Версия для печати

Проблемы привлечения к уголовной ответственности за халатность по ст. 293 Уголовного кодекса РФ

03 ноября 2015 Автор: Ревазов Михаил Аркадиевич Категория: Процессуальное право

отчет составлен администратором проекта СПбГУ «Мониторинг правоприменения» Ревазовым М.А.

 

 Методика сбора правоприменительной практики

Сбор правоприменительной практики осуществлялся по решениям судов общей юрисдикции. При осуществлении мониторинга осуществлялся сбор опубликованных судебных решений за 2013-2015 годы (в том числе размещенных в БД Консультант Плюс раздел Судебная практика и на информационных ресурсах, содержащих судебную практику – gcourts.ru, судебные решения.рф, ras.arbitr.ru, pravo.ru). Целью мониторинга было выявление и анализ практических и теоретических проблем, с которыми сталкиваются судебные и следственные органы в процессе привлечения к ответственности лиц по ст. 293 УК РФ. В частности, в задачи проведения мониторинга входило изучение понимания и трактовки судами смысла таких понятий как «существенное нарушение прав и законных интересов», понимание признаков «недобросовестности» и «небрежности», изучение иных вопросов.

 

Результаты проведённого мониторинга:

 

Халатностью в соответствии с ч. 1 ст. 293 УК РФ является неисполнение или ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей вследствие недобросовестного или небрежного отношения к службе либо обязанностей по должности, если это повлекло причинение крупного ущерба или существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства.

Уголовно наказуемая халатность предполагает в обязательном порядке, чтобы исполнение соответствующих обязанностей входило в круг правомочий должностного лица, закрепленных в конкретном законе либо ином нормативном правовом акте, а также в соответствующих должностных инструкциях, приказах, распоряжениях и т.д. Отсутствие надлежаще оформленного правового акта о круге обязанностей должностного лица исключает ответственность за халатность.

При решении вопроса об ответственности должностного лица за совершение данного преступления необходимо устанавливать, какие конкретно обязанности не были исполнены либо исполнены им ненадлежаще, и имелась ли у него реальная возможность исполнить их должным образом. В случае, когда такая возможность отсутствовала, ответственность по данной статье исключается.

 

Установление факта существенного нарушения прав и законных интересов граждан или организаций, а также иных последствий

 

Пленум ВС РФ в своём Постановлении «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» дал несколько разъяснений, которые, на наш взгляд, вполне применимы и к делам о халатности. Суды, в своих актах, также ссылаются на это Постановление при рассмотрении уголовных дел по ст. 293 УК РФ[1]. В частности необходимо учитывать следующие положения:

  1. По делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий судам надлежит, наряду с другими обстоятельствами дела, выяснять и указывать в приговоре, какие именно права и законные интересы граждан или организаций либо охраняемые законом интересы общества или государства были нарушены и находится ли причиненный этим правам и интересам вред в причинной связи с допущенным должностным лицом нарушением своих служебных полномочий.
  2. Под существенным нарушением прав граждан или организаций в результате злоупотребления должностными полномочиями или превышения должностных полномочий следует понимать нарушение прав и свобод физических и юридических лиц, гарантированных общепризнанными принципами и нормами международного права, Конституцией Российской Федерации (например, права на уважение чести и достоинства личности, личной и семейной жизни граждан, права на неприкосновенность жилища и тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, а также права на судебную защиту и доступ к правосудию, в том числе права на эффективное средство правовой защиты в государственном органе и компенсацию ущерба, причиненного преступлением, и др.). При оценке существенности вреда необходимо учитывать степень отрицательного влияния противоправного деяния на нормальную работу организации, характер и размер понесенного ею материального ущерба, число потерпевших граждан, тяжесть причиненного им физического, морального или имущественного вреда и т.п.
  3. Под нарушением законных интересов граждан или организаций в результате злоупотребления должностными полномочиями или превышения должностных полномочий следует понимать, в частности, создание препятствий в удовлетворении гражданами или организациями своих потребностей, не противоречащих нормам права и общественной нравственности (например, создание должностным лицом препятствий, ограничивающих возможность выбрать в предусмотренных законом случаях по своему усмотрению организацию для сотрудничества)[2].

 

К существенному нарушению прав и законных интересов также можно отнести: нарушение конституционных прав и свобод человека и гражданина, причинение ему легкого и средней тяжести вреда здоровью, создание значительных помех и сбоев в работе государственных и муниципальных структур, сокрытие тяжких преступлений и т.п. В судебной практике такая позиция находит своё подтверждение. Так, существенным нарушением прав и законных интересов может быть признано нарушение нормального функционирования деятельности муниципальных органов из-за блокировки счёта учреждений, которая явилась следствием действий подсудимого[3].

Однако, в некоторых делах суды констатирую, что существенным нарушением прав является причинение имущественного ущерба, но при этом, размер данного ущерба не позволяет квалифицировать его как причинённый в крупном размере[4]. Данный подход видится достаточно спорным. Как указывалось выше, уголовная ответственность по ч.1 ст. 293 УК РФ наступает при наличии одного из указанных альтернативных последствий. То, что это альтернативные последствия подталкивает нас к тому, что толкование данной нормы должно исключить смешения этих последствий. Представляется верным, что именно первое из указанных последствий – причинение крупного ущерба, является специальным указанием на ответственность по ст. 293 УК РФ за причинение имущественного ущерба действиями преступника. Указание на размер такого ущерба позволяет отграничить те случаи, когда общественная опасность совершённого деяния была недостаточной для привлечения к уголовной ответственности. В свою очередь другие последствия, указанные в ст. 293 должны относиться не к имущественному ущербу, а к другим обстоятельствам дела. Таким образом, на наш взгляд, представляется неверным привлечение к уголовной ответственности по ст. 293 УК РФ за совершение деяния, которое повлекло только причинение имущественного ущерба в размере, не достигающем крупного. Причинение такого ущерба не является существенным нарушением прав и законных интересов в том смысле, какой законодатель вкладывал в это понятие, включая его в ст. 293 УК РФ. В других делах, где действия подсудимого повлекли причинение исключительно имущественного вреда суд и следственные органы сосредотачивают своё внимание именно на подтверждении размера данного, вреда именно возможности квалифицировать его как вред в крупном размере[5].

В некоторых делах, сторона защиты пыталась добиться переквалификации преступления против собственности на ст. 293 УК РФ, в результате совершения которого возник имущественный ущерб[6]. Но суды правильно проводят разграничение между этими составами преступлений. В отличие от хищения чужого имущества с использованием служебного положения (ч. 3 ст. 159 УК РФ и ч. 3 ст. 160 УК РФ) халатность (ч. 1 ст. 293 УК РФ) образуют такие деяния должностного лица, которые не связаны с изъятием чужого имущества с корыстной целью. Особых сложностей обычно не вызывают и случаи одновременного совершения лицом и преступления против собственности и совершения халатности[7], для правильной квалификации достаточно чётко разделить обстоятельства каждого из этих деяний, установить наличие умысла, определить наступившие последствия и т.д., после чего дать юридическую оценку каждому правонарушению.

Интересным видится то, что во многих делах сторона обвинения ссылается и на то, что подсудимым были нарушены и нормы Конституции РФ, в свою очередь суды поддерживают данные выводы обвинения. При этом, анализируя должностные обязанности подсудимого, отдельно указывается, что в их число входило и соблюдение Конституции РФ[8]. К примеру, суд указал, что кроме прочего, лицо не исполнило обязанность, возложенную на него ч. 2 ст. 15 Конституции РФ, что в совокупности с другими нарушениями иных нормативных актов повлекло нарушение ч. 2 ст. 19 и ст. 42 Конституции РФ. Но часто такие ссылки  на нормы Конституции выглядят необоснованными и не относящимися к делу. Ответственность за халатность предполагает всё же установление конкретных обязанностей в отношении конкретного лица в связи с занимаемой им должностью, а не те общие положения, которые содержатся в Конституции РФ. Ч. 2 ст. 15 Конституции РФ, на которую часто ссылаются суды, возлагает на органы государственной власти, органы местного самоуправления, должностных лиц, граждан и их объединения обязанность соблюдать Конституцию РФ и законы, но она не содержит каких-либо конкретных обязанностей, нарушение которых должно повлечь наступление ответственности. Кроме того, данная норма представляет собой декларацию, не она придаёт юридическую силу самой Конституции и другим нормативным актам, делая их общеобязательными.

Для привлечения к ответственности необходимо установить конкретный круг обязанностей подсудимого, те акты, которыми они установлены и какие именно положения были нарушены. В таких обстоятельствах, указание на то, что действия подсудимого нарушают и нормы Конституции РФ выглядит излишним и делается скорее для указания того, что нарушение иных нормативных актов нарушило права и свободы граждан. Так, в случае, когда в отдел полиции был доставлен задержанный, который потерял память и не ориентировался в пространстве, а дежурный не вызвал медицинских работников, было установлено, что дежурный нарушил этим бездействием нормы Закона «О полиции» и ряд положений внутренних регламентов, касательно обязанности по оказанию медицинской помощи в таких случаях. Однако, кроме этого, в судебном решении присутствует отсылка и к тому, что этими действиями подсудимый нарушил ч. 1 ст. 41 Конституции РФ, согласно которой, каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. В данном случае, речь должна идти не о том, что подсудимый нарушил требования статьи Конституции РФ, а о том, что его действия повлекли в качестве последствий нарушение права потерпевшего, которое ему было гарантировано Конституцией РФ. Кроме этого, в деле имеются ссылки и на те нормы, которые не применимы по смыслу к тем обвинениям, которые были выдвинуты. Указывая, на нарушение норм о неоказании медицинской помощи, делается также ссылка и на нарушение этими действиями ч. 1 и ч. 2 ст. 21 и ч. 1 ст. 22 Конституции РФ, согласно которым достоинство личности охраняется государством, ничто не может быть основанием для его умаления; никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию; каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность[9]. Ссылки на эти нормы выглядят абсурдными, так как хоть они и косвенно связаны со здоровьем человека, но говорят о совершенно иных нарушениях, за которые в УК РФ предусмотрена отдельная ответственность.

Существенное нарушение прав граждан в судебной практике может быть обосновано тем, что действия лица привели к умалению тех гарантий, которые закреплены в Конституции РФ. Так, например, в результате незаконного перевода земельного участка лесного фонда Российской Федерации в категорию земель населенного пункта было, по мнению суда, нарушено право граждан на благоприятную окружающую среду[10].

В судебных решениях по делам, в которых вред причинён органу власти или юридическому лицу, можно увидеть указание и на то, что существенное нарушение прав может выражаться как в причинении материального ущерба в результате совершения преступления, так и в подрыве авторитета и репутации такого лица[11].

Однако, при этом, само указание на нарушение конкретных законных интересов является необходимым, как и обоснование существенного характера этих нарушений: «в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого и в самом обвинительном заключении следствием не приведены сведения относительно того, какие именно охраняемые законом интересы государства были нарушены подсудимым, почему они являются существенными»[12]. При отсутствии существенного характера последствий допущенного нарушения, при отсутствии признаков других преступлений или административных правонарушений, деяние можно квалифицировать как дисциплинарный проступок, за который полагается соответствующая дисциплинарная ответственность.

Некоторые сложности возникают у следственных органов при квалификации действий виновного лица, если потерпевшему был причинён тяжкий вред здоровью или смерть. Проблемы могут возникнуть в том случае, если эти последствия не находятся в прямой причинно-следственной связи с действиями виновного лица. К примеру, из детского сада пропал ребёнок, который после этого стал жертвой убийства. В таком случае воспитателю может быть предъявлено обвинение по ч. 2 ст. 293 УК, однако, суды совершенно верно указывают на то, что отсутствует причинно-следственная связь между преступным бездействием и наступившими последствиями, соответственно действия воспитателя подлежат квалификации исключительно по ч. 1 ст. 293 УК РФ[13].

Спорной представляется квалификация по ч. 2 ст. 293 УК РФ действий подсудимого в ситуации, когда из-за его халатности к проведению каких-либо операций было допущено некомпетентное лицо, в результате действий которого была причинена смерть или тяжкий вред здоровью третьему лицу. К примеру, должностное лицо воинской части без соответствующего инструктажа и проверки допустило подчинённого к эксплуатации экскаватора, в результате данной эксплуатации подчинённым была причинена по неосторожности смерть третьему лицу. В указанном случае подчинённый, в другом судебном процессе, был признан виновным по ч. 2 ст. 350 за нарушение правил эксплуатации специальной машины, повлекшее по неосторожности смерть человека[14]. В итоге мы получаем ситуацию, когда были совершены два преступления, а суд признал наступление смерти человека последствием каждого из них. Однако, на наш взгляд, необходимо было установить, в причинной связи с каким именно правонарушением находится наступление смерти и вменить этот признак только одному лицу.

 

Понимание признаков недобросовестного и небрежного отношения в судебной практике и в теории

 

Обращает на себя внимание и то, что суды не считают тождественными такие признаки данного преступления как недобросовестное и небрежное отношение к службе. А.Н. Трайнин писал, что для разрешения вопроса о субъективной стороне халатности необходимо учесть, что закон говорит о «небрежном или недобросовестном отношении к своим обязанностям». Указание в статье о халатности на «недобросовестность», отмечает этот автор, дает основание требовать и наличия умысла виновного, но такого значения «недобросовестности» придавать нельзя, поскольку это противоречит общему понятию халатности и санкции за явно недобросовестное отношение к службе. Различие между небрежным и недобросовестным отношением А.Н. Трайнин видел в следующем: в первом случае должностное лицо допускает упущения по службе, не сознавая, что в его действиях заключаются упущения; во втором случае должностное лицо сознает свои погрешности, но по тем или иным причинам эти погрешности допускает.

По мнению Б.В. Здравомыслова, субъективная сторона халатности характеризуется только виной неосторожной, поскольку это положение полностью соответствует смыслу закона, устанавливающего ответственность за халатность как за небрежное или недобросовестное выполнение лицом своих служебных обязанностей. Неосторожность при халатности может проявляться как в самонадеянности, так и в небрежности. При этом небрежное отношение соответствует вине в виде преступной небрежности, а недобросовестное - вине в виде преступной самонадеянности. Некоторые авторы делают вывод о том, что при халатности возможна вина только в виде небрежности. Это, на их взгляд, следует из буквального толкования ст. 293 УК РФ. Так, С. Трофимов отмечает, что в ч. 1 ст. 293 УК РФ субъективная сторона деяния характеризуется «небрежным отношением к службе»; если точно следовать диспозиции статьи, то наказуема только небрежность. И.Г. Минакова даже предлагает внести изменения в ч. 1 ст. 293 УК РФ и изложить ее следующим образом: неисполнение или ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей вследствие легкомысленного или небрежного к ним отношения. Другие авторы обратили внимание на то, что указание в тексте статьи о халатности на небрежное или недобросовестное отношение к службе не позволяет определить форму вины в составе халатности, поскольку эти термины характеризуют отношение виновного к службе, к его должностным обязанностям, но не к преступному деянию и его последствиям.

Анализ судебной практики показал, что суды признают халатность преступлением с неосторожной формой вины[15], а квалифицируя действия по признаку недобросовестного отношения к службе, указывают на то, что именно недобросовестное отношение было причиной неисполнения или ненадлежащего исполнения обязанностей. При этом признак небрежности исключается. Хотя, судя по характеру выдвинутых обвинений, следственные органы не склонны к их разделению и часто употребляют с использованием союза «и», без придания отдельного смысла каждому из них[16]. В текстах самих судебных актов можно часто встретить то, что давая расшифровку понятию халатности суды опускают один из этих признаков или не проводят их разделения, или разделяют, но никак не обосновывают отдельно наличие каждого из них:

1. «Органам следствия ФИО обвинялась в халатности, то есть неисполнении должностным лицом своих обязанностей вследствие небрежного отношения к службе…»[17];

2. «Подсудимый ФИО1 свою вину в ненадлежащем исполнении своих должностных обязанностей вследствие недобросовестного и небрежного отношения к службе»[18];

3. «Действия ФИО1 суд квалифицирует по ст. 293 ч. 1 УК РФ, как халатность, то есть неисполнение должностным лицом своих обязанностей вследствие недобросовестного отношения к службе»[19];

4. «Признан виновным и осужден за халатность, то есть неисполнение или ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей вследствие недобросовестного или небрежного отношения к службе»[20].

Также нужно отметить, что формулировки в таком виде часто являются повторением судом текста обвинительного заключения, что свидетельствует о том, что и следственные органы часто не придают этим признакам отдельно смысла, так как из текста судебного решения никак не следует, что приводятся доказательства именно небрежного или недобросовестного отношения. Не упоминается, почему вменяется один признак, а не другой.

 

Наказание за совершение преступления предусмотренного ст. 293 УК РФ

 

Основную массу дел представляют приговоры по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 293 УК РФ.

Так, из 30 дел в 20 случаях в виде наказания судом был избран штраф, в 7 – исправительные работы, а в 3 случаях суды вынесли оправдательный приговор из-за отсутствия в действиях обвиняемого состава преступления. Дополнительное наказание в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью было назначено всего в двух случаях. Также нужно отметить, что примерно в половине случаев обвиняемые признавали свою вину  и дело рассматривалось в особом порядке.

По ч. 2 ст. 293 УК РФ было выявлено 3 дела, в двух из которых суд избрал в виде наказания лишение свободы, а в одном – штраф.

По ч. 3 ст. 293 УК РФ - 2 дела, в одном из которых подсудимый был освобождён от наказания в связи с амнистией.

 

 

 



[1] Приговор Карабудахкентского районного суда Республики Дагестан от 13 ноября 2014 года по делу № 1-115-2014

[2] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 16.10.2009 N 19 "О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий"

[3] Приговор Батайского городского суда Ростовской области от 26 января 2015 года по делу № 1-9-2015

[4] Приговор Баксанского районного суда Кабардино-Балкарской республики от 16 сентября 2014 года по де № 1-119-2014

[5] Приговор 101 гарнизонного военного суда Оренбургской области от 02 апреля 2015 года по делу № 1-16-2015; Приговор Нальчинского городского суда Кабардино-Балкарской Республики от 27 ноября 2014 года по делу № 1-786-2014

[6] Приговор Ивнянского районного суда Белгородской области от 05 февраля 2015 года по делу № 1-1-2015

[7] Приговор Ленинского районного суда г. Ростова-на-Дону от 05 мая 2015 года по делу № 1-155-15

[8] Приговор Ахтубинского городского суда Астраханской области от 18 февраля 2015 года по делу № 1-87-2015

[9] Приговор Заводского районного суда г. Кемерово Кемеровской области от 13 марта 2015 года по делу № 1-265-2015

[10] Приговор Ахтубинского городского суда Астраханской области от 18 февраля 2015 года по делу № 1-87-2015

[11] Приговор Ахтынского районного суда Республики Дагестан от 19 марта 2015 года по делу № 1-7-2015

[12] Приговор Карабудахкентского районного суда Республики Дагестан от 13 ноября 2014 года по делу № 1-115-2014

[13] Приговор Ленинского районного суда г. Томска Томской области от 04 февраля 2015 года по делу № 1-25-2015

[14] Приговор Майкопского гарнизонного военного суда Республики Адыгея от 26 ноября 2014 года по делу №

[15] Приговор Приморского районного суда Архангельской области от 06 февраля 2015 года по делу № 1-21-2015

[16] Приговор Батайского городского суда Ростовской области от 26 января 2015 года по делу № 1-9-2015

[17] Приговор ВС Республики Бурятия от 22 сентября 2011 года по делу № 22-1737-2011; Приговор Ленинского районного суда г. Томска Томской области от 04 февраля 2015 года по делу № 1-25-2015

[18] Приговор Грозненского гарнизонного военного суда Чеченской Республики от 19 сентября 2014 года по делу № 1-98-2014; Приговор Лиманского районного суда Астраханской области от 14 августа 2014  года по делу № 1-78-2014; Приговор Нальчинского городского суда Кабардино-Балкарской Республики от 27 ноября 2014 года по делу № 1-786-2014

[19] Приговор Заводского райнного суда г. Кемерово Кемеровской области от 13 марта 2015 года по делу № 1-265-2015; Приговор Новопокровского районного суда Краснодарского края от 14 августа 2014 года по делу №

[20] Приговор ВС Республики Тыва от 23 мая 2013 года по делу № 22-629-2013

Прочитано 34330 раз

Похожие материалы (по тегу)

Авторизуйтесь, чтобы получить возможность оставлять комментарии