Эксперт СПбГУ: суды испытывают трудности в применении статьи о служебном подлоге

В рамках проекта «Мониторинг правоприменения» эксперт СПбГУ проанализировала, почему приговоры российских судов по делам о служебном подлоге не всегда выносятся корректно. Отчет был подготовлен по результатам изучения 68 приговоров, вынесенных в 2015–2018 годах в 28 субъектах России.

Служебный подлог – это внесение должностным лицом, а также государственным служащим или муниципальным служащим, не являющимся должностным лицом, в официальные документы заведомо ложных сведений, а равно внесение в указанные документы исправлений, искажающих их действительное содержание, если эти деяния совершены из корыстной или иной личной заинтересованности. Ответственность за такие действия предусмотрена частью 1 статьи 292 Уголовного кодекса РФ.

Автор исследования, доцент СПбГУ Елена Суслина отметила выделила категории документов, которые чаще других становятся предметом служебного подлога. В их числе: процессуальные документы, издаваемые в рамках осуществления производства по уголовным делам, процессуальные документы по делам об административных правонарушениях, листки временной нетрудоспособности, карты учета диспансеризации и акты медицинского освидетельствования, зачетные книжки, экзаменационные листы и зачетно-экзаменационные ведомости.

По словам эксперта, значительная часть проанализированных приговоров по делам о служебном подлоге вынесена не совсем корректно. Ошибки и сложности в применении этой статьи вызваны сразу несколькими причинами. В первую очередь, в российском законодательстве есть трудности определения официального документа как предмета преступления. Это понятие не раскрывается в Уголовном кодексе РФ, поэтому в практике встречаются разные нетипичные примеры признания документов официальными, например, амбулаторных карт, паспортов транспортного средства, свидетельств о регистрации транспортного средства и иных.

Такие ошибки возникают, поскольку в ряде случаев суды неверно трактуют понятие официального документа, делая упор на содержание, фиксирование фактов, определенный формат бланка и обязательные правила его заполнения. Однако в соответствии с п. 35 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 г. № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» официальный документ не просто должен фиксировать некие факты, а влечь юридически значимые последствия.

Кроме того, не определены в законе признаки корыстной или иной личной заинтересованности, несмотря на то, что этот мотив выступает обязательным признаком для квалификации деяния по статье 292 УК РФ. Эксперт заметила, что наиболее рациональным будет опираться на разъяснения, данные применительно к статье 285 УК РФ (Злоупотребление должностными полномочиями). В большинстве проанализированных случаев корыстная мотивация выразилась в стремлении получить для себя выгоду имущественного характера в виде получения взятки или в виде получения выплат поощрительного характера в связи с осуществлением трудовой деятельности. Личная заинтересованность выражена гораздо более разнообразно, в приговорах раскрывается посредством указания на стремление виновного к повышению статистических показателей своей служебной деятельности, желание получить поощрение, продвижение по службе. Экспертом отмечается, что в ряде случаев суды ограничиваются только констатацией наличия корыстной и/или иной личной заинтересованности, не раскрывая содержание этих признаков и обстоятельств, на основании которых такой мотив был установлен, что является существенным недостатком.

Также в рамках анализа стало понятно, что наблюдаются сложности в вынесении приговоров по части 2 статьи 292 УК РФ, которая предусматривает ответственность за служебный подлог, если он повлек существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства.

«В практике применения этой части статьи не наблюдается единообразия, – подчеркнула автор мониторинга. – Суды зачастую определяют такие последствия чрезвычайно абстрактно, усматривая существенное нарушение охраняемых законом интересов общества и государства в подрыве авторитета государственных органов». Подобная оценка последствий как существенного нарушения интересов общества и государства, по словам юриста, представляется не совсем верной, поскольку подлог официального документа всегда в определенной степени дискредитирует деятельность государственных или муниципальных органов, подрывает доверие к ним со стороны граждан и организаций и в этой части выступает неотъемлемым последствием любого служебного подлога. Поэтому, вменяя указанный квалифицирующий признак, необходимо устанавливать, в чем конкретно такие нарушения выразились и почему они носят характер существенных, т.е. отличающихся от обычных последствий преступления.

Кроме того, Елена Суслина заметила: суды не всегда следуют разъяснениям, данным в п. 17 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 г. № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» и не квалифицируют действия должностных лиц по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 292 и ст. 285 УК РФ, при наличии к тому оснований.

Согласно исследованию, при назначении наказания суды также допускают ошибки, в частности назначая дополнительное наказание в виде лишения права занимать определенную должность или заниматься определенной деятельностью по совокупности преступлений, при этом не назначив данное наказание ни за одно из преступлений, входящих в совокупность, нарушая тем самым положения п. 60 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015 г. № 58 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания».

С полным текстом отчёта можно ознакомиться здесь.

Вы здесь: Главная Новости Эксперт СПбГУ: суды испытывают трудности в применении статьи о служебном подлоге