Методика сбора правоприменительной практики

Сбор правоприменительной практики осуществлялся по решениям арбитражных судов и судов общей юрисдикции. При проведении мониторинга осуществлялся сбор всех опубликованных в БД Консультант Плюс раздел Судебная практика судебных решений, в которых упоминается мониторинг правоприменения. Целью анализа являлось: выявление случаев использования результатов проведения мониторинга правоприменения; выявление сложившихся подходов понимания содержания деятельности по мониторингу правоприменения; установление основных конфликтов, связанных с проведением мониторинга правоприменения.

В ходе анализа было отобрано и проанализировано 67 судебных решений. Перечень проанализированных судебных актов приведен ниже.

Соотношение понятий мониторинг правоприменения, мониторинг законодательства, правовой мониторинг

Для начала необходимо определиться с тем, что из себя представляет мониторинг правоприменения в соответствии с действующим законодательством. Так, в соответствии с Указом Президента РФ от 20.05.2011 N 657 "О мониторинге правоприменения в Российской Федерации" мониторинг предусматривает комплексную и плановую деятельность, осуществляемую федеральными органами исполнительной власти и органами государственной власти субъектов Российской Федерации в пределах своих полномочий, по сбору, обобщению, анализу и оценке информации для обеспечения принятия (издания), изменения или признания утратившими силу (отмены):

а) законодательных и иных нормативных правовых актов Российской Федерации - в целях выполнения решений Конституционного Суда Российской Федерации и постановлений Европейского Суда по правам человека;

б) нормативных правовых актов Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации, федеральных органов исполнительной власти, иных государственных органов, органов государственной власти субъектов Российской Федерации и муниципальных правовых актов - в случаях, предусмотренных федеральными законами;

в) нормативных правовых актов Правительства Российской Федерации, федеральных органов исполнительной власти, иных государственных органов, органов государственной власти субъектов Российской Федерации и муниципальных правовых актов - в случаях, предусмотренных актами Президента Российской Федерации;

г) нормативных правовых актов Российской Федерации - в случаях, предусмотренных ежегодными посланиями Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации, иными программными документами, поручениями Президента Российской Федерации и Правительства Российской Федерации, основными направлениями деятельности Правительства Российской Федерации на соответствующий период и программами социально-экономического развития государства;

д) нормативных правовых актов Российской Федерации - в целях реализации антикоррупционной политики и устранения коррупциогенных факторов;

е) нормативных правовых актов Российской Федерации - в целях устранения противоречий между нормативными правовыми актами равной юридической силы.

Мониторинг проводится в соответствии с планом мониторинга и согласно методике его осуществления.

Отметим, что субъектами, которые осуществляют мониторинг правоприменения, названы федеральные органы исполнительной власти и органы государственной власти субъектов Российской Федерации. А далее отмечается, что федеральные органы исполнительной власти, органы государственной власти субъектов Российской Федерации и органы местного самоуправления могут осуществлять мониторинг по собственной инициативе. То есть, ОМС включаются в состав субъектов, которые добровольно проводят мониторинг. Кроме этого указан и ряд субъектов, которым рекомендовано участвовать в деятельности по мониторингу правоприменения.

Термин мониторинг законодательства используется достаточно часто в различных НПА. Отдельного нормативного определения данного понятия нами выявлено не было. Тем не менее, приведём несколько примеров указания на мониторинг законодательства в НПА:

«Правовое управление самостоятельно или с участием других структурных подразделений организует мониторинг законодательства и правоприменительной практики»[1]; «Департамент … осуществляет мониторинг законодательства и практики применения нормативных правовых актов в сфере гражданской службы»[2].

Эти примеры демонстрируют, что мониторинг законодательства — это деятельность, связанная с мониторингом правоприменения, но не идентичная ей, это самостоятельной процесс.

В литературе мониторинг законодательства определяется как система наблюдения, оценки, анализа и прогноза эффективности государственного контроля (надзора) и муниципального контроля в соответствующих сферах деятельности[3].

Мониторинг законодательства и мониторинг правоприменения рассматриваются как составляющие части правового мониторинга[4]. Мониторинг законодательства предусматривает изучение таких параметров как объём законодательного массива, виды правовых актов, количество внесённых изменений, дополнений в правовые акты и количество правовых актов, отменённых или признанных утратившими силу. А анализ правоприменения заключается в исследовании судебной практики на предмет наличия в действующем законодательстве правотворческих ошибок. Эти определения далеки от совершенства, но из них можно понять общее соотношений всех указанных понятий. То есть мониторинг законодательства и мониторинг правоприменения рассматриваются как составные части правового мониторинга, при этом они не идентичны друг другу.

Приведённый выше подход часто встречается в литературе, но на практике можно столкнуться и с другими вариантами. Так, определение того, чем является правовой мониторинг содержится в Законе г. Москвы "О правовых актах города Москвы"[5]. В соответствии с ним, правовой мониторинг – это систематический анализ и оценка реализации правовых актов, состояния отдельных сфер правового регулирования в городе Москве. А осуществляется правовой мониторинг осуществляется путем:

1. проведения экспертиз правовых актов;
2. аналитического обобщения данных правоприменительной и судебной практики о действии правовых актов;
3. проведения опросов общественного мнения по поводу содержания и действия правовых актов;
4. аналитического обобщения обращений граждан и их объединений в органы государственной власти по вопросам, затрагивающим действие правовых актов;
5. обмена между органами государственной власти информацией (сведениями) о действии правовых актов;
6. анализа и ведения учета судебных актов по делам об оспаривании правовых актов;
7. использования иных способов, не противоречащих федеральным законам и иным нормативным правовым актам Российской Федерации, законам и иным нормативным правовым актам города Москвы.

Перейдём к непосредственному рассмотрению выявленных судебных решений.

Анализ судебной практики показал, что проблемы с разделением указанных выше понятий существуют у самых разных субъектов, осуществляющих мониторинг правоприменения или мониторинг законодательства.

Мониторинг правоприменения зачастую отождествляется даже судебными органами с мониторингом нормативных актов (мониторингом законодательства). В таких случаях сложно говорить о случайности, неточности и т.д., о чём свидетельствует та аргументация, которую суды сами приводят. Так, в одном из решений[6], суд апелляционной инстанции, соглашаясь с нижестоящим судом указывает следующее. В соответствии с Положением о мониторинге правоприменения в Российской Федерации, утвержденном Указом Президента Российской Федерации от 20 мая 2011 года № 657 «О мониторинге правоприменения в Российской Федерации» и Методикой осуществления мониторинга правоприменения в Российской Федерации, утвержденной постановлением Правительства Российской Федерации от 19.08.2011 № 694 проводится мониторинг правоприменения, который предусматривает комплексную и плановую деятельность, осуществляемую федеральными органами исполнительной власти и органами государственной власти субъектов Российской Федерации в пределах своих полномочий, по сбору, обобщению, анализу и оценке информации для обеспечения принятия (издания), изменения или признания утратившими силу (отмены) различных нормативных правовых актов.

Согласно части 2 статьи 27 Федерального закона от 06.10.1999 года № 184-ФЗ "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" органы исполнительной власти субъекта Российской Федерации при осуществлении своих полномочий обеспечивают соблюдение Конституции Российской Федерации и федеральных законов.

При таких обстоятельствах апелляционная инстанция соглашается с доводами заинтересованных лиц о том, что обеспечение соблюдения Конституции Российской Федерации и федеральных законов осуществляется, в том числе, посредством мониторинга законодательства путем внесения изменений в изданные ранее акты, что является самоконтролем.

В результате, мониторинг правоприменения понимается как мониторинг законодательства, который является формой самоконтроля органов власти и выражается в том, что орган власти проверяет соответствие принятых им актов актам большей юридической силы, и, при необходимости, вносит изменения в свои акты.

Подобная проблема замечена и в деятельности органов местного самоуправления. В муниципальных актах, а также в деятельности ОМС понятия мониторинг правоприменения и мониторинг законодательства часто смешиваются или подменяют друг друга. В одном из проанализированных дел представители администрации муниципального образования, сообщая о причинах внесения изменений в один из муниципальных актов сообщили, что это было сделано в связи с проведением текущего мониторинга правовых актов администрации муниципального образования, согласно решения «Об утверждении порядка проведения органами местного самоуправления муниципального образования мониторинга правоприменения муниципальных нормативных правовых актов» и по сложившейся судебной практике рассмотрения вопросов данной категории дел[7].

Является ли правоприменительной деятельностью принятие нормативных актов, разработка и принятие которых предусмотрено иными нормативными правовыми актами?

В проанализированных решениях поднимается этот вопрос в отношении органов местного самоуправления. Принятие и непринятие таких актов отслеживается органами прокуратуры. Непринятие актов, в случаях, когда это предписано иным актом, например, федеральным законом, расценивается как бездействие. В одном из таких дел указывается: из материалов следует, что при проведении мониторинга правоприменительной деятельности в сфере недропользования прокуратурой Свердловской области установлено, что Администрацией Сысертского городского округа не разработан и не утвержден правовой акт, регламентирующий осуществление муниципального контроля, предусмотренного Законом Российской Федерации от 21.02.1992 N 2395-1 "О недрах"[8]. То есть, подобные нарушения выявляются в рамках мониторинга правоприменения.

Подобные по содержанию дела, в которых нарушения были выявлены Федеральной антимонопольной службой, имеют принципиальное отличие. В них указывается, что нарушения были выявлены не в рамках мониторинга правоприменения, а в рамках мониторинга правовых актов[9].

Проведение мониторинга правоприменения как должностная обязанность

В практике широко представлены споры, участникам которых являлись сотрудники органов власти, на которых было возложены осуществления мониторинга правоприменения, и которые были привлечены к дисциплинарной ответственности за ненадлежащее выполнения своих обязанностей. Эти дела интересны с точки зрения внутренней организации процесса мониторинга правоприменительной практики в государственных органах власти. Кроме этого обращает на себя внимание и то, что при этом понимается под мониторингом правоприменения.

ФАС редко, но тоже не всегда отличается правильным пониманием содержания деятельности по мониторингу правоприменения и мониторингу законодательства. Так, в соответствии с информацией, указанной в одном из дел[10], ФАС России направила запрос в Администрацию Липецкой области о предоставлении информации о должностном лице Администрации, ответственном за приведение нормативных правовых актов Администрации в соответствие с федеральными законами и не предпринимавшем в указанный период времени действий по отмене противоречащего ФЗ «О защите конкуренции» постановления Главы Администрации Липецкой области от 17.01.2000 №4 «О порядке проведения контроля качества и обязательной сертификации лекарственных средств на территории области».

Мы сейчас не будем останавливаться на том, что подразумевается под должностным лицом, ответственным за приведение НПА в соответствие с действующим законодательством, и какие именно действия по отмене акта Главы Администрации области он мог принять. Обратим внимание на ответ Администрации. В ответе Администрации Липецкой области указано, что таким должностным лицом является заместитель начальника Управления здравоохранения Липецкой области, в чьи обязанности входит осуществление мониторинга правоприменения законодательства, в том числе нормативных правовых актов Администрации Липецкой области. Как следует из протокола об административном правонарушении, данному должностному лицу, вменено в вину бездействие, выразившееся в том, что он в пределах своей компетенции в рамках мониторинга правоприменения законодательства:

1) своевременно не организовал работу по признанию утратившими силу противоречащих антимонопольному законодательству региональных нормативных правовых актов;

2) своевременно не организовал работу по внесению изменений в уставы ряда государственных учреждений.

В своем объяснении ответчик указал, что он недостаточно проводил мониторинг правоприменения в сфере обращения лекарственных средств из-за большого объема работы.

Суд признал данное лицо виновным в совершении правонарушения предусмотренного частью 1 статьи 14.9 КоАП РФ.

Таким образом, ФАС и суд согласились с тем, что в рамках мониторинга правоприменения должностное лицо регионального органа власти должно проводить мониторинг законодательства для выявления противоречий региональных и федеральных нормативных правовых актов. При этом, такое должностное лицо должно принять меры по изменению или отмене региональных актов при выявлении противоречий, какие именно – не ясно.

Проведённый анализ выявленных подобных судебных дел позволяет говорить о некоторых особенностях, которые были нами замечены.

Во-первых, мониторинг может проводиться на основании распоряжения руководителя органа власти, безотносительно к иным актам, регулирующим проведение мониторинга правоприменения (например, Методике проведения мониторинга правоприменения или Плану мониторинга правоприменения). Так, например, Приказом руководителя Управления ЗАГС при Правительстве Республики Саха (Якутия)от 31 октября 2011 года «О мониторинге федерального законодательства и ревизии нормативных правовых актов Республики Саха (Якутия), а также мониторинга правоприменения» в данном ведомстве было организовано проведение указанных действий и назначены лица, ответственные за эту работу[11]. Обратим внимание на то, что проведение мониторинга правоприменения регламентировано тем же актом, что и мониторинг, и ревизия законодательства. При этом мониторинг правоприменения указан в последнюю очередь в качестве некого дополнения.

Во-вторых, понятия мониторинг законодательства и мониторинг правоприменения зачастую используются если и не как синонимичные, то как схожие по значению. Так, в одном из дел описывались должностные функции двух работников, при этом указывалось следующее: «проведение мониторинга правовых актов в сфере охраны, контроля и регулирования использования объектов животного мира - В. за период 2014-2015 годы не осуществлял мониторинга правоприменения, П. осуществляла мониторинг правовых актов за 2014 и 2015 годы, готовила соответствующие предложения в План мониторинга правоприменения»[12].

В-третьих, региональным законодательством проведение мониторинга правоприменения может быть возложено на отдельные органы исполнительной власти. При этом, обычно, регламентируются только сроки проведения мониторинга. Анализ практики показал, что реализация подобных требований выливается в то, что в соответствующем органе исполнительной власти данная работа поручается конкретному специалисту. Так, например, в одном из дел такой сотрудник настаивал на том, что ему было отписано к исполнению не распоряжение Губернатора Курганской области, в соответствии с которым должна быть проведена работа по мониторингу правоприменения нормативно-правовых актов Курганской области, а распоряжение, на основании которого были внесены изменения в вышеуказанное распоряжение, то есть установлен срок представления соответствующей информации в соответствии с планом мониторинга, с которым он так и не был ознакомлен, поскольку тот был отписан для исполнения другому специалисту[13]. У таких работников возникает непонимание того, что именно им было поручено.

Отдельно стоит рассмотреть и то, как технически организован мониторинг правоприменения в деятельности сотрудников органов власти. В этом вопросе внимание привлекает обеспечение сотрудников доступом к информации, необходимой для проведения мониторинга. В судебной практике нами были выявлены несколько дел, где работники указывали на то, что не могли выполнить свои обязанности по осуществлению мониторинга правоприменения, так как их рабочие места были оснащены персональными компьютерами, на которых не были установлены специальные программы.

В первом таком деле участником спора был сотрудник ФССП России[14]. На подобные заявления суд отметил следующее. «Довод истца о том, что на ее компьютере не было доступа к порталу ФССП России для размещения информации по мониторингу правоприменения, и не был установлен сервис технической поддержки, ввиду чего она не имела возможности отвечать на обращения специалистов территориальных отделов, и только после ее обращения со служебной запиской такой доступ был ей установлен, ввиду чего сам работодатель не обеспечил ее необходимыми средствами для выполнения указанных функций суд не принимает во внимание, поскольку в подобном бездействии истца не усматривает вины работодателя. Руководитель УФССП не может обладать информацией обеспечены ли подчиненные ей сотрудники необходимыми информационными базами и иными средствами, необходимыми для выполнения трудовой функции, и в данном случае ничто не мешало истцу проявить должную инициативу, стремление выполнить качественно возложенные на нее функции и обратиться с соответствующей служебной запиской не в момент рассмотрения настоящего, а ранее. Истец не отрицала того обстоятельства, что ее служебная записка по установлению ей доступа к порталу ФССП России и сервиса технической поддержки была исполнена в течение 1-2 дней, что по мнению суда свидетельствует о том, что работодатель не проигнорировал свои обязанности и в рекордно короткие сроки исполнил обращение истца. Между тем, суд приходит к выводу, что подобное равнодушное отношение к исполнению своих должностных обязанностей, не проявление должной и необходимой инициативы, в данном случае инициативы установить специальное программное обеспечение на персональном компьютере, свидетельствует как о соответствующем личном вкладе работника в обеспечение выполнения задач, возложенных на УФССП, так и качестве выполнения работником заданий и эффективности достигнутых результатов».

Во втором деле, сотрудник Правительства Рязанской области настаивал среди прочего на том, что не имел источников информации для исполнения поручения о проведении мониторинга правоприменения. Анализируя сложившуюся ситуацию суд пришёл к следующему выводу. Правила и порядок проведения мониторинга правоприменения установлены Методикой осуществления мониторинга правоприменения в Российской Федерации. В соответствии с п. 6 указанной Методики при осуществлении мониторинга правоприменения используется: практика судов общей юрисдикции и арбитражных судов; практика деятельности федеральных органов исполнительной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации и иных государственных органов; информация о практике применения нормативных правовых актов Российской Федерации, поступившая от Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации, Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека, Уполномоченного при Президенте Российской Федерации по правам ребенка, а также из Общественной палаты Российской Федерации, государственных корпораций, фондов и иных организаций, созданных Российской Федерацией на основании федерального закона; информация, поступившая из общественных, научных, правозащитных и иных организаций; информация, почерпнутая из средств массовой информации; информация, поступившая от граждан; информация, поступившая из иных источников. В судебном заседании установлено и не оспаривалось истцом, что все сотрудники отдела имели свободный доступ к официальным сайтам соответствующих органов и различным справочным правовым системам («Консультант», «Гарант»). Также в судебном заседании установлено, что в правовое управление в соответствии с государственными контрактами на оказание услуг по распространению периодических печатных изданий для обеспечения работы аппарата Правительства Рязанской области во втором полугодии 2014 г. и первом полугодии 2015 г. № своевременно доставлялись следующие периодические печатные издания: газета «Российская газета», газета «Комсомольская правда», газета «Рязанские ведомости», журнал «Новые законы и нормативные акты», «Бюллетень Министерства юстиции Федерации Российской Федерации», бюллетень «Собрание законодательства Российской», «Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации», «Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти», доступ к которым имелся у сотрудников правового управления. Установлено и не оспаривается истцом наличие доступа к информационно-телекоммуникационной сети «Интернет», в которой имеются сайты периодических печатных изданий и иных средств массовой информации. Вместе с тем, при осуществлении анализа реализации законодательства возможно использование любой другой информации, поступившей из иных источников (п. «ж» Методики осуществления мониторинга). С просьбами об обеспечении отдела иными источниками информации в целях проведения анализа реализации законодательства истец к начальнику правового управления не обращался[15].

Антикоррупционная экспертиза и мониторинг правоприменения

Сегодня действует специальный Закон об антикоррупционной экспертизе[16]. Этот акт устанавливает правовые и организационные основы антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов. Перечисляя субъектов, проводящих антикоррупционную экспертизу названы, в том числе, органы, организации, их должностные лица, которые проводят экспертизу соответствии с данным Федеральным законом, в порядке, установленном нормативными правовыми актами соответствующих федеральных органов исполнительной власти, иных государственных органов и организаций, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления, и согласно методике, определенной Правительством Российской Федерации.

Указанный закон тесно связывает проведение антикоррупционной экспертизы с мониторингом правоприменения.

Так, статья 3 данного Закона, затрагивающая порядок проведения экспертизы, четыре раза упоминает мониторинг правоприменения.

1. Федеральный орган исполнительной власти в области юстиции проводит антикоррупционную экспертизу нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации - при мониторинге их применения и при внесении сведений в федеральный регистр нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации.
2. Органы, организации, их должностные лица проводят антикоррупционную экспертизу принятых ими нормативных правовых актов (проектов нормативных правовых актов) при проведении их правовой экспертизы и мониторинге их применения.
3. Антикоррупционная экспертиза нормативных правовых актов, принятых реорганизованными и (или) упраздненными органами, организациями, проводится органами, организациями, которым переданы полномочия реорганизованных и (или) упраздненных органов, организаций, при мониторинге применения данных нормативных правовых актов.
4. Антикоррупционная экспертиза нормативных правовых актов, принятых реорганизованными и (или) упраздненными органами, организациями, полномочия которых при реорганизации и (или) упразднении не переданы, проводится органом, к компетенции которого относится осуществление функции по выработке государственной политики и нормативно-правовому регулированию в соответствующей сфере деятельности, при мониторинге применения данных нормативных правовых актов.

Для нас интересны случаи 2-4. Забегая вперёд отметим, что в судебной практике массово представлены дела, в которых поднимается вопрос о проведении органами местного самоуправления мониторинга правоприменения для проведения антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов, принятых ими.

Принято специальное Постановление Правительства РФ^[17], которое должно было закрепить правила и методику проведения такой экспертизы. Однако, анализ этого акта показывает, что его положения недостаточно затрагивают вопросы организации проведения антикоррупционной экспертизы различными субъектами, и не определяют место мониторинга правоприменения в этой деятельности.

Кроме этого, в Законе, в одном из положений указано, что антикоррупционная экспертиза проводится не только при мониторинге праовприменения, но и при проведении правовой экспертизы. Что это такое – отдельный вопрос. К примеру, положение Закона г. Москвы[18] даёт определение этого понятия, распространяя его только на проекты НПА. Так, правовая экспертиза проектов правовых актов - исследование, направленное на определение соответствия проектов правовых актов общепризнанным принципам и нормам международного права, международным договорам Российской Федерации, Конституции Российской Федерации, федеральному законодательству, правовым актам более высокой юридической силы, требованиям юридической техники.

Изучение описанных вопросов на примере отобранных судебных решений позволило выявить несколько основных ситуаций, которые представлены в правоприменительной практике.

Если органы местного самоуправления антикоррупционные экспертизы принятых ими актов не проводят, то их бездействие признаётся противоречащим закону. Руководствуются при этом органы прокуратуры региональными и муниципальными нормативными актами, но в первую очередь обращают внимание на п. 2 ст. 6 Федерального закона № 273 - ФЗ от 25 декабря 2008 г. «О противодействии коррупции», ст. 2, п. 3 ч. 1 и ч. 4 ст. 3 Федерального закона № 172-ФЗ от 17 июля 2009 г. «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов». В таких делах заявители требуют обязать определённые органы местного самоуправления провести антикоррупционную экспертизу конкретных муниципальных актов в рамках мониторинга правоприменения.

Подобные требования (которые повторяют суды удовлетворяя их) выглядят примерно так:

Обязать администрацию Садовского  сельского поселения Аннинского муниципального района Воронежской области в месячный срок в рамках мониторинга правоприменения нормативных правовых актов провести антикоррупционную экспертизу постановления №105 от 23.08.2011 «Об утверждении Положения о защите персональных данных работников администрации Садовского сельского поселения Аннинского муниципального района Воронежской области». Обязать Совет народных депутатов Садовского сельского поселения Аннинского муниципального района Воронежской области в месячный срок в рамках мониторинга правоприменения нормативных правовых актов провести антикоррупционную экспертизу решений:

- №34 от 25.08.2011 «О внесении изменений в решение Совета народных депутатов Садовского сельского поселения №20 от 26.06.2008 года «Об утверждении Положения по оплате труда выборных должностных лиц местного самоуправления, муниципальных служащих Садовского сельского поселения Аннинского муниципального района Воронежской области»;

- №36 от 25.08.2011 «Об утверждении Кодекса этики и служебного поведения муниципальных служащих Садовского сельского поселения Аннинского муниципального района Воронежской области» №35 от 25.08.2011 и т.д.

Неисполнение обязанности по проведению антикоррупционной экспертизы выявляется прокуратурой. При этом прокуратура может проверить не только отдельное муниципальное образования, а сразу несколько, после чего обратиться в суд по поводу бездействия каждого, в котором не соблюдаются указанные выше требования. К примеру, нами был обнаружен целый ряд однотипных дел, рассмотренных судами Кемеровской области, где было установлено незаконное бездействие ОМС сразу 9 муниципальных образований.

При выявлении подобного бездействия суд может как просто обязать ОМС проводить мониторинг муниципальных правовых актов, так и конкретизировать эту обязанность, например так : «осуществлять проведение мониторинга правоприменения положений муниципальных правовых актов, связанных с повседневными потребностями граждан, с целью выявления противоречий, избыточного регулирования и сложных для восприятия положений, которые способствуют проявлениям коррупции и тормозят развитие правовой грамотности граждан»[19].

Суды отметили отдельно, что проведение антикоррупционной экспертизы является обязанностью, а не правом организаций, принимающих нормативные правовые акты. Иными словами, суды на основании действующего законодательства придерживаются позиции, согласно которой проведение антикоррупционной экспертизы является обязательным. Сама антикоррупционная экспертиза актов проводится при их правовой экспертизе и при мониторинге их применения. То есть, мониторинг правоприменения это один из процессов, в рамках которого осуществляется антикоррупционная экспертиза акта. При этом, в силу п. 4 Указа Президента РФ от 20 мая 2011 года № 657, федеральные органы исполнительной власти, органы государственной власти субъектов РФ и органы местного самоуправления могут осуществлять мониторинг по собственной инициативе. Это положение порождает предположения о том, что ОМС участвуют в мониторинге правоприменения на добровольных началах. Однако эти положения следует толковать так, что указанные субъекты могут дополнительно добровольно проводить мониторинг правоприменения актов, принятых не ими. А проведение мониторинга нормативных правовых актов принятых ими самими является обязательным.

При рассмотрении подобных дел обычно также выясняется, что не принят муниципальный акт, регламентирующий проведение антикоррупционной экспертизы. Суды обращают внимание и на это, оценивая подобное как бездействие, противоречащее действующему законодательству. В резулятивной части решения при этом указывается, что орган местного самоуправления обязан разработать и принять нормативный правовой акт, регламентирующий порядок проведения антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов исполнительного органа муниципального образования[20]. Учитывая, что сам суд указывает на необходимость проведения такой экспертизы в рамках мониторинга правоприменения, орган местного самоуправления должен будет отразить этот подход в том акте, который по решению суда он обязан разработать. Иными словами, все органы и организации должны иметь локальный нормативный правовой акт, регламентирующий порядок проведения мониторинга правоприменения принятого ими акта.

Прочие споры, представленные в практике незначительным числом дел

Оспаривание нормативных актов

Результаты мониторинга правоприменения указываются прокуратурой в качестве обоснования требований при оспаривании нормативных актов. Так, прокуратурой города Череповца в ходе мониторинга правоприменения было установлено, что абзац 7 пункта 2.1 Порядка выплаты денежной компенсации на оплату расходов по найму (поднайму) жилых помещений противоречит федеральному законодательству. Выплата денежной компенсации на оплату расходов по найму (поднайму) жилых помещений является муниципальной услугой, предоставление которой подлежит регулированию в соответствии с требованиями Федерального закона от 27 июля 2010 года № 210-ФЗ «Об организации предоставления государственных и муниципальных услуг». Прилагаемые заявителем сведения, указанные в абзаце 7 пункта 2.1 Порядка, не входят в перечень документов, определенный частью 6 статьи 7 указанного Закона. Документально оформленные сведения в данном случае подлежат самостоятельному получению органом, предоставляющим муниципальную услугу (управлением образования мэрии города) с использованием межведомственного информационного взаимодействия в порядке, установленном статьями 7.1, 7.2 Федерального закона от 27 июля 2010 года № 210-ФЗ «Об организации предоставления государственных и муниципальных услуг». Рассматриваемый нормативный акт возлагает на граждан не предусмотренные федеральным законодательством обязанности[21]. В данном случае мы видим, что прокуратурой было выявлено несоответствие одного нормативного акта другому, большей юридической силы. Это не является анализом правоприменения. В данном случае под мониторингом правоприменения скорее выступает мониторинг законодательства. Подобные дела с участием прокуратуры по поводу оспаривания нормативных актов встречались в ходе анализа неоднократно[22].

Результаты мониторинга правоприменения в нормотворчестве

В одном из дел проведённый мониторинг правоприменения был указан как одно из обстоятельств, позволивших создать новое нормативное регулирование, взамен того, которое было признано неэффективным. Так, предлагаемый в ранее действовавшей части 6 статьи 43 Закона о полиции порядок назначения и выплаты ежемесячной денежной компенсации сотрудникам органов внутренних дел в связи со значительным количеством условий для ее назначения (установление стойкой утраты трудоспособности, установление процента утраты трудоспособности, определение группы инвалидности) на практике оказался не в полной мере эффективным.

В целях исправления сложившейся ситуации и для установления нового механизма предоставления ежемесячной денежной компенсации рассматриваемой категории лиц, а также в соответствии с результатами мониторинга правоприменения был разработан, прошел все необходимые согласования, принят Государственной Думой Федерального Собрания Российской Федерации, одобрен Советом Федерации Федерального Собрания Российской Федерации и подписан Президентом Российской Федерации Федеральный закон от 12 февраля 2015 г. N 15-ФЗ "О внесении изменения в статью 43 Федерального закона "О полиции"[23].

Мониторинг правоприменения как политическая деятельность

Деятельность по мониторингу правоприменения, которая своим итогом имеет отчёты о состоянии правоприменительной практики, предложения по совершенствованию действующего законодательства и т.д. рассматривается как подтверждение политической деятельности в делах по привлечению к ответственности по ст. 19.34 КоАП РФ.

Примеры такой политической деятельности:

Так, руководитель организации, являясь экспертом Общероссийского миграционного форума, принимала активное участие в выработке предложений форума по внесению изменений в действующее законодательство, которые были направлены в органы государственной власти.

С ее участием подготовлены следующие предложения: урегулировать правовой статус отдельных категорий трудовых мигрантов (миграционную амнистию), включая недокументированных мигрантов, въезд которым в Россию запрещен за совершение незначительных административных правонарушений; включить в п. 2 ст. 185.1 Гражданского кодекса Российской Федерации и п. 2 ст. 53 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации положения об обязанности удостоверения начальниками специальных учреждений временного содержания иностранных граждан ФМС России доверенностей находящимся в них иностранным гражданам и лицам без гражданства и приравнивания таких доверенностей к нотариально удостоверенным; содействовать внедрению идеи о создании муниципальной милиции^[24].

В другом деле политической деятельностью были признаны подготовка и распространение, в том числе с использованием современных информационных технологий материалов о несовершенстве законодательства и неэффективности правоприменения в сфере осуществления уголовного преследования преступников, публикация брошюр под названием "Создание спецподразделений СК РФ как способ решения проблемы неэффективного расследования пыток" и сборников "Правовой мониторинг апелляционного производства в порядке главы 45.1 УПК РФ: итоговые выводы" и "Правовой мониторинг судебной практики рассмотрения уголовных дел в апелляционной инстанции. Часть 2". Суд установил, что форма и характер преподнесения данной информации указывают на то обстоятельство, что Организация и ее участники не согласны с проводимой органами государственной власти Российской Федерации политикой в обозначенной сфере, дается отрицательная оценка их действиям в указанных направлениях в целях формирования у потенциальных читателей негативного общественного мнения[25].

Требования граждан и юридических лиц о проведении мониторинга правоприменения

В одном из дел заявитель настаивал на том, что ряд органов местного самоуправления и органов государственной власти не исполняют свои обязанности, а именно, они не осуществляют контроль и надзор за правоприменительной практикой с целью совершенствования правовой системы Российской Федерации и противодействия коррупции, а также не исполняют пункты 2, 3, 8, 9 Постановления Правительства Российской Федерации от 19.08.2011 № 694 «Об утверждении методики осуществления мониторинга правоприменения в Российской Федерации». Оценивая данные доводы суд отметил, что указанные нормы носят общий характер и их возможное несоблюдение не влечет нарушение прав хозяйствующих субъектов в сфере предпринимательской деятельности[26].

В практике встречаются и споры, где ответчиками выступают ряд юридических лиц и орган государственной власти. При этом к данному органу предъявляются требования, связанные с тем, что он не проводит мониторинг правоприменения в отношении деятельности различных юридических лиц. Примером такого органа власти может быть ФАС. Так, в одном из дел было заявлено требование признать право требовать исполнения Указа Президента РФ № 657 «О мониторинге правоприменения в Российской Федерации», приняв его к исполнению, признав власть Президента РФ, установленную Конституцией РФ[27].

На подобные требования суд ответил, что согласно п. 2 Положения о мониторинге правоприменения в РФ, утвержденного указом Президента РФ от 20.05.2011 г. № 657, указанный мониторинг направлен на обеспечение принятия (издания), изменения или признания утратившими силу (отмены) нормативных правовых актов РФ. Между тем, Истец ставит вопрос не о принятии, изменении или признании утратившими силу нормативных правовых актов РФ, а о соответствии деятельности коммерческих организации и органов власти действующему законодательству. Таким образом, проведение мониторинга правоприменения по требованию Истца не представляется возможным.

Мониторинг правоприменения?

Мониторинг правоприменения может (по мнению некоторых должностных лиц и органов власти) подразумевать и действия, которые сложно назвать связанными с анализом правоприменительной деятельности. Так, например, на основании распоряжения Губернатора от 05.07.2012 года № 254-р «О некоторых мерах по организации мониторинга правоприменения законодательства об административных правонарушениях в сфере благоустройства», которым на должностные лица возложена обязанность ежемесячно проводить мониторинг нарушений в сфере благоустройства, был проведён осмотра здания принадлежащего юридическому лицу, в ходе которого было выявлено совершенное директором нарушение установленных правилами благоустройства территории муниципального образования «город Ульяновск». требований к внешнему виду фасадов и ограждений зданий и сооружений[28]. Подобное понимание порядка проведения мониторинга правоприменения выявлено в нескольких делах, рассмотренных в Ульяновской области[29].

Мониторинг правоприменения ассоциируют не только с мониторингом правовых актов, но и с другими понятиями. Так, положением о министерстве сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности Краснодарского края, утвержденным постановлением главы администрации Краснодарского края от 28.06.2012 № 741, министерство «регулярно осуществляет мониторинг производственных показателей и текущего имущественного положения предприятий из отрасли перерабатывающей промышленности Краснодарского края». Как следует из указанного Положения в целях выполнения поставленных задач министерство в установленном законодательством порядке осуществляет, в том числе, следующие функции: проводит мониторинг мелиорированных земель, мониторинг состояния мелиоративных систем, отдельно расположенных гидротехнических сооружений, находящихся в государственной собственности Краснодарского края, участвует в проведении мониторинга плодородия земель сельскохозяйственного назначения, осуществляет в соответствии с законодательством Российской Федерации и Краснодарского края мониторинг правоприменения нормативных правовых актов, принимаемых министерством[30].

Результаты мониторинга правоприменения как обоснование позиции по делу

Среди проанализированных дел был обнаружен только один спор, где результаты проведённого мониторинга правоприменения были использованы для обоснования заявленных требований. При этом суд принял заявленный довод. Суд сам указал: «заслуживают внимание доводы истца о том, что … докладом о результатах мониторинга правоприменения в Российской Федерации за 2013 год", подготовленным Правительством РФ в целях обеспечения реализации Указа Президента Российской Федерации от 20 мая 2011 г. N 657, подтверждается, что такая правоприменительная практика к настоящему времени сложилась»^[31].

Основные выводы

1. Мониторинг правоприменения является деятельностью, цели, задачи, содержание и особенности которой понимаются самым различным образом как органами власти, так и организациями, и гражданами. Это порождает смешение и путаницу среди понятий мониторинг правоприменения, правовой мониторинг, мониторинг законодательства и т.д. Подобные проблемы наблюдаются не только на этапе применения актов, но и при создании НПА. Можно встретить одинаковые термины в разных НПА, за которыми будет скрыто совершенно отличное друг от друга значение. Причиной этому можно назвать отсутствие чётких определений этих понятий в федеральном законодательстве. Однако, необходимо признать, что это не единственная причина. Мы продемонстрировали случаи, когда, например, правоприменением называют то, что им не является и являться не могло. Это уже связано с профессиональной подготовкой тех лиц, которые допускают подобные ошибки.
2. Обобщая проанализированные споры, связанные с проведением антикоррупционной экспертизы НПА можно сделать вывод, что все органы и организации, принимающие НПА, должны осуществлять мониторинг их применения. Порядок проведения такого мониторинг должен быть регламентирован их собственным актом. И стоит отметить, что такие акты часто оказываются не приняты. А принятые акты могут существенно различаться, что затрудняет обобщение полученных разными субъектами результатов. Несмотря на то, что такой мониторинг правоприменения направлен на выявление только коррупциогенных факторов в актах отдельных органов и организаций, список этих факторов таков, что обобщение результатов такого мониторинга было бы крайне полезно для совершенствования действующего законодательства.
3. В тех делах, где анализировалась работа отдельных сотрудников органов власти по проведению мониторинга правоприменения не было встречено указаний на закрытые источники получения информации для анализа. Более того, в качестве таких источников были названы системы Консультант и Гарант, СМИ и др. Это вызывает вопросы о том, а как анализируется правоприменительная практика, не подлежащая размещению в открытых источниках. Ведь анализ такой практики доступен только для самого органа, осуществляющего правоприменение, а исключение её из числа источников информации для анализа делает результаты анализа неполными. А если достаточно анализа информации, размещённой в открытых источниках, то почему органами власти так мало внимания уделяется тем исследованиям по мониторингу правоприменения, которые проводятся в различных научных центрах и в основе которых лежит информация, полученная из тех же самых открытых источников.

Список проанализированных судебных решений:

1. Апелляционное определение Белгородского областного суда от 17.05.2016 N 33-2089/2016;
2. Апелляционное Определение Верховного суда Республики Соха (Якутия) от 8 октября 2014 года по делу № 33-3533-14;
3. Апелляционное определение Вологодского областного суда от 05.07.2017 N 33-3379/2017;
4. Апелляционное определение Вологодского областного суда от 1 августа 2014 года по делу № 33-3615-2014;
5. Апелляционное определение Вологодского областного суда от 28 сентября 2012 года по делу № 33-4082-2012;
6. Апелляционное определение Вологодского областного суда от 30 октября 2013 года по делу № 33-4493-2013;
7. Апелляционное определение Курганского областного суда от … по делу № 33-747-2013;
8. Определение АС Новгородской области от 11 июля 2013 года по делу № А44-1691-2013;
9. Постановление Верх-Исетского районного суда города Екатеринбурга от 08.02.2017 по делу N 5-18/2017;
10. Постановление Киреевского районного суда г. Тулы от 4 июля 2016 года по делу №;
11. Постановление Мирового судьи судебного участка № 2 Вологодской области от 17 мая 2016 года по делу № 5-2-421-2016;
12. Постановление Мирового судьи судебного участка № 4 Заволжского судебного района города Ульяновска от 27 ноября 2014 года по делу № 5-665-2014;
13. Постановление Одиннадцатого ААС от 28 июля 2011 года по делу № А65-5131-2011;
14. Постановление Одиннадцатого ААС от 30 апреля 2013 года по делу № А65-31738-2012;
15. Постановление Первого ААС от 20 июля 2015 года по делу № А11-7594-2014;
16. Постановление Пятнадцатого ААС от 6 мая 2015 года по делу № А32-2537-2013 (15АП-5480-2015);
17. Постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 06.05.2015 N 15АП-5480/2015 по делу N А32-2537/2013;
18. Постановление Седьмого ААС от 20 мая 2013 года по делу № А27-13195-2012;
19. Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 30.11.2017 N 17АП-16709/2017-АК по делу N А60-34608/2017;
20. Постановление ФАС Поволжского округа от 20 октября 2011 года по делу № А65-5131-2011;
21. Постановление Шестнадцатого ААС от 17 марта 2014 года по делу № А25-1513-2013;
22. Решение Аннинского районного суда Воронежской области от 12 декабря 2011 года по делу № 2-636-2011;
23. Решение Аннинского районного суда Воронежской области от 9 декабря 2011 года по делу № 2-641-2011;
24. Решение АС Владимирской области от 23 марта 2015 года по делу № А11-7594-2014;
25. Решение АС Карачаево-Черкесской Республики от 23 декабря 2013 года по делу № А251513-2013;
26. Решение АС Липецкой области от 26 апреля 2013 года по делу № А36-886-2013;
27. Решение АС Нижегородской области от 17 ноября 2011 года по делу № А43-17549-2011;
28. Решение АС Нижегородской области от 28 августа 2013 года по делу № А43-7678-2013;
29. Решение АС Республики Татарстан от 13 мая 2011 года по делу № А65-5131-2011;
30. Решение АС Республики Татарстан от 18 февраля 2013 года по делу № А65-31738-2012;
31. Решение Выселковского районного суда Краснодарского края от 19 августа 2014 года по делу № 2-1098-14;
32. Решение Ессентукского городского суда Ставропольского края от 18 июня 2014 года по делу №;
33. Решение Заводского районного суда г. Орла от 27 марта 2015 года по делу № 2-440-2015;
34. Решение Куйбышевского районного суда Новосибирской области от 15 июня 2012 года по делу № 2-613-2012;
35. Решение Кызылского городского суда Республики Тыва от 17 февраля 2015 года по делу № 12-251-2015 (5-1125-14);
36. Решение Ленинского районного суда г. Пензы от 15 января 2013 года по делу №;
37. Решение Ленинского районного суда г. Ульяновска от 26 июня 2015 года по делу № 12-402-2015;
38. Решение Ленинского районного суда города Ульяновска от 16.06.2015 по делу N 12-366/15;
39. Решение Липецкого областного суда от 21 ноября 2017 года по делу № 3а-40-2017;
40. Решение Нехаевского районного суда Вологодской области от 18 октября 2013 года по делу №;
41. Решение Новокузнецкого районного суда Кемеровской области от … по делу № ;
42. Решение Новоселицкого районного суда Ставропольского края от 19 апреля 2017 года по делу № «а-180-17;
43. Решение Октябрьского районного суда г. Владимира от 14 января 2014 года по делу № 12-30-2014;
44. Решение Печёрского районного суда Псковской области по делу № 2-82-2012;
45. Решение Смольнинского районного суда города Санкт-Петербурга от 31.05.2016 по делу N 2-1882/2016~М-1388/2016;
46. Решение Советского районного суда г. Нижний Новгород от … по делу № 2-2209-2015;
47. Решение Советского районного суда г. Рязани от 28 мая 2015 года по делу №;
48. Решение Советского районного суда города Нижнего Новгорода от 03.04.2015 по делу N 2-2209/2015~М-1111/2015;
49. Решение Черепановского районного суда Новосибирской области от 22.12.2016 по делу N 2А-1520/2016;
50. Решение Черепановского районного суда Новосибирской области от 22.12.2016 по делу N 2А-1521/2016;
51. Решение Черепановского районного суда Новосибирской области от 22.12.2016 по делу N 2А-1522/2016;
52. Решение Черепановского районного суда Новосибирской области от 22.12.2016 по делу N 2А-1523/2016;
53. Решение Черепановского районного суда Новосибирской области от 22.12.2016 по делу N 2А-1524/2016;
54. Решение Черепановского районного суда Новосибирской области от 22.12.2016 по делу N 2А-1525/2016;
55. Решение Черепановского районного суда Новосибирской области от 22.12.2016 по делу N 2А-1526/2016;
56. Решение Черепановского районного суда Новосибирской области от 22.12.2016 по делу N 2А-1527/2016;
57. Решение Черепановского районного суда Новосибирской области от 29.06.2017 по делу N 2А-680/2017
58. Решение Черепановского районного суда Новосибирской области от 29.06.2017 по делу N 2А-679/2017;
59. Решение Черепановского районного суда Новосибирской области от 29.06.2017 по делу N 2А-681/2017;
60. Решение Черепановского районного суда Новосибирской области от 29.06.2017 по делу N 2А-682/2017;
61. Решение Черепановского районного суда Новосибирской области от 29.06.2017 по делу N 2А-683/2017;
62. Решение Черепановского районного суда Новосибирской области от 29.06.2017 по делу N 2А-684/2017;
63. Решение Черепановского районного суда Новосибирской области от 29.06.2017 по делу N 2А-685/2017;
64. Решение Череповецкого городского суда Вологодской области от 14 мая 2014 года по делу № 2-3683-2014;
65. Решение Череповецкого городского суда Вологодской области от 2 августа 2012 года по делу №;
66. Решение Череповецкого городского суда Вологодской области от 5 августа 2013 года по делу № 2-4899-2013;
67. Решение Якутского городского суда Республики Саха (Якутия) от 6 августа 2014 года по делу № 2-6418-14.

 

[1] Приказ Генпрокуратуры России от 17.09.2007 N 144

[2] Приказ Минтруда России от 12.01.2015 N 1

[3] Экспертиза: юридический словарь-справочник под ред. Малько А.В. Проспект, 2017

[4] Юридическая техника: юридический словарь-справочник 2-е издание под ред. Малько А.В. Проспект, 2017

[5] Ст. 30 Закона г. Москвы от 08.07.2009 N 25 "О правовых актах города Москвы"

[6] Постановление Седьмого ААС от 20 мая 2013 года по делу № А27-13195-2012

[7] Решение Выселковского районного суда Краснодарского края от 19 августа 2014 года по делу № 2-1098-14

[8] Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 30.11.2017 N 17АП-16709-2017-АК по делу N А60-34608-2017

[9] Постановление Шестнадцатого ААС от 17 марта 2014 года по делу № А25-1513-2013; Постановление ФАС Поволжского округа от 20 октября 2011 года по делу № А65-5131-2011; Решение АС Карачаево-Черкесской Республики от 23 декабря 2013 года по делу № А251513-2013

[10] Решение АС Липецкой области от 26 апреля 2013 года по делу № А36-886-2013

[11] Апелляционное Определение Верховного суда Республики Соха (Якутия) от 8 октября 2014 года по делу № 33-3533-14

[12] Апелляционное определение Вологодского областного суда от 05.07.2017 N 33-3379-2017

[13] Апелляционное определение Курганского областного суда от … по делу № 33-747-2013

[14] Решение Заводского районного суда г. Орла от 27 марта 2015 года по делу № 2-440-2015

[15] Решение Советского районного суда города Рязани от 28.05.2015 по делу N 2-995-2015~М-387-2015

[16] Федеральный закон от 17.07.2009 N 172-ФЗ "Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов"

[17] Постановление Правительства РФ от 26.02.2010 N 96 "Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов"

[18] п. 2, ст. 14 Закона г. Москвы от 08.07.2009 N 25 "О правовых актах города Москвы"

[19] Решение Новоселицкого районного суда Ставропольского края от 19 апреля 2017 года по делу № «а-180-17

[20] Решение Аннинского районного суда Воронежской области от 9 декабря 2011 года по делу № 2-641-2011; Решение Аннинского районного суда Воронежской области от 12 декабря 2011 года по делу № 2-636-2011

[21] Апелляционное определение Вологодского областного суда от 1 августа 2014 года по делу № 33-3615-2014

[22] Апелляционное определение Вологодского областного суда от 28 сентября 2012 года по делу № 33-4082-2012; Апелляционное определение Вологодского областного суда от 30 октября 2013 года по делу № 33-4493-2013; Решение Череповецкого городского суда Вологодской области от 2 августа 2012 года по делу №; Решение Череповецкого городского суда Вологодской области от 5 августа 2013 года по делу № 2-4899-2013

[23] Апелляционное определение Белгородского областного суда от 17.05.2016 N 33-2089-2016

[24] Постановление Верх-Исетского районного суда города Екатеринбурга от 08.02.2017 по делу N 5-18-2017

[25] Решение Советского районного суда города Нижнего Новгорода от 03.04.2015 по делу N 2-2209-2015~М-1111-2015

[26] Постановление Первого ААС от 20 июля 2015 года по делу № А11-7594-2014

[27] Решение АС Нижегородской области от 17 ноября 2011 года по делу № А43-17549-2011

[28] Постановление Мирового судьи судебного участка № 4 Заволжского судебного района города Ульяновска от 27 ноября 2014 года по делу № 5-665-2014

[29] Решение Ленинского районного суда г. Ульяновска от 26 июня 2015 года по делу № 12-402-2015; Решение Ленинского районного суда города Ульяновска от 16 июня 2015 по делу N 12-366-15

[30] Постановление Пятнадцатого ААС от 6 мая 2015 года по делу № А32-2537-2013 (15АП-5480-2015)

[31] Решение Смольнинского районного суда города Санкт-Петербурга от 31.05.2016 по делу N 2-1882-2016~М-1388-2016