Сбор правоприменительной практики осуществлялся по решениям судов общей юрисдикции и арбитражных судов. Всего было собрано и проанализировано более 1360 судебных решений, 59 из которых представлены в данном отчёте. При осуществлении мониторинга осуществлялся сбор опубликованных (в том числе размещенных в БД КонсультантПлюс раздел Судебная практика и на информационных ресурсах, содержащих судебную практику – портал РосПравосудие, gcourts.ru, судебныерешения.рф, ras.arbitr.ru, pravo.ru) судебных актов. Для выявления актуальных судебных решений использовались поисковые запросы по тексту судебных решений, среди которых «не понимал смысла написанного», «не мог понять закон», «юридический язык», «значение юридических терминов» и т.д. Анализировалась судебная практика всех регионов России за период с 2006 года. Помощь в поиске судебных решений оказывали студенты СПбГУ в рамках обучения по дисциплине «Конституционное право».
Основной целью проведённого исследования являлось выявление случаев, в которых суды давали оценку возможности выявления смысла нормативного положения лицом, не имеющим специального образования; поиск ситуаций, в которых непонимание было вызвано сложностью юридической терминологии и ее отличиями от значений тех же слов в обыденной речи. На сегодняшний день российское законодательство, в широком смысле, включает в себя огромное количество нормативных актов. В условиях отсутствия чётких требований к языку нормативных актов мы получаем ситуацию, когда нормативные акты существенно различаются по уровню насыщения юридическими терминами, специальными отраслевыми терминами, по сложности используемых конструкций построения текстов. Однако, каждый из этих актов, написанный профессионалами в данной сфере, должен быть понятен не только правоприменителям, но и всем тем, на кого распространяется действие этих актов. То есть, обычный человек, не имеющий юридического образования должен иметь возможность понять смысл, заложенный в нормативном положении и действовать в соответствии с ним, дабы реализовать свои права в законном порядке или не совершить правонарушение и т.д. Те случаи, когда понимание нормативного акта существенно различается: у отдельных людей между собой, у большинства населения и правоприменителей, у отдельных правоприменителей, должны тщательно анализироваться с целью выявления причин такого различного понимания и их устранения.
Проведённый предварительный анализ судебной практики показал, что все случаи, в которых стороны спора ссылались на непонимание тех или иных положений нормативных актов, договоров и прочего можно разделить на четыре условные группы по такому критерию, как причина возникновения непонимания. Среди них:
1. непонимание ввиду неопределенности содержания нормы;
2. непонимание вследствие физического состояния;
3. непонимание вследствие того, что русский язык не является родным языком;
4. непонимание вследствие сложности юридических конструкций, юридической терминологии, и ее отличий от значений слов в обыденной речи.
Первые три группы были подробно рассмотрены в первой части отчёта. Четвёртая группа представляет отдельный интерес, и её изучению будет посвящён данный отчёт.
Порой сами суды позволяют себе очень эмоциональные высказывания о сложившейся на сегодня ситуации и указывают на существующие проблемы. Процитируем одно из них: «Рядовой гражданин не знает своих прав и подчас знать их не хочет. Единственное, что его волнует - скорейшее решение вопроса без траты дополнительных временных ресурсов и соприкосновения со сложными для понимания законами, требованиями и движениями. С учетом размытых полномочий органов власти, отсутствия правовой грамотности населения, рядовой гражданин подчас считает, что его "загнали в угол", и он всячески будет стремиться к решению своих вопросов любым доступным способом, в том числе и незаконным. В свою очередь, недобросовестный чиновник может предложить такому гражданину быстрый, но не совсем законный выход из сложившейся ситуации. Многие граждане пользуются такими «услугами»» .
Сразу отметим, что суды не часто рассматривают и анализируют в чистом виде случаи, когда лицо не может понять смысл нормативного акта, однако, этот вопрос нередко затрагивается как сопутствующий при разрешении самых различных споров. В данном отчёте мы попытаемся выделить все основные случаи, встречающиеся в судебной практике, в которых затрагивается вопрос о способности лица понять смысл нормативного акта или договора. Некоторые из представленных случаев не будут прямо связаны с языковыми особенностями нормативных актов, но они важны для более широкого понимания тех тенденций, которые на сегодня существуют в судебной практике.
Сложность понимания процессуальных норм
Процессуальные нормы, несмотря на то, что должны чётко регламентировать порядок совершения определённых действий, могут быть не менее сложны для понимания, чем материальные.
Случаи подобного непонимания или ошибочного понимания процессуальных норм встречаются в судебной практике постоянно. Вот всего лишь несколько примеров таких случаев:
В одном из дел заявитель указал, что в ч. 3 ст. 381 ГПК РФ чётко не прописано право лица, подавшего кассационную жалобу в Судебную коллегию Верховного Суда РФ и получившего отказ в передаче в Судебную коллегию по гражданским делам Верховного Суда РФ, что он может обратиться с кассационной жалобой к Председателю Верховного Суда или его заместителю. Поэтому заявитель обратился в Верховный Суд РФ в соответствии с ч.2 ст. 391.1, и ст. 391.2 ГПК РФ, подав надзорную жалобу в течение трех месяцев. Суд указал, что заявитель неправильно понял закон, полагая, что на определение об отказе тоже может быть подана надзорная жалоба. Такое непонимание закона нельзя рассматривать как уважительную причину для восстановления срока для подачи кассационной жалобы .
В другом деле заявитель ссылался на то, что ввиду изменения процессуального законодательства в части порядка обжалования, он не смог сориентироваться в сроках подачи жалобы. Полагал, что уважительной причиной также является тот факт, что по национальности он является армянином и плохо понял закон, в котором указан порядок обжалования состоявшихся по делу судебных решений . Но и такие доводы уважительными не признаются.
Ссылки лиц на юридическую неграмотность не принимаются судами во внимание. При этом часто указывается на возможность лица обратиться за юридической помощью .
Кроме аргумента о возможности обращения за юридической помощю суды приводят и некоторые доводы, которые, по их мнению, свидетельствуют о том, что лицо должно было понимать нормативный акт или договор. Наиболее распространена среди них ссылка на профессиональную деятельность лица: «заявитель занимала должность начальника отдела кадров, что в силу должностных обязанностей предполагает знание трудового законодательства» , или заявитель занимается предпринимательской деятельностью .
Понять закон невозможно, если не знать о нём. Такой позиции придерживаются некоторые заявители. В одном из дел заявитель оспаривала привлечение её к ответственности на том основании, что ей не было известно о существовании закона, который она нарушила . Данный довод не был воспринят судом, так как незнание закона не даёт права его не соблюдать. В ст. 15 Конституции РФ говориться именно об обязанности соблюдать закон, а не знать его. Можно конечно сказать, что невозможно соблюдать то, чего ты не знаешь, по крайне мере соблюдать осознанно. Суд в этом деле указал: то обстоятельство, что о положениях Закона заявитель не знала, не освобождает ее от административной ответственности, поскольку в силу осуществления ею предпринимательской деятельности, ей необходимо знать и руководствоваться положениями законов, регулирующих ее деятельность.
В одном из проанализированных дел был обнаружен любопытный аргумент: «в соответствии с Гражданским кодексом РФ и Законом РФ N 14-ФЗ от 08.04.1998 "Об обществах с ограниченной ответственностью" не требуется наличия специальных познаний (профильного образования, "понимания" и проч.) как обязательного условия ведения коммерческой деятельности, осуществление полномочий генерального директора, создания юридических лиц. Достаточно того, что лицо является дееспособным, следовательно, подписание документов свидетельствует о том, что оно понимало или должно было понимать смысл подписываемых документов» .
Но судебная практика не однородна. Хоть и в меньшем числе, но встречаются случаи, когда суды учитывают сложность понимания нормативных актов, договоров или отдельных терминов лицами без специального образования.
Такие примеры есть как в практике по восстановлению пропущенных сроков: в случае пропуска гражданином - участником строительства срока закрытия реестра по уважительной причине суд не лишен права рассмотреть вопрос о его восстановлении до начала расчетов с кредиторами . В качестве такой причины гражданин указал юридическую безграмотность и отсутствие квалифицированной юридической помощи. Учитывая, что заявителем являлось физическое лицо, не обладающее специальными юридическими познаниями, добросовестность действий которого сторонами не оспорена, суд посчитал возможным восстановить пропущенный срок подачи требования о передаче жилого помещения, включить требования в реестр требований кредиторов должника .
Так и в практике, связанной с соблюдением административных процедур: юридическим лицом были изготовлены паспорта на отходы, сделано это было с нарушением установленной нормативными актами административной процедуры. По мнению представителя юридического лица данная процедура является сложной для понимания, что и вызвало её несоблюдение. Этот аргумент позволил суду признать совершённое правонарушение малозначительным, так как оно обусловлено не противоправным умыслом, а сложностью нарушенной процедуры .
Соблюдение и понимание административных процедур признаётся сложным и представителями органов власти. В одном из проанализированных решений судов начальник отдела архитектуры и градостроительства администрации одного из муниципальных образований прямо указала, что для обычного гражданина вопросы и процедуры, связанные с надлежащим оформлением объектов недвижимости являются сложными для понимания .
В заключение приведём пример спора, который разрешался с применением законодательства о социальном страховании. Суд констатировал, что предмет дела является сложным для понимания рядовым гражданином, исходя из этого, ему была необходима помощь адвоката .
Значение терминов в обыденной речи и в правовой сфере
Проведённый анализ судебной практики показал, что многие споры, рассматриваемые судами, связанны с тем, что одно и то же слово имеет несколько смысловых значений. Смысловое значение может существенно отличаться при использовании слова как юридического термина, или как слова в обыденной речи. На это смысловое различие чаще всего указывает сам суд. Такие случаи встречаются в самых разных спорах, вот несколько примеров тех слов, которые стали предметом рассмотрения судов:
1. «Мошенник». Апелляционный суд при вынесении решения исходил из того, что слово «мошенник» в русском языке, помимо специального юридического значения термина, имеет и иные смысловые значения. Так, согласно Большому толковому словарю русского языка (под ред. С.А.Кузнецова, 1-е изд-е: СПб.: Норинт) слово «мошенник» имеет иное значение: «Бранно. О ком-л., вызвавшем неудовольствие, раздражение, гнев» .
2. «Преступление». При вынесении решения суд исходил из того, что слово «преступление» в русском языке, помимо специального юридического значения термина, имеет и иные смысловые значения. Так, согласно Толковому словарю русского языка (В 4 т./ Под ред.Д. Н. Ушакова. — М.: Гос. ин-т "Сов. энцикл."; ОГИЗ; Гос. изд-во иностр. и нац. слов., 1935-1940) слово «преступление» имеет переносное значение: «Неправильное, вредное поведение. (С таким голосом не учиться петь — это п.») .
3. «Чрезвычайное происшествие». Суд принял во внимание то обстоятельство, что словосочетание «чрезвычайное происшествие» в русском языке, помимо специального юридического значения термина, имеет и иные смысловые значения. Так, согласно Толковому словарю русского языка (Под ред. Д.Н. Ушакова. - М.: Гос. ин-т "Сов. энцикл."; ОГИЗ; Гос. изд-во иностр. и нац. слов., 1935 - 1940) слово "происшествие" имеет значение: "ср. Событие, приключение, случай, что-нибудь, нарушающее нормальный порядок, обычный ход вещей. (Уличное происшествие. Чрезвычайное происшествие! Н.В. Гоголь - Он вновь обратил внимание публики на происшествие забытое. А.С. Пушкин - Отчего со мной не случалось никаких необыкновенных происшествий? И.С. Тургенев - Отдел происшествий в газете .
4. «Судимость». Понимание термина «судимость» вызвает споры при регистрации кандидата в депутаты. Предметом рассмотрения этот термин становится в случаях, когда сведения о судимости не указываются кандидатом и возникает вопрос о факте их сокрытия. Кроме прочего, анализируя само значение термина «судимость» суды указывают, что ст. 86 УК РФ регламентировано, что лицо, осужденное за совершение преступления, считается судимым со дня вступления обвинительного приговора в законную силу до момента погашения или снятия судимости, а лицо, освобожденное от наказания, считается несудимым. Вместе с тем понятие «сведения о судимости кандидата», используемое в избирательном законодательстве, не совпадает с понятием «судимость» в уголовном законодательстве, где наличие судимости имеет правовое значение при решении вопросов об уголовной ответственности, влияет на квалификацию содеянного по отдельным видам преступлений, учитывается при решении вопроса о наличии рецидива преступлений, назначении наказания и влечет за собой иные правовые последствия в случаях и в порядке, установленных федеральными законами. По смыслу ч. 6 ст. 86 УК РФ, погашение или снятие судимости аннулирует только уголовно-правовые последствия, связанные с судимостью, но сам факт осуждения как отрицательная оценка действий гражданина государством на момент вынесения обвинительного приговора остается объективным критерием, влияющим на оценку избирателями репутации кандидата на выборную должность . В данном случае было выявлено различие смысла термина даже при его использовании правовом поле.
Не проводя подробного анализа суды ссылались на неверное понимание также следующих терминов: «ведение совместного хозяйства ; «главный распорядитель бюджетных средств», «распорядитель бюджетных средств» и «получатель бюджетных средств» ; «ухудшение жилищных условий» и т.д.
В научной литературе нередко обращают внимание на данную проблему. К примеру, анализируя ситуацию с применением уголовного законодательства отмечается, что употребляемые в нормативных актах слова (напр. «причина», «следствие» и т.д.) в силу нечеткости естественного языка отличаются емкостью содержания и универсальностью их приложения. При использовании их в быту они всегда рассматриваются в узком, специфическом смысле с учетом конкретного контекста их применения - так, что собеседники, отличающиеся здравомыслием, практически всегда понимают друг друга. А в уголовном праве применяется понятийный аппарат, хотя и основанный на бытовом значении слов, но отличающийся собственной юридической терминологией .
Необходимость профильного образования для правильного понимания юридической терминологии
Непременно поднимается и вопрос о влиянии наличия юридического образования на способность понимать законы, договоры, отдельные юридические термины. Как будет отмечено и в других случаях, суды указывают на отсутствие необходимости иметь специальное образование для понимания грамотного юридического языка. Интересным является то, что в судебной практике нельзя однозначно найти тот уровень образования, который был бы достаточен. Так, порой суды указывают, какое образование достаточно для понимания юридического языка . В одном из дел суд указал, что доводы представителя потерпевшего о непонимании юридического языка и процессуальных особенностей рассмотрения дела в особом порядке являются неосновательными, так как потерпевший: «имеет высшее образование, позволяющее понять сущность процессуальных особенностей рассмотрения уголовного дела в особом порядке, для чего не требуется специальных познаний в области юриспруденции». Возникает вопрос, а если бы у лица не было высшего образования, изменилась бы при этом позиция суда? В другом деле в подтверждение того, что лицо понимало юридические термины, суд указал на наличие у него средне-специального образования . А порой достаточным считается и 5 классов средней школы .
Но стоит отметить, что суд может признать , что текст законодательного акта непонятен обычному человеку, но это не даёт этому человеку право ссылаться на такое обстоятельство. Суды прямо указывают, что если человек не понимает юридический язык, то ему следует обратиться за юридической помощью к профессионалам.
В предшествующем исследовании уже анализировался вопрос о разъяснении непонятных для сторон спора решений суда. Основная тенденция по этому вопросу выглядит так: если судебный акт изложен грамотным юридическим языком, то в разъяснениях такой акт не нуждается. Является ли это единственным условием, обеспечивающим понятность судебного акта? Сами суды отвечают, что есть и другие условия. Так, анализируя решение суда первой инстанции, вышестоящий суд установил, что выводы суда записаны одним сложносочиненным предложением, и в силу его построения, выводы сложны для понимания. Между тем, приговор суда должен быть законным, обоснованным, а также написан в доступных выражениях, понятных всем участникам процесса .
Отдельная ссылка на юридическую безграмотность граждан России в гражданских спорах, судом почти всегда не воспринимается так как ссылки на юридическую неграмотность не свидетельствуют о пороке воли на совершении сделки, о заблуждении относительно природы сделки. Судом при этом учитываются все доказательства по делу с целью определения воли лица при совершении сделки .
Ссылки на непонимание юридических терминов в административных или уголовных делах судами также не воспринимаются, так как «специальные юридические термины используются в соответствии с их использованием в нормативных актах, а участникам дел они разъясняются, как и их права» . Если лицо изначально не заявляет о непонятности ему отдельных юридических терминов, и не просит их ему разъяснить, то позже суд уже не придаёт значения подобным заявлениям . В случае, когда лицо заявляет о непонимании юридических терминов, то ему, обычно, назначается адвокат , так как причиной такого непонимания является именно отсутствие специального образования.
Присяжные заседатели в уголовном процессе и запрет на использование юридических терминов
Очень широко в судебной практике представлены дела, в которых перед судом ставится задача разрешить спор о том, насколько корректно составлены вопросы для присяжных заседателей. Статья 339 УПК РФ содержит перечень требований, которым должны соответствовать вопросы, ставящиеся перед присяжными заседателями. Особо стоит отметить два из них. Так, в соответствии с ч. 5 данной статьи не могут ставиться отдельно либо в составе других вопросы, требующие от присяжных заседателей юридической квалификации статуса подсудимого (о его судимости), а также другие вопросы, требующие собственно юридической оценки при вынесении присяжными заседателями своего вердикта. Часть 8 предусматривает, что вопросы ставятся в понятных присяжным заседателям формулировках.
Как показывает анализ судебной практики, правоприменители нередко соединяют эти два требования. При этом, на наш взгляд совершенно необоснованно, требование ч. 3 часто понимается как запрет на использование в вопросах любых юридических терминов, хотя смысл этого положения совершенно в другом. Такой запрет трактуется правоприменителями как необходимость перевода юридических категорий и терминов на обыденный язык.
Проанализированные дела в изобилии содержат подобные формулировки:
1. «Вопросный лист составлен в соответствии с требованиями ч. 8 ст. 339 УПК РФ в понятных присяжным заседателям формулировках, исключающих применение сугубо юридической терминологии, и противоречий не содержит» ;
2. «вопросы, подлежащие разрешению присяжными заседателями, ставятся в понятных присяжным заседателям формулировках, поэтому в вопросном листе без употребления юридических терминов изложены вопросы в понятных присяжным заседателям выражениях» ;
3. «вопрос был сформулирован с использованием юридической терминологии, понятной не для всех присяжных заседателей» .
Нарушением признаётся, например, использование в вопросе выражения «криминальный бизнес», «криминальная деятельность», «противоправные действия», так как эти термины носят криминологический и правовой характер . Анализируя формулировку вопроса "Есть ли у Вас судимые близкие родственники?", "Может быть, кто-либо из Вас был вовлечен в уголовное судопроизводство в ином качестве?", суд отметил, что этот вопрос содержит юридический термин, и является непонятным для лица, не имеющего соответствующего образования . Подобные выводы судов встречаются очень часто и их можно свести примерно к такой формуле: «вопрос насыщен юридическими формулировками (содержит юридические термины), понимание которых, требует юридических познаний» .
Не останавливаясь на особенностях уголовно-процессуального законодательства, отметим то, что важно для нашего исследования. В данной категории дел судьи, государственные обвинители, профессиональные защитники сходятся в одном – юридические термины непонятны для лица, не имеющего юридического образования. В некоторых случаях критерием понятности вопроса пытаются заявить наличие требований присяжных по разъяснению вопроса, но в подавляющем большинстве проанализированных случаев спор о понятности решался по факту наличия в вопросе юридических терминов.
Непонимание условий гражданского договора
Частным, но распространённым случаем непонимания условий договора является ссылка стороны спора на то, что она не понимала условия кредитного договора в целом, либо не были понятны условия страхования, включённые в кредитный договор. Широко представленный в судебной практике случай – ссылка стороны на навязывание банком необходимости заключения договора страхования при получении кредита, и отсутствие понимания необязательности данного действия. Несмотря на большое количество таких дел, подавляющее большинство из них решаются не в пользу заявителей. Однако среди проанализированных решений были обнаружены и те случаи, в которых суд не поддержал позицию банка или страховой организации. Кредитные договоры и договоры страхования бывают достаточно объёмными, написанными сложным для обычного человека языком, однако, как правило, они содержат все необходимые условия, что даёт судам основания отказывать в удовлетворении подобных требований, так как при внимательном прочтении этих договоров у сторон спора не должно было возникать сомнений в толковании условий, на которых эти договоры заключаются . Также суды указывают, что при заключении гражданского договора сторона не лишена возможности обратиться за юридической помощью . Цель такого обращения суды могут прямо указать в решении: «истец не была лишена возможности обращения за юридической помощью для уяснения смысла и последствий заключенного ей договора» .
На наш взгляд, распространённая в практике ссылка судов на возможность стороны спора обратиться за юридической помощью связана со следующими обстоятельствами. С одной стороны, действующее гражданское законодательство направлено на поддержание стабильности оборота. Поэтому основания для признания договоров недействительными связаны как минимум, с полной безграмотностью (неумение читать и писать) , а не с юридической. Подразумевается, что сторона договора либо способна сама понять смысл заключаемого договора, либо сделать это при помощи специалистов, заранее осознав свою неспособность самостоятельно оценить юридические последствия заключаемого договора. И если договор заключается, то считается, что стороны полностью понимают последствия. С другой стороны, суды понимают, что обычный человек может недостаточно хорошо разбираться в юридических особенностях. Они указывают на две верные, с их точки зрения, модели поведения в ситуации, когда возникает юридическое непонимание: отказаться от совершения юридически значимых действий, или обратиться за юридической помощью. При этом явно подразумевается, что такую помощь могут оказать только профессионалы. Иными словами, суды даже не пытаются настаивать на том, что любой человек, владеющим русский языком может разобраться в юридических особенностях, правильно понять нормативные акты, корректно составить гражданский договор и т.д. Правовая безграмотность рассматривается не как явление принципиально негативное, с которым стоит бороться, а как констатация факта: «всего знать нельзя, не знаешь сам – спроси у профессионала».
Анализ тех случаев, которые выделяются из общей тенденции показал, что суд может принять во внимание комплекс обстоятельств, например, возраст истца, юридическую неграмотность, инициативу банка в заключении договора, то что сам заключенный договор по своей природе являлся сложным для понимания. При таких условиях суд признал, что истец при оформлении договора заблуждался относительно правовых последствий его заключения .
В редких случаях, связанных, в том числе, с нарушением кредитной организацией законодательства о защите прав потребителей, суд может признать текст кредитного договора, анкет на получение кредита и т.д. сложными для понимания простыми потребителями продукта .
На способность правильно понять содержание заключаемого договора оказывает существенное влияние и то, в какой форме представлен текст договора. В ряде случаев суды указывали на то, что условия договора были изложены в очевидно сложной для понимания потребителя форме. Это выражалось в том, что текст договора был напечатан мелким шрифтом без указания пунктов и разбивки на абзацы, что затрудняло возможность правильного понимания содержания договора. В другом схожем случае текст правил оказания услуг был изложен мелким шрифтом и напечатан в три колонки на каждом листе, что также было оценено судом как явное препятствие к пониманию таких Правил .
Основные выводы по результатам анализа практики:
К тексту любого правового акта предъявляется, в числе прочих, требование понятности. Это требование, вытекающие из норм Конституции РФ и сформулированное в ряде правовых позиций Конституционного Суда РФ, отражено в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29.11.2007 № 48 и в положениях законодательства об антикоррупционной экспертизе нормативных актов.
Подразумевается, что понятными нормативные акты должны быть для всех граждан страны. «Требование официального опубликования нормативных актов установлено как гарантия возможности знать о предоставленных гражданам правах и о возложенных на граждан обязанностях. Официальное опубликование оказалось бы бессмысленным, если бы язык, на котором публикуются нормативные акты, был для граждан непонятен» .
Понятным языком должны быть изложены и правоприменительные акты, и гражданские договоры, и информация для потребителей и т.д. Целью нашего исследования было выяснить, как использование юридической терминологии соотносится с требованием понятности.
Полученные результаты не самые утешительные для рядовых граждан.
Во-первых, в правоприменительной практике закрепилось понятие «грамотный юридический язык». Если текст нормативного акта, правоприменительного решения и т.д. написан грамотным юридическим языком, то он признаётся выполненным с соблюдением тех требований, которые к такому тексту предъявляются. При этом нельзя ставить знак равенство между «юридическим языком» и «понятным языком». Скорее подразумевается то, что текст написанный грамотным юридическим языком может быть понят при приложении к этому определённых усилий или в результате помощи профессионалов;
Во-вторых, правоприменительная практика полностью противоречива в оценке способности простых граждан понимать «юридический язык».
Для административных и уголовных дел характерно признание того, что правонарушителю достаточно владения русским языком и, и то не всегда, минимального уровня образования (единого подхода к этому минимальному уровню образования также нет) для понимания юридического языка. Если лицо будет продолжать настаивать на непонятности для него юридических терминов, законов и т.д., то помощь ему должен оказать адвокат – профессионал с соответствующим образованием.
Для гражданских дел характерно то, что суды придерживаются позиции, согласно которой граждане должны понимать юридический язык. При этом понять они его могут сами, благодаря помощи профессионалов, или в силу занимаемой должности или характера выполняемых работ. Если самостоятельное понимание невозможно, в том числе из-за отсутствия у лица профильного образования, то такое лицо всегда имеет возможность обратиться за юридической помощью. Если же это не делается, то лицо само и несёт ответственность за непонимание.
В делах, связанных с анализом вопросов для присяжных заседателей, прямо указывается, что юридическая терминология непонятна для лиц без соответствующего профильного образования. Присяжных нельзя направить за юридической помощью, но в ряде дел участники процесса настаивали на том, что присяжные могут обращаться за разъяснениями непонятных юридических терминов к председательствующему.
Общим для всех этих случаев является то, что понимание юридического языка лицами без специального образования не является презумпцией, а в случае с присяжными заседателями проявляется скорее презумпция непонимания юридического языка. Если лицо само не может понять юридический язык, то для него всегда доступна помощь профессионалов – этот подход красной нитью проходит сквозь проанализированные судебные решения. Тем самым суды признают, юридический язык понимают лица с юридическим образованием, а остальные могут его и не понимать, но это не является проблемой, с точки зрения судов.
В-третьих, юридический язык, многие юридические термины в своей основе имеют естественный язык. Обыденное значение многих слов может существенно отличаться от их значения в правовой сфере. Это обстоятельство создаёт для простых граждан «ловушку». Сложно становится понять не только сам юридический термин, становится сложно понять, что этот термин непонятен для человека. Прочитав текст, в котором используются юридические термины, лицо может придать этим терминам те значения, которые им придаются при использовании в повседневном бытовом общении. О совершённой ошибке лицо, обычно, узнаёт уже в суде.
В-четвёртых, случаи, в которых суды встают на защиту лиц, заявляющих о непонимании юридического языка, достаточно редки. И в таких делах обычно используется целая группа аргументов, так как одной ссылки на непонимание в большинстве случаев недостаточно.
В-пятых, сложность юридического языка оказывает существенное влияние и на общий уровень правовой культуры в обществе. Опубликование нормативного правового акта сегодня не может автоматически означать, что его содержание понятно всем. Бороться с этой ситуаций можно путём повышения правовой грамотности – внедрять соответствующие курсы в образовательный процесс, проводить специальные курсы и семинары для работающего населения и т.д. Отдельное внимание необходимо уделить тому языку, который сегодня понимается как «грамотный юридический язык». Необходимо превратить его в «понятный грамотный юридический язык». И понятным он должен стать не для профессионалов в сфере права, а для обычных граждан.
Список проанализированных актов:
1. Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 08.04.2015 N 55-АПУ15-1сп;
2. Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 20.10.2016 N 53-АПУ16-23сп;
3. Апелляционное определение Красноярского краевого суда от 20.06.2016 по делу N 33-7846-2016;
4. Апелляционное определение Московского городского суда от 04.03.2015 по делу N 33-6227;
5. Апелляционное определение Московского городского суда от 06.02.2017 по делу N 33-3730-2017;
6. Апелляционное определение Московского городского суда от 14.04.2017 по делу N 33-14127-2017;
7. Апелляционное определение Новосибирского областного суда от 07.05.2015 по делу N 33-3833-2015;
8. Апелляционное определение Омского областного суда от 13 июля 2016 года по делу № 33-6020-2016;
9. Апелляционное определение Омского областного суда от 19.11.2014 по делу N 33-7409-2014;
10. Апелляционное определение Псковского областного суда от 3 ноября 2015 года по делу № 33-1802;
11. Апелляционное определение Санкт-Петербургского городского суда от 24.03.2016 по делу № 33-6013;
12. Апелляционное определение Смоленского областного суда г. Смоленск от 07.09.2016 по делу № 22-1601/2016;
13. Апелляционное определение Суда Ямало-Ненецкого автономного округа от 16.05.2016 по делу N 33-1151-2016;
14. Апелляционное постановление Юргинского городского суда от 13.10.2016 по делу №10-35/2016;
15. Определение ВАС РФ от 04.04.2007 N 3142-07 по делу N А72-1287-06-25-44;
16. Определение Верховного Суда РФ от 05.04.2006 N 49-о05-94сп;
17. Определение Верховного Суда РФ от 10.12.2009 N 66-О09-219;
18. Определение Верховного Суда РФ от 13.05.2010 N 58-О10-25сп;
19. Определение Верховного Суда РФ от 18.04.2006 N 74-о06-4сп;
20. Определение Верховного Суда РФ от 20.04.2009 N 4-О09-34сп;
21. Определение Верховного Суда РФ от 22.12.2005 N 55-о05-21сп;
22. Определение Верховного Суда РФ от 24.11.2003 N 89-О03-65;
23. Определение Верховного Суда РФ от 24.11.2008 N 89-008-63;
24. Определение Московского городского суда от 30.06.2016 N 4г-7413-2016;
25. Определение Приморского краевого суда от 18.08.2011 по делу N 33-7806;
26. Определение Санкт-Петербургского городского суда от 04.02.2014 N 33-1727-2014;
27. Определение Санкт-Петербургского городского суда от 13.12.2012 N 33-17592-2012;
28. Определение Санкт-Петербургского городского суда от 17.05.2012 N 33-6113-2012;
29. Постановление 15 ААС от 2 октября 2012 года по делу № А53-11522-2012;
30. Постановление 15 ААС от 24 января 2011 года по делу № А32-23653-2010;
31. Постановление Девятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 24.03.2014 по делу N А14-16687-2009;
32. Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 01.09.2011 N 09АП-20798-2011-АК по делу N А40-6680-11-129-29;
33. Постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 14.08.2014 по делу N А41-14422-14;
34. Постановление мирового судьи судебного участка Шурышкарского судебного района ЯНАО от 10 апреля 2015 года по делу № 5-113-2015;
35. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22.11.2005 N 23;
36. Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 22.11.2000 N 792п2000;
37. Постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 14.11.2008 N 15АП-6150-2008 по делу N А32-7541-2008-55-156;
38. Постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 24.09.2012 N 15АП-10767-2012 по делу N А53-26584-2011;
39. Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 30.10.2015 N 13АП-19087-2015 по делу N А42-803-2015;
40. Приговор Выксунского городского суда Нижегородской области от 12 июля 2012 года по делу № 10-13-2012;
41. Приговор Рамонского районного суда по делу № 1-22-2014;
42. Решение Арбитражного суда Свердловской области от 06 ноября 2014 года по делу № А60-39898-2014;
43. Решение АС Ростовской области от 15 августа 2011 года по делу № А53-10128-2011;
44. Решение Жуковского районного суда Брянской области от 6 апреля 2016 года по делу № 12-7-2016;
45. Решение Заволжский районный суд города Ульяновска (Ульяновская область) от 14 сентября 2016 года по делу № 11-135/2016;
46. Решение Ивановского областного суда от 10 ноября 2014 года по делу №12-200/2014;
47. Решение Копейского городского суда от 15 августа 2014 года по делу № 1-285/2014;
48. Решение Краснинского районного суда Смоленской области от 7 сентября 2015 года по делу № (без номера);
49. Решение Красноярского краевого суда от 04 июля 2016 г. по делу № 33-8554/2016;
50. Решение Лаганского районного суда г. Лагань от 14.10.2013 по делу 1-1/2014;
51. Решение Ленинский районный суд г. Иркутска от 07 сентября 2016 года по делу №2-3692/2016;
52. Решение Ленинского районного суда города Нижний Тагил Свердловской области от 15.03.2011 по делу 2-489/2011;
53. Решение мирового судьи судебного участка № 1 Серовского судебного района Свердловской области от 14 февраля 2014 года по делу № 2-149-2014;
54. Решение Мирового судьи судебного участка №53 Вяземского района Хабаровского края от 19.08.2013 по делу №;
55. Решение Нижегородского областного суда от 02.10.2012 по делу №33-7328\2012;
56. Решение Орехово-Зуевского городского суда Московской области от 21 марта 2015 года по делу № 2-7-2015;
57. Решение Синарского районного суда г. Каменска-Уральского Свердловской области от 24 февраля 2011 года по делу № 2-326-2011;
58. Решение Суда Ямало-Ненецкого автономного округа от 20.02.2012 по делу № 22-180/2012;
59. Решение судебной коллегии по гражданским делам Саратовского областного суда от 26.02.2013 по делу № 33-1142.
