68-11511/2012.

Другие материалы в этой категории: Ноябрь 2013 »
Вы здесь: Главная Отчеты 2013 год Декабрь 2013