Мониторинг правоприменения

Эксперт СПбГУ: суды не всегда корректно применяют международные договоры об авторском праве

В рамках проекта «Мониторинг правоприменения» эксперт СПбГУ проанализировала особенности применения международных договоров об авторском праве судами России и выявила причины не всегда корректного правоприменения.

Для анализа судебной практики был избран период 2016–2019 годов, чтобы выявить сложившиеся тенденции. Судебные акты исследовались сплошным методом на основе данных СПС «КонсультантПлюс», а также СПС «Гарант»; из 557 актов для углубленного анализа было отобрано 57, свидетельствующих об определенных сложившихся тенденциях судебной практики.

Международные договоры об охране авторского права представляют собой систему со сложными внутренними связями, которые нельзя назвать иерархическими. Именно учет системных связей является ключевым фактором их правильного применения в правовой системе России. В частности, Всемирная конвенция 1952 года может быть применена только к произведениям, страной происхождения которых является государство, в Бернской конвенции 1886 года не участвующее. Развитие новых технологий повлекло участие Российской Федерации в Договоре ВОИС по авторскому праву от 20 декабря 1996 года (с 5 февраля 2009 года), являющемся специальным соглашением к Бернской конвенции, и ТРИПС (с 22 августа 2012 года), являющемся многосторонним договором в рамках отдельной международной организации.

Автор исследования доцент СПбГУ Валентина Талимончик отметила, что при формировании судебной практики определяющую роль играют правовые позиции Верховного суда РФ, которые по рассматриваемому вопросу весьма лаконичны (п. 1 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 23 апреля 2019 года № 10 «О применении части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации»; п. 35 Постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации от 9 июля 2019 года № 24 «О применении норм международного частного права судами Российской Федерации»).

При анализе проблемы выработки единообразного подхода в судебной практике, существующей по вопросу признания прав иностранных авторов, было отмечено ее разнообразие. Автор отметила, что критерии для предоставления охраны (критерий гражданства и постоянного места жительства, а также критерий места первой публикации и одновременной публикации), установленные ст. 3 Бернской конвенции, должны применяться в системной связи с положениями ст. 5 Бернской конвенции, устанавливающей механизмы гарантирования авторских прав. Однако чаще всего вопрос признания прав иностранных авторов решался только на основании ст. 5 Бернской конвенции, статья 3 Бернской конвенции не применялась.

Не удалось обнаружить единообразия судебной практики и при анализе проблемы формирования судебной практики Судом по интеллектуальным правам как кассационной инстанцией по спорам, связанным с «традиционными» объектами авторского права, охватываемыми ст. 2 Бернской конвенции. Рассматривая споры в отношении «традиционных» объектов авторского права, суды нередко одновременно применяли как нормы национального права, так и сходные нормы международных договоров. Такого рода практика прямо противоречит разъяснениям, данным Верховным судом РФ в Постановлении Пленума Верховного суда РФ от 10.10.2003 № 5. Данная ошибка судов является очевидной, но не приводит к неправильному разрешению спора по существу. В то же время вопрос ошибочного применения Бернской конвенции и одновременно ТРИПС не столь очевиден для судов. Правильное выявление соотношения международных договоров в их системной взаимосвязи требует высокой квалификации судей в праве международных договоров (прежде всего, знания и применения Венской конвенции о праве международных договоров 1969 года).

В делах о правовой охране компьютерных программ наблюдается «избыточное» применение норм международных договоров и международных актов, норм международного права не содержащих. Для охраны прав иностранных авторов в отношении созданных ими компьютерных программ судам достаточно руководствоваться ст. 3 и 5 Бернской конвенции, а также ст. 4 Договора ВОИС по авторскому праву 1996 года.

В целом суды не учитывают несколько аспектов. Во-первых, с 13 марта 1995 года судами России не должна применяться Всемирная конвенция об авторском праве от 6 сентября 1952 года, если она касается охраны произведений, страной происхождения которых по Бернской конвенции является одна из стран Бернского союза. Во-вторых, с 5 февраля 2009 года правовая охрана компьютерным программам на территории России должна предоставляться не в рамках национального режима, предусмотренного ст. 5 Бернской конвенции, а согласно Договору ВОИС по авторскому праву 1996 года; согласованные заявления к последнему Договору могут быть применены только на основании ст. 32 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 года. В-третьих, ТРИПС и Договор ВОИС по авторскому праву 1996 года в правовой системе России не могут применяться одновременно, поскольку содержат сходные положения; применению подлежит Договор ВОИС по авторскому праву 1996 года как универсальный международный договор.

По мнению эксперта, такое правоприменение во многом инерционно и обусловлено тем, что присоединение России к международным договорам не сопровождалось разъяснениями по особенностям их применения со стороны высших судебных инстанций.

С полным текстом отчета можно ознакомиться здесь.